спальню, джейт Брир лишь слегка дернул головой, отозвавшись на звук открывшейся двери.
— А, это ты, — проворчал он, сморщившись. Будто бы в рот ему высыпали целую меру киахской кислоты — Ты где шлялась?
Не отреагировав на выпад никак, магичка подошла к столику. Ровно также молча, и нарочито грохоча, принялась собирать с него грязную посуду.
— Чего молчишь? — спросил Брир, в упор глядя на невесту — Где, спрашиваю, шлялась?
— Молчу, — отозвалась, ни на минуту не прерывая своего занятия — Потому, что нет никакого желания что-то отвечать на твою грубость, дорогой. Видишь ли… На грубость лично я способна ответить только грубостью. Особенность моего нрава в том, что я совершенно неспособна противостоять хамству иными способами. А мне, признаться честно, никак не хочется опускаться до твоего уровня. Так что, молчание в этом случае, лучший выход.
Составив плошки аккуратной стопкой, магичка отставила ее в сторону. Тщательно протерев стол влажной тряпкой, и выглянув за дверь, крикнула прислугу.
Лили прискакала сразу же, что-то вкусно пережевывая на ходу.
— Унеси посуду, милая, — велела джейта Реггасс — Также, убери всё лишнее со стола. И, пожалуйста! В будущем следи, пожалуйста, за порядком. Пока джейт нездоров, здесь должно быть особенно чисто.
— Ага, ага! — тряхнула головой девчонка — Уж простите! Я чего-то с утра уже запурхалась. Голова как котел, ни одной мыслишки… А вы чего, джейт любезный? Как себя чувствуете?
— Великолепно, — гмыкнул лишенец — Лучше и некуда. Спасибо за интерес и участие. Как я жил без них раньше, ума не приложу…
Джета Реггасс, искоса глянув на жениха, многозначительно изогнула бровь дугой:
— Не обращай внимания, Лилиана! Джейт наш немного не в духе… Иди, дорогая. Скажи Катрине, что завтракать мы будем здесь. Иди, иди. Я тут сама…
Едва лишь за прислугой захлопнулась дверь, магичка резко развернулась к жениху.
— Ну так и? — внезапно голос ее зазвенел медью — Что это еще за выходки, Айвер?! Кто дал тебе право говорить с нами в подобном…
— Не нравится? — перебив, зарычал Брир, тщетно пытаясь приподняться на локтях — Так и вали отсюда! Что смотришь? Думаешь, я идиот? Не знаю, о чем вы трепались полночи с лекарем? И что… Что ты спишь и видишь, как…
Магичка кивнула:
— Договаривай. Договаривай, дорогой. Глубоко вздохни. Потом выдохни. Это помогает. Но только не торопясь, у тебя сломаны ребра… Вот так, да. А теперь… Скажи мне всё, что считаешь нужным. В лицо.
Приподняться у Брира, наконец-то, получилось. Но с огромным трудом.
Тело, искалеченное, одеревеневшее, ослабевшее совсем не хотело слушаться своего хозяина. При любом, даже самом чутошном движении давали о себе знать и изломанное бедро, и смазанные пахучим, лекарским составом ожоги.
Что интересно, но туго обернутые плотной тканью руки просто немного поднывали. А вот спина и это долбанное бедро…
— Кон уже был здесь сегодня, — выхрипнул лишенец, крепко уперев локти в простыни, стараясь не морщиться, и не выть от боли — И просветил меня. Вы обсуждали твой отъезд. Верно? Молчишь. Значит, верно.
С шумом переведя дыхание, он вновь опустился на постель. Лицо джейта, еще темное от драконьего огня, мгновенно покрылось мелкими каплями. Сквозь густо нанесенный слой мази проступила больная испарина. Затянутая широкими полосами ткани грудная клетка ходила вверх-вниз, ровно кузнечные мехи, а в горле клокотало.
Прислонясь спиной к закрытой двери, магичка послушно ждала.
Ждала, что ответит жених. Ожидаемый ответ, зарождаясь в ее воображении, пробудил Ярость.
Та же, больно царапнула виски острыми, мелко выпущенными, котячьими коготками. Коротко муркнув, прищурила глазки, свернувшись в уютном гнездышке обиды и ощущения несправедливости. Затаилась перед прыжком. Набираясь сил для атаки.
— И что же сказал тебе лекарь, любезный мой Брир? — скрипнула джейта Реггасс звуком голоса о гортань, словно по стеклу ножом — Расскажи! Мне просто жуть как интересно.
— Сказал, что ты не желаешь уезжать, Адалина. Что ты решила посвятить себя тому, чтобы подносить мне горшки и мыть задницу. Так вот, что я тебе скажу. Вали отсюда. Мне твои сраные жертвы необходимы также, как волку кофейный столик. Лучше уж я найму кого-нибудь из сельских парней ходить за мной. Ты этого делать не будешь.
— Ты что же, — зашипела магичка, сузив глаза и сжав кулаки — Ты что же, ах ты…
— Да. Я разрываю договор. Можешь быть свободна. И, знаешь… Давай обойдемся без сцен. Мы никогда не были настолько близки, чтобы…
Многолетний, впитавшийся в кровь опыт преуспевающего политика и высокопоставленного, правительственного холуя сослужил сейчас Бриру неплохую службу.
Голос лишенца звучал ровно. Даже сломанные кости почти не болели. Возрожденная Боевая Сила палила ладони, но джейт Брир не обращал на это никакого внимания. Теперь над всем главенствовал Разум. Именно он заставил горло расслабиться, а слова — течь наружу быстрой, но спокойной рекой.
Но, однако же, у Адалины Реггасс не было ни лишенцева опыта, ни его же выдержки. Юной джейте никогда не приходилось принимать участия в словесных баталиях или любых других прениях.
Чувства очень часто брали верх над ее Разумом. Именно это они сделали и сейчас.
— Ах ты! — взвизгнула она, еще сильнее впиваясь ногтями в собственные ладони — Ах ты… Негодяй! Дрянь! Ты всегда, всегда искал повод улизнуть от выполнения… Выполнения условий договора. Сначала ты полоскал мне мозги какими-то эфемерными чувствами, теперь выдумал это… А вот нет уж, уважаемый джейт Возрожденный! Никуда я не уйду. Я останусь здесь столько, сколько того требуют правила. И ты на мне женишься, МАТЬ ТВОЮ РАСТАК ! Понятно? Тебе понятно?
Совсем позабывши о своих ранениях, лишенец рванулся из постели.
— Идиотка! — взвыл он от ярости и боли, опрометчиво опершись на сломанные руки — На что я нужен?! Сейчас от меня нет совсем никакого проку! И неизвестно еще, будет ли.
Понизив тон, проговорил намного спокойнее.
И даже ласковее:
— Уезжай, Адалина. Так будет лучше. И тебе, и Кристелю. Всем нам.
Магичка нервно дернула плечом:
— Ну да. Как я могла забыть? Кристель. Он ведь больше не нужен здесь, правда? Грендаль повержен, и Наследник их Фамилии… Ну, то есть… Тот, кого ты держал как гарантию на выигрыш, не пригодился. Знаешь, что я поняла? Тебе, Лишенец Брир, вообще никто и никогда не был нужен. Никто и никогда. Ни я. Ни Кристель. Ни твой Дом. Ни даже твой сын. И ты всегда отыщешь тысячи предлогов, чтобы всё это от себя… Оттолкнуть. Мне вообще кажется, что не Боевую Силу отрубил тебе палач, а твое сердце. И не отрубил, а заморозил. Так вот…
Джейта Реггасс
