этом деле прослеживается и очевидный финансовый интерес. Не столько сами машины…
— Сколько топливо под них! — понял Лосьев.
— Точно нужно ему написать и предложить сотрудничество, — решил я. — Вряд ли, конечно, в этом году мы что-то с Кавказа получим, но лишнее топливо нам и в следующем пригодится, а то…
Продолжать я не стал, все наши и так знали, сколько у нас вылезло проблем, когда встала задача, а как заправлять наш разросшийся автопарк. Что-то, конечно, и так ехало из России — как раз из Баку. Вот только совсем не в тех объемах, что нам были нужны. Немного выручили японские запасы и, конечно, всеядность дизеля этого времени. Это в будущем он может загнуться, если зимой налить летнее топливо, а сейчас все проще.
Ведь как работает дизель? Камера, где поршни создают давление, при котором даже пары сотен градусов хватает, чтобы топливо вспыхнуло. Замерзло что-то за ночь, можно просто развести под ним костер. А где-то и вовсе до сих пор запуск идет от калильной головки! Ну и само топливо. Можно было заливать сырую нефть, неочищенный мазут, различные варианты керосина и даже угольную пыль. Все, что могло взорваться внутри двигателя, толкнуть поршень, и так раз за разом.
Ладно, насчет угольной пыли все же перебор. Можно в теории, но на практике будут сложности с подачей. А вот перегонка угольного масла — вполне. Тем более рядом с И-Чжоу как раз работали довольно крупные Фушуньские шахты, где коксовали уголь и были рады продать излишки, которые при этом получались. Двигатели после такого, конечно, быстро умрут от нагара, но уж на пару месяцев до следующей большой операции их хватит. А там и запасные машины уже успеем собрать.
В этот момент я заметил, что Ванновский опять вернулся к своей газете, и на этот раз я разглядел ее название. «Вестник знания».
— Неужели и там про нас пишут? — удивился я.
— Не про нас, — нахмурился мой главный разведчик. — Журнал случайно захватили с новыми газетами, но… Тут мне попалась статья про новую немецкую взрывчатку, называется тринитротолуол. Пишут, что они ее с 1891 года начали производить, а с 1902-го уже полноценно начиняют боеприпасы и готовы продавать союзникам. Я вот прочитал и задумался: если в Маньчжурии появились германские инструктора, то не может ли кайзер отправить сюда и чего посерьезнее? Все же громкий успех русской армии сильно связал бы ему руки в ближайшие годы.
— Что за толуол? Чем он лучше нашего пироксилина или японской шимозы? — Лосьев тоже подобрался.
— Не реагирует с металлами, как шимоза. Вы же помните, какие у нас меры безопасности, чтобы японские боеприпасы хранить и использовать. Где-то изоляция прохудилась, пошла реакция, и все, взрыв. А тут можно заливать в снаряды и хранить хоть 20 лет.
— Заливать?
— Да, этот тротил, как его называют, можно плавить при 80 градусах. Тот же мелинит, шимозу тоже можно, но…
— Там чуть что, и взрыв. А этот?
— Еще один плюс: при горении реакция начинается только при 240 градусах, так что запас прочности большой.
— А ничего, что он после плавки слишком плотно ляжет? — включился в разговор Брюммер. — Нужно, наверно, несколько запалов, чтобы он разом схватился?
— Одного достаточно.
Обсуждения еще продолжались, но уже стало понятно, что не просто так тротил стал основным взрывчатым веществом к Первой Мировой. Да и в мое время про тротиловый эквивалент не забывали. Вот только…
— Господа, — прервал я своих гостей, — я с вами со всеми согласен, но вы не учитываете кое-что очень важное. Германская взрывчатка, конечно, хороша, но хороша именно на дистанции. С точки зрения экономики, логистики снарядов… Но здесь и сейчас она не заменит все обычные японские боеприпасы, не решит исход боя.
— Согласны, но…
— Если будет информация о ней или возможность достать, берите! — кивнул я, с ходу поняв вопрос Брюммера. — Кстати, так как мы используем орудия и технику в атакующих операциях, польза может быть и от небольшого количества тротила. Те же снаряды в боеукладке броневика. Риск, что они взорвутся из-за близкого накрытия или пожара, сразу упадет в несколько раз.
Штабист сразу же вдохновился и закрутил головой в поисках Мелехова или Афанасьева, с которыми они обычно все артиллерийские новинки и обсуждали. Не нашел, но не страшно, будет у них время поболтать. И у меня тоже: сегодня еще надо встретиться с китайцами. Не из мастеров, а из контрабандистов, которые занимались поставками нашей продукции в другие отряды. Кстати, что-то быстро они вернулись. Неужели кому-то из генералов хватило дурости их завернуть? Или… Ну не могли же так быстро кончиться все выданные им припасы?
* * *
В доме 210 по Саут-стрит было всего 6 этажей, но кто мог запретить самому господину Херсту называть его небоскребом? Тем более вид из его офиса открывался шикарный, прямо на Бруклинский мост, а если подойти поближе к окну, то можно было разглядеть и мэрию, из которой никогда не стеснялись заходить к нему в гости.
— Уильям, — пожилой человек с аккуратной бородкой и русскими усами сидел на диванчике для важных гостей со стаканом виски в руках и разглядывал лежащие рядом газеты, на которых бросались в глаза фотографии закованных в сталь машин. — Не думал, что ты разбираешься в оружии.
— Я разбираюсь в людях, которые разбираются в оружии, — устало улыбнулся Херст.
В последние недели ему пришлось немало поработать, создавая новую информационную волну. В прошлый раз он выкинул из Карибского моря испанцев, теперь пришел черед Китая и русских. Отец не верил в него, не верил в газеты, а он смог. Обрел власть, которая и не снилась никому из их предков. А то, что заодно можно было и подзаработать — это так, приятные мелочи. Как шутил Херст в узком кругу: сегодня я потерял миллион, завтра потеряю два… Таким образом, пройдет еще 60 лет, чтобы пришлось закрыть газету.
— Это правда, в людях вы разбираетесь, — кивнул гость. — Сенат одобрил выделение Японии нового кредита, и мы помимо процентов получим долю во всех их портах и несколько концессий в Корее.
— Больше, чем вы рассчитывали, — заметил Херст.
— У самураев не очень идут дела, так что им было нужно больше денег. Говорят, их император решил форсировать мобилизацию, перекинул на юг все, что плавает,
