она прекрасно знала, что в оролийце нет и капли сочувствия и он с легкостью перешагнет через любого кто встанет у него на пути.
– Маятник запущен и нам нет смысла отступать. Твоя задача сейчас контролировать наше оружие. Круг тринадцати должен завершиться тем с кого все началось. А я попытаюсь договориться с Высшими.
– Но как? – удивилась доролийка.
Гарпий возник возле нее, будто огромная морская волна, и острокрылая ощутила его тяжелое дыхание с привкусом корицы.
– Это уже моя забота, – губы демона коснулись ее руки. Сегодня он был на удивление любезен – именно этот факт и пугал Улулу.
Закинув ногу на ногу, Гарпий уже расположился в уютном кресле, а его лицо озарила загадочная улыбка.
– Тем временем я наставительно рекомендую тебе покопаться во вчерашнем дне, девочка.
Лучше бы его фривольные речи не облизывали острокрылую своим лживым языком. Она могла стерпеть что угодно, но только не это.
– Стало быть, идем до конца?
– Наше пари войдет в историю. Люди никогда не забудут Черный век, который наступит уже скоро. – Ликующе подняв бокал вина, Гарпий с жадностью сделал глоток.
– Ты считаешь, нам не смогут помешать? – не разделяя слепой уверенности демона, спросила Улула.
В ответ тот отмахнулся, скорчив недовольную мину.
– Ты слишком молода, острокрылая, но поверь мне второго такого шанса, на нашей бесконечности не предвидится.
Он очутился возле нее легким ветром и, взмахнув рукой, погрузил в мир чарующих грез. И на этот раз, видение не принесло доролийке боли и разочарования.
Демон не любил долгих, бессмысленных разговоров. Обладая невероятной силой и властью, он любил окутывать представительницу сумрака изящными картинами прошлого.
Вчерашний день неподвластный могущественному времени ожил и вновь заиграл новыми еще более яркими цветами.
Улула стала птицей – свободной и независимой. Ее крылья больше не отягощали невидимые путы бессмысленной власти, которой наделили доролийку Высшие. Только в этих снах она была по-настоящему свободна.
Прямо под острокрылой проносились поля и луга, горные реки и снежные пики непреодолимых преград. Взмах крыла, и она взмывала ввысь, не ведая страха. Перед ней раскинулся неведомый ей ранее мир.
Гордый и непокорный север был чужд ее мягкому южному нраву, но от этого не казался менее прекрасным и удивительным.
Издав боевой клич, птица внезапно стала снижаться. Не принадлежа себе, она только и могла, что созерцать происходящее.
Оказавшись на ветке, Улула увидела небольшие, обнесенные толстой каменной стеной башни и бойницы. Перекинувшись через глубокий поросший осокой ров, наезжий тракт вел прямо внутрь кишащего, словно муравейник города.
Люди жизнерадостно распевали песни, сопровождая переполненные обозы, и все казалось безмятежным. Городская стража приветствовала случайных прохожих, отдавая особую дань уважения местным богачам, которые в свою очередь отвечали тем не меньшей любезностью.
Острокрылая внимательно следила за обрывками фраз и случайными окриками, во чтобы то ни стало, пытаясь понять тот тайный смысл, что хотел донести до нее демон. Но картинка оставалась только картинкой и не думая, удивлять притаившуюся на ветке птицу.
'Я не понимаю. В чем смысл?' – мысленно обратилась к Гарпию доролийка.
' Терпение. И ты все увидишь', – раздался в голове податливый голос.
И он оказался прав.
Внезапно мир изменился. Над городом гонимые грозным северным ветром тучи обрушили на непреступные стены дождем и грозой. Боем тысячи барабанов за каменную преграду проник смерч, снося на своем пути все живое, швыряя в небо любую помеху, возникшую у него на пути.
Улула вздрогнула и попыталась отвести взгляд, но у нее ничего не получилось. Сила демона, создавшего видения – здесь и сейчас – властвовала надо всем.
Люди пытались бежать из города, укрывшись от ненастья в дремучих чащобах непроходимых лесов. С криками и проклятиями они покидали дрожащие стены, которые не смогли уберечь их от внезапного ненастья. Тысячи смертей обрушались на цитадель, обратив крыши домов в одно огромное пламя. И не было никому спасения, и каждый, кто выжил, сходил с ума, не в силах перенести сущий кошмар, этого бесконечного дня.
Улула наблюдала, чувствуя, как по щекам текут слезы. За долгие столетия смерть так ничему ее и не научила; она все также сочувствовала чужому горю, не желая скрывать свои эмоции. И Гарпий чувствовал это, не спеша менять жестокую картинку своих образов.
' Хватит!' – взмолилась доролийка.
' Хорошо. Ты права. Слишком неучтиво с моей стороны', – быстро согласился Гарпий.
Мир вокруг замер. Застыл, будто по мановению длани могущественного Кроноса – властителя времени и перед Улулой возник призрачный образ демона.
– Я пришел в этот мир еще совсем молодым, неопытным, – изрек Гарпий и медленно направился в сторону города.
Крылья птицы ожили и она, покинув ветку, воспарила над мужчиной в строгом белом фраке.
– Как давно это было? – поинтересовалась Улала.
– Пять, а может быть шесть сотен лет назад. Поверь сейчас мне трудно вспомнить, – откликнулся демон, ловко спрыгивая вниз с небольшого бугорка.
– И тебе не жалко этих несчастных?
На секунду Гарпий остановился и с интересом посмотрел на птицу.
– Скажи, как ты оказалась среди надзирателей? С таким калейдоскопом нерастраченных чувств?
– Наверное, за грехи, – нисколько не сомневаясь, ответила Улула.
Демон зашелся в приступе дикого смеха.
Возле рва застыли несколько человеческих фигур, которые спрыгнув с моста, повисли в воздухе – внизу их ждали острый частокол.
– Я доставил бы Кроносу несколько тысяч душ, если бы не ОН! – с интересом осмотрев восковые маски ужаса застывшие на лицах горожан, изрек Гарпий.
– В тот раз тебе помешали? – удивилась Улула.
Демон кивнул и повел ее внутрь города. Узкие каменные улочки, охваченные огнем, сейчас больше напоминали яркие картины умелого художника. Поглощенные пламенем тела, крыши домов, удушающие клубы гари – смерть хорошо повеселилась в здешних краях, раз и навсегда уничтожив славный город.
Не чувствуя запаха пожара, Улула взмахнув крыльями, примостилась на одной из деревянных вывесок, гласившей 'Пятая доброта'
– Тогда я потратил много сил, чтобы породить здесь злость и ненависть, – начал Гарпий и словно заправский экскурсовод повел острокрылую дальше.
– Понять человеческие желания оказалось совсем не сложно. Каждый из них желал лучшей жизни. Деньги, похоть, власть, бессмертие – любой ценой. Поверь Всеединый не зря указал им на смертные грехи. Немного творческого вмешательства и вскоре они стали пожирать сами себя. Я откровенно рассчитывал, что крохотная горстка праведников уберется отсюда восвояси не оставив надежду оставшимся.
– Но произошло иначе, – догадалась доролийка.
Демон печально улыбнулся, сверкнув бездонными очами.
Они миновали несколько полуразрушенных зданий, и вышли на Церковную площадь. Улула ощутила здесь огромное напряжение – святая земля из последних сил сопротивлялась подступающей смерти. Колокола на звонницах даже сейчас,
