Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Она все-таки попала под дождь. Под самое его начало, когда крупные тяжелые капли кляксами растекаются по асфальту и лупят прохожих по макушке, словно с балконов верхних этажей шкодливые дети кидаются шариками с водой. Нина поймала парочку таких клякс, прежде чем забежала в подъезд, вечно пахнувший свежевымытыми деревянными полами. Подгоняемая раскатами грома, она взбежала на второй этаж и постучала в пухлую, обитую дерматином дверь.
– Промокла? – придирчиво осмотрела гостью няня Агата, пока та протискивалась сквозь узкий коридорчик.
– Нормально, – Нина потрясла головой, сгоняя с волос дождевую воду. – Совсем немножко зацепило.
– Идем, чаем с вареньем напою, – старушка подтолкнула ее в сторону кухни, где из висевшей над столом люстры с огромным зеленым абажуром уютно разливался свет. – Я уж думала, ты сегодня не придешь. Больно погода к вечеру испортилась.
– Когда меня пугал дождь? – улыбнулась Нина, принимая из морщинистых рук граненый стакан в подстаканнике.
– Ты, может, голодная? У меня суп есть щавелевый, – няня Агата, усаживаясь, махнула рукой на плиту.
– Я сегодня съела, наверное, штук двадцать Лилькиных эклеров и в ближайшие полгода вряд ли проголодаюсь, – усмехнулась Нина и, поджав губы, отпихнула от себя вазочку с вареньем. – Малиновых. Ты сама как? Все хорошо? Починили холодильник? – Нина оглянулась на дребезжащий агрегат в углу комнаты.
Няня Агата вздохнула, не сводя глаз с гостьи.
– Иногда поплакать бывает полезно, Нин. Это не показатель слабости, это знак того, что душа не очерствела.
– Да уж наревелась на жизнь вперед, – тихо ответила девушка. – Удивительно, что не захлебнулась собственными слезами. – Она отставила стакан и из висевшей на спинке стула сумки достала снимок. – Я чего хотела-то… – Тебе знакомо лицо женщины на фото?
– Рядом с Анечкой которая? – няня Агата натянула на нос очки, всегда висевшие на груди на цепочке. – А как же, знаю. Это подружка ее, Марго. Давненько я ее не видала. Она, если я правильно помню, уехала отсюда лет двадцать назад, – старушка глянула поверх очков на Нину. – Девятнадцать.
– Марго была маминой лучшей подругой?
– Подругой была, да, но не лучшей. Лучшей была Лида Измайлова, тетя твоя. Они вместе учились в университете, были неразлейвода. Именно так твой отец с Аней и познакомился, благодаря сестре.
– Марго сразу после маминой смерти уехала?
– Почти сразу.
– Почему?
– Да бог знает. Может, от грустных воспоминаний убегала.
– И папа к ее отъезду руку совсем не приложил? – не скрывая скепсиса в голосе, проговорила Нина.
Няня Агата вздохнула и отложила фотографию.
– Нет, не приложил. Вряд ли он мог вынудить ее уехать против воли. Не буду скрывать, Виктор был против вашего с ней общения. Сразу после похорон прямо так и сказал: «Чтобы я тебя на пороге своего дома не видел и к девочкам не смей приближаться». Но чтобы заставить переехать… Нет, Нин. Думаю, она сама так решила.
– Почему папа так ее не любил? – Нина взяла снимок со стола и посмотрела на довольное лицо незнакомки.
– Не знаю, – неуверенно ответила собеседница. – Откуда мне знать? Не знаю, даже не спрашивай! – завозмущалась вдруг она.
Нина окинула няню настороженным взглядом:
– Ладно. Но фамилию ее ты помнишь?
– То ли Орешникова, то ли Орехова, то ли Орешовская. Что-то в этом духе.
– Ясно, – Нина обреченно отшвырнула фото. Найти Маргариту то ли Орехову, то ли Орешкину, то ли Фундукову в каком-то-незнамо-каком городе – хороша задача. – Придется все-таки папу пытать, – проговорила она тихо самой себе, но няня Агата расслышала и оживилась.
