Я человек. Мои глаза здесь.
— Замолчи. — Она снова меня целует, и это помогает.
В конце концов у нее в телефоне срабатывает будильник, и мы оба напрягаемся в тревоге.
— Это значит, что твоя мама скоро вернется домой? — Спрашиваю я ее.
— Ага. Она будет здесь через несколько минут.
Она со вздохом садится, подбирает мою рубашку с пола и возвращает мне.
— Не нужно выглядеть такой опустошенной, — говорю я ей со смехом, надеваю её и снова тянусь к ней. — Что ты делаешь завтра?
— Завтра? Я думала, у тебя футбол.
— Да, но это всего лишь постсезонные вещи, которые я делаю, чтобы помочь команде в следующем году. Я могу уйти пораньше. — Для нее? Определенно.
— Ммм, я думаю, что я… Ах, нет, — внезапно вспоминает она. — Думаю, у моей мамы выходной. Итак, мы могли бы что-то сделать, но не можем прийти сюда.
— Ах. — Я заправляю ей волосы за ухо. — Итак… пятнадцать минут в моей машине?
— Ты грубый. — Она целует меня. — Двадцать минут.
— Сделано. — Я делаю паузу. — Или ты могла бы просто прийти ко мне домой.
Она бросает на меня любопытный взгляд.
— Действительно? У меня такое чувство, что ты не хотел, чтобы я была там.
— Что? Никогда. — Мне это вообще никогда не приходило в голову. — Просто я там нечасто бываю.
— Ой. Ну, я имею в виду, конечно, — неуверенно говорит она. — Да, я могла бы это сделать. Твои родители будут дома?
— Возможно нет.
— Ой. — Она звучит немного хрипло. — Интересно.
До сих пор мы не оставались наедине дольше, чем несколько свободных минут, например те полчаса, которые мы только что провели в ее гостиной. Время от времени мы «встречаемся» — на прошлой неделе мы ходили в кино с Дэшем, Лорой и Джейми, но я думаю, что мы все еще находимся на стадии желания побыть наедине. Всякий раз, когда я целую ее на глазах у остальных, они устраивают из этого большую сцену.
Провожу пальцами по ее ожерелью.
— Знаешь, нам не обязательно это делать. Все, к чему ты не готова.
— Я знаю. — Она наклоняется, чтобы схватить мои пальцы, касаясь их губами.
— Но мы… могли бы. Может быть.
Кажется, я почти глотаю, как мультяшный волк.
— Не говори этого, когда твоя мама вот-вот войдет.
— Почему?
— Потому что будет трудно не думать об этом, — ворчу я, — и мне не нужно делать свои намерения очевидными.
— Уйди, мерзкая тварь, — театрально говорит она, закрывая глаза руками, — или моя мать найдет мне световую юбку…
— Световая юбка?
— Самая легкая из юбок, — торжественно говорит она. — Серьезно, — стону я, — вот ты какая.
— Странная, — отвечает она мне, слегка прихорашиваясь. — Но тебе это нравится.
— Да, — говорю я ей и тайком целую еще раз, прежде чем мы слышим, как открывается входная дверь. — Я действительно, действительно так думаю.
* * *
Я говорю своему футбольному тренеру, что не хочу перенапрягать левое колено, и он говорит мне, чтобы я не торопился с восстановлением, льдом и подъемами, бла-бла, после большого сезона, береги себя, Луна, и так далее и тому подобное. Мне неловко врать, но я уже целый семестр нёс эту команду. Я заслуживаю перерыва, верно?
Только один.
Когда я выхожу на парковку после школы, Бел уже опирается на капот моей машины. На ней темно-синий сарафан в горошек, который на ветру облегает ее бедра, и еще до того, как она поцеловала меня, у меня уже стоит.
— Что ты сказала маме? — спрашиваю я ее, обнимая ее за талию одной рукой.
— Что я занимаюсь с Джейми. Она не будет задавать вопросы, а если и задаст, то мы все уладим. — Она показывает мини-фотосессию, на которой она и Джейми работают в библиотеке, их книги намеренно открыты на страницах, посвященных гармоническому движению. — В любом случае я буду дома раньше нее.
— Предполагая, что нет движения. Или что я тебя отпустил. Я целую ее, и она притягивает меня ближе.
— Давай, матрос. Пойдем.
Я играю ее пальцами пока горит красный свет, въезжаю в свой дом с новым, чувством беспокойства, которого я обычно не испытываю, когда привожу сюда людей. Наверное, потому, что мои друзья больше к этому привыкли, или я больше привык к их реакции? Я имею в виду, давайте будем честными: это большой дом. Трудно притворяться, что я обычный парень, когда Бел ясно видит, какую жизнь я прожил.
— Миледи, — говорю я, открывая перед ней пассажирскую дверь и протягивая руку.
— О, ты что-то задумал? — спрашивает она, забавляясь. — Ну, когда-то в Риме так… — …поступали, странные люди?
— Это то самое. — Я целую ее пальцы и втягиваю ее внутрь. — Хочешь что-нибудь выпить или нам просто пойти в мою комнату?
— Самонадеянность, — комментирует она.
Упс.
— Извини, я просто имел в виду…
— Заткнись, Луна. Пойдем, — говорит она, взяв меня за руку и утаскивая вверх по лестнице.
Мне приходится перенаправлять ее дважды — здесь много комнат, и практически целое крыло этого дома всегда было для меня и моих различных «предметов развлечений», как мама называет мои игровые приставки и прочее — но нам удается это сделать. Я сажусь на край кровати, и она наполовину отталкивает меня назад, и мы оба оказываемся лицом к лицу.
— Может, поговорим о Хроматике? — она спрашивает.
— Позже. — Я провожу рукой по ее лицу и притягиваю ее для поцелуя, который становится глубже.
А потом углубляется еще больше.
Ее нога скользит между моей, и я провожу пальцами по ткани ее платья. Я буду честен, мне нравится, когда она так близко ко мне. И мне бы хотелось сделать больше, но я не хочу, чтобы она думала, что я привел ее сюда только для этого.
— Как дела? — Спрашиваю я.
К моему удивлению, она напрягается.
— Что?
— Ты, — говорю я. — Как все? Физика, семья и все такое.
— Ой. — Она прочищает горло. — Нам не обязательно об этом говорить.
— А что, если я захочу?
— Нечего сказать.
— Это нормально. Я все еще могу спросить, не так ли? — Она сидит на секунду, глядя на меня. — Ты действительно хочешь знать? — она спрашивает меня. Я тоже сажусь, отзеркаливая ее.
— Да, конечно.
— Это глупо.
— Нет, это не так.
— Так.
— Это ты. Это не глупо.
— Фу. — Она закрывает глаза. — Ты ужасный, — шепчет она.
Я думаю, что, возможно, я был прав, спрашивая ее, не случилось ли что-то, поэтому я притягиваю ее к себе и ложусь обратно, на этот раз положив ее голову мне на грудь.
— Что такое? — спрашиваю я ее.
— Мои родители. Они спорят о том, кто будет платить
