хватке, уже морально приготовившись активировать лезвие тула, спрятанного в кармане. — Молчать... послушный... жить... товар... много платить... самка... другой галактика...
Мои познания в икеланском крайне ограничены, поэтому я понимала только отдельные слова. Но общий смысл услышанного, в общем-то, оказался и без того ясен и однозначен.
Нас везут в Моргиан, чтобы продать. Как рабынь. Как товар. Как существ, которых лишили свободы и права выбора до конца жизни, которая вряд ли окажется долгой и безопасной.
Так поступали земляне в древние, дикие времена или жители Империи Латерна много столетий назад, когда активно воровали женщин Содружества для своих гаремов.
Госпожа Болер подавилась воздухом и закашлялась.
Пират, схвативший ее, отшатнулся и бросил блондинку на пол.
— Больной? — недовольно спросил у меня моргианец.
Я тоже начала изображать кашель и активно кивать, подтверждая его выводы.
— Да, мы больны. Очень больны, — сообщила, с облегчением освободившись от хватки инопланетного чудовища и его рук на своем теле.
Меня било крупной дрожью, а сердце почти вырывалось из груди от страха, смешанного с гневом и отвращением.
— Не пить вода. Будет другой, — рявкнул пират, забирая питьевые контейнеры, к которым мы с Энрикой так и не притронулись.
Моргианцы зашипели теперь уже раздраженно и оттого еще более жутко. Потом еще раз осмотрели нас, поцокали и, даже не проверив тирианца, просто ушли, не произнеся больше ни слова.
— Надеюсь, хотя бы временно от нас отстанут. Может быть, даже будут лечить и не пичкать всякими гадостями, искажающими восприятие реальности, — произнесла я, когда автоматические створки за пиратами закрылись.
Думаю, я поступила верно. Уничтожать больной товар моргианцы не будут, по крайней мере прямо сейчас.
Голос дрожал, рука все еще сжимала мультитул до боли в ладони. Еще немного, и я реально была готова ранить врага, хотя и осознавала, что вряд ли моя сумасбродная попытка нанести ему вред как-то мне поможет или спасет от насилия.
— Я не поняла, что они говорили, — прошептала Энрика, подтягивая к себе колени и обнимая их трясущимися руками.
— Нас планируют продать подороже в своей системе, — сообщила я, решив не скрывать от Рики пугающей и мерзкой правды. — И они очень недовольны, что товар оказался порченным. Думаю, нас не тронут, пока не вылечат. Значит, у нас есть время, чтобы придумать, что делать дальше.
***
К нам в отсек больше никто не заходил. Удивительно, моргианцы либо поверили нам на слово, не проверяя, действительно ли мы больны, какими-нибудь своими сканерами, либо... не делали этого, потому что просто не имели подобной технической возможности. Вряд ли в их регенерах нашлись бы соответствующие программы для землян или других разумных рас Содружества.
Нам передали воду в новых емкостях, но пить ее ни я, ни Энрика по-прежнему не решались. Как и употреблять в пищу появившиеся вместе с питьевыми контейнерами лепешки, не имевшие совершенно никакого запаха, да и выглядящие с откровенно несъедобно.
Восстановитель позволял довольно долго обходиться без воды и пищи, так что можно было потерпеть, не рискуя лишиться воли или впасть в беспамятство под каким-то сторонним воздействием.
Тирианец все это время пребывал без сознания, находясь то ли во сне, то ли в вызванной отравой отключке.
Меня беспокоило, что не вылеченный до конца недуг Энрики может его заразить, усугубив и без того шаткое состояние мужчины, на помощь которого я так рассчитывала. Все же мы дышали одним и тем же воздухом, а лихорадка, как мы помним, может передаваться и без прямого контакта с заболевшим.
У нас не было возможности отслеживать или как-то фиксировать, сколько времени мы уже провели на пиратском корабле. Странно, что сирена, позволяющая тирианцу посетить санитарную нишу, не срабатывала больше ни разу, хотя с момента нашего появления в отсеке, как мне кажется, пошли уже вторые или третьи сутки.
Пираты, что же, решили вообще оставить Грегора умирать, наплевав на его присутствие на своем судне или его физическое состояние?
Я ждала сирену, потому что уже придумала, как сделать так, чтобы попробовать освободить его от пут. Но возможности проверить свою теорию просто не появлялось, и надежда на то, что мужчина сможет очнуться или помочь нам организовать побег, кажется, таяла с каждым новым часом.
Много раз я подходила к мужчине. Пыталась его разбудить. Звала. Трясла за плечи. Вливала в его рот остатки восстановителя. Даже, не поверите, пела, исчерпав способы привести его в чувства.
Заставила Энрику приблизиться к Грегору и посмотреть его раны, проверить пульс и заглянуть под веки.
— Он будто погружен в очень глубокий сон, — констатировала Рика, не желая хоть как-то помочь мне оживить пленника.
За проведенное в отсеке время женщина еще больше замкнулась в себе. Говорила со мной мало и неохотно. Несколько раз ревела, переспрашивая, не перепутала ли я перевод того, что услышала от пиратов. Энрика не желала мириться с той участью, которая нам была уготована моргианцами, и безнадежно ждала прилета спасателей, однако, и делать что-то, чтобы поменять ситуацию, также не стремилась.
Я решила, что становиться психологом или жилеткой для этой дамы я не буду. Жалость к ней, проявленная однажды, стоила мне очень многого. Энрика Болер взрослая женщина, и быть при ней нянькой я, уж простите, не готова и не планирую. Можете осудить меня за мою черствость, отсутствие сострадания или способности войти в ее положение, но все от себя зависящее по отношению к Рике я уже, по-моему, сделала и сказала. Дальше дело только за ней.
Ни подружиться с Энрикой, ни стать ей ближе я не стремилась. Даже сейчас, будучи с ней по одну сторону баррикад. Особенно из-за того, что помогать блондинка мне, судя по всему, не желала в том числе в ситуации с тирианцем, являясь в отличие от меня квалифицированным медиком.
Так с чего бы мне как-то смягчаться по отношению к ней?
— Как ты так можешь? — спросила она у меня, видя, как я снова разминаю ноги, несмотря на периодически возникающую слабость ввиду отсутствия нормального сна. Я не плакала, не впадала в уныние, ни на что не жаловалась и не строила из себя жертву, обдумывая хоть какие-то варианты и пути выхода из нашей ситуации. Я не сдалась. Рика это видела и... раздражалась и злилась, вместо того чтобы попытаться собрать себя в кучу и поступать так же.
— Просто я камень, а не кувшин, — пробурчала я, не расшифровывая, что имею в виду.
***
У меня