– Не вздумай! – Она схватила Нину за руку, заставив тем самым заглянуть себе в глаза. – Папе твоему нельзя напоминать про супругу-покойницу. Тебя что, жизнь совсем ничему не учит?
Нина успокаивающе похлопала няню по мягкой руке:
– Ничего с ним не случится. Побесится и заговорит, куда денется? Двадцать лет от темы увиливал. Все, хватит. Настало время рассказать правду.
– Правда бывает очень горькой, Ниночка, – покачала головой старушка. – Страшно жить с такой правдой.
– Страшно жить без нее, – взорвалась Нина. – Как слепой котенок: тычешься вокруг, тычешься, а толку никакого, потому что все вокруг вдруг решили, что они лучше знают, что для меня лучше. Отличная перспектива – помереть в счастливом неведении. Нет, няня, уж лучше правда, какой бы горькой она ни была. Поверь мне, не знать намного страшнее.
Полные плечи старушки поникли, словно под тяжестью невидимого груза. Она задумчиво посмотрела в окно, за которым плакал дождь, и едва слышно заговорила:
– Твоя мама пыталась тебя убить.
Нина, ошарашенная, уставилась на собеседницу.
– Да, Нин. Такова твоя горькая правда. И наша. Мы с твоим отцом решили, что лучше тебе об этом не знать, но ты права: не нам решать, что для тебя лучше, – она поглядела на онемевшую от шока Нину и в очередной раз вздохнула. – Странности за Аней мы впервые заметили, когда она тобой беременная была. Вроде ничего из ряда вон не делала, но стала похожа на… бесноватую, что ли. Эля начала ее бояться, отказывалась один на один оставаться, жаловалась: «Мама с ножами играет, острыми, а я не хочу с ними играть, они пальчики режут». Виктор к доктору обратился, к психованному… Тот посоветовал Аню в минуты обострения запирать, чтобы дочь не пугала. В больницу класть не хотел, в положении она все-таки. Он был уверен, что это на нее гормоны беременности так действуют, что все пройдет, как только она от бремени разрешится. Виктор его совета послушал, на дверь спальни повесил замок. Аня не возражала. Она как будто понимала, что опасна для Эли, поэтому покорно проводила часы взаперти: читала, вышивала, фотографии свои старые подолгу рассматривала. И вот настал долгожданный день – Аня родила. Чудесную здоровую девочку, еще одну сероглазую Измайлову, – няня Агата улыбнулась проблеску приятных воспоминаний. – И, как и предсказывал доктор, сразу пошла на поправку. Все вздохнули с облегчением, гормоны перестали сводить бедняжку с ума. Но то оказалось затишье перед бурей. Через месяц после родов Аня попыталась задушить тебя подушкой. Спасибо господу богу, что в этот момент в комнату вошла Эля и, испугавшись, завопила на весь дом. Мы с Виктором сразу же примчались. Благо ты не пострадала, только испугалась сильно и оттого горько плакала. Виктор схватил жену в охапку и оттащил в спальню, где на двери все еще висел замок. Позвонил врачу и рассказал о случившемся. Тот пообещал приехать, как только освободится. Освободился он через три часа. Когда мы отворили запертую дверь, Ани
- Врата в преисподнюю - Олег Бондарь - Ужасы и Мистика
- Вампир. Английская готика. XIX век - Джордж Байрон - Ужасы и Мистика
- Каникулы в джунглях (Книга-игра) - Роберт Стайн - Ужасы и Мистика
- Уродливые небеса (ЛП) - Меллик-третий Карлтон - Ужасы и Мистика
- Большая книга ужасов. Коллекция кошмаров - Екатерина Неволина - Ужасы и Мистика
- Большая книга ужасов – 4 - Елена Нестерина - Ужасы и Мистика
- Большая книга ужасов – 4 (сборник) - Елена Нестерина - Ужасы и Мистика
- Утопленница - Кейтлин Р. Кирнан - Триллер / Ужасы и Мистика
- Большая книга ужасов. Самые страшные каникулы (сборник) - Елена Арсеньева - Ужасы и Мистика
- День, когда мы будем вместе - Юрий Никитин - Триллер