class="p1">Вот и взяла инициативу на себя, а командир отряда только пожал плечами с неопределенной, мерцающей улыбкой, прикрыл глаза, сцепил пальцы рук на христианский мотив, в совершенно чуждой местным манере, принялся громким голосом воздавать восхваления своему Богу, чем моментально слил в трубу всю заработанную репутацию.
— Все, что вам нужно знать, — она вынужденно повысила голос и повторила снова, потому что прошлая фраза потонула в экстатическом взвизге кочевника, — Все, что вам нужно знать — темным практикам необходимо падение Форта. Важнее только официальное признание Темного Пути императором. Но добиться уничтожения одной крепости проще. Поэтому самые разные темные, демонические или просто неодобряемые секты отправляют сюда подкрепления…
«Цзэдун» не горела желанием подробно все разжевывать, когда выделенный на отдых кэ прошел не меньше пяти минут назад. Тем более, приходилось буквально перекрикивать Алтаджина, говорить поверх его исполненных чванства, кровожадности и всевозможных угроз молитвы.
Насколько мог судить Саргон, их двинутый командир отряда даже не притворялся: он с радостью возносил молитву своему патрону во весь голос, без заботы о конспирации или минимальных удобствах подчиненных или своих же товарищей по отряду.
— … Несмотря на все усилия демонических культиваторов, еще никто и никогда не осаждал наши стены отсюда, — она продолжила говорить еще громче, рублеными фразами, при этом совершенно спокойным тоном.
— Мы находим угрозу. Мы убиваем угрозу. Люди, монстры, духи, северная нежить, сошедшие с ума культиваторы, народы демонов нашего мира.
Дун Цзе хотела что-то добавить открыла рот, однако безразличие победило необходимость произнести еще несколько предложений и она замолчала. На этом лекция закончилась. Через минуту завершил свои дикие крики Алтаджин, после чего отряд снова двинулся в путь.
Путь к следующему лагерю проходил в гораздо более медленном темпе. Не бег со скоростью непрофессиональных спортсменов, а средний темп человека в форме, его мог спокойно держать даже фармацевт.
А вот дорога стала меняться, причем в худшую сторону. Выбоины, черные проплешины от огня, следы оружия и когтей. Подозрительные насыпи, иногда с камнем выбитых имен. Обломки оружия, окровавленные тряпки,
Начали регулярно встречаться изрубленные или сожженные остовы деревьев, небрежно сброшенные на обочину — свидетельство многочисленных прошлых засад.
Первый Отряд мрачнел на глазах. В отличие от Саргона, каждый из них прекрасно помнил свой путь сюда. Теперь к неприятным воспоминаниям, что пробуждались дорогой, появилось гнетущее осознание той опасности, мимо которой они так беспечно прошли.
Сейчас, в тишине, без шума огромного каравана, без отвлекающих кандалов на руках или глумливых охранников, тревога навалилась на них громоздкими деревянными колодками, в которых так тяжело забыться хотя бы мимолетным рабским сном.
Когда ветер донес до группы протяжный клекот, люди скорее вздохнули с облегчением. Неизвестность пугала сильнее врага из плоти и крови.
— Дилоу. В прошлый раз мы упустили ублюдков, — досадливо произнес Алтаджин, — делимся на три группы. Саргон, бери себе в напарники еще двоих. Я пойду с Цзе-шицзе, — он хохотнул: коротко, неуместно, — остальных ведет десятник. Ян-шимей, то есть гуйфэй, следит за общей обстановкой, вмешивается по необходимости.
— Да ты уже произнес нормально, шисюн! Зачем поправляться?!! — все проигнорировали ее крик души.
На горизонте уже показались враги… монстры. Больше трех десятков по обе стороны от дороги, еще пара дюжин впереди. Свирепые твари, помесь змеиных тел с атрибутами насекомых: жвала, головогрудь, фасеточные глаза.
Саргон не стал слушать, какие приказания отдает десятник. Только хлопнул по плечу Юншэна да кивнул Ма, чьи руки дрожали так, что копье ходило ходуном. Кань и Уру пригодятся группе Акургаля, сам он легко сможет «танчить», а фармацевт — неизвестная величина, его лучше тестировать в условиях отсутствия людей.
На крайняк, и он, и Ма со своим скрытом успеют уйти от атаки.
Ци мгновенно разгоняется в даньтяне. Неудержимый поток льется по системе циркуляции, насыщает мышцы, внутренние органы, деликатные зоны внутри черепа. Зрение становится болезненно острым, время вокруг будто бы замедляется, нет, становится более податливым, контролируемым.
Рывок вперед. В прошлом отдельный навык, теперь это часть тела, часть культивации, часть боевого комплекса. Быстрое ускорение на дистанции, мгновенное — для сверхкороткого промежутка времени. Невозможные без системы кульбиты теперь стали естественными и неотделимыми.
Он рванул вперед, лишь кивнул Юншэну, который торопливо разжигал уголь в своем артефакте. Ма получил тот же приказ, что и Ян ранее — действовать по обстановке. Не лучший вариант для труса, однако тот давно показал себя компетентным соратником. После первой же волны малодушие если не исчезает полностью, то становится контролируемым и никак иначе.
Никто в отряде не станет мириться с бесполезным, опасным сокомандником, которому не можешь доверить спину.
Опостылевший ветер пел паладину кровожадную песню, ленивые снежинки кружились белыми мушками у края глаз. Уродливые монстры появились прямо перед ним, удивленные внезапным переходом больше, чем сам практик.
Светлая Ци дрожит на кончиках пальцев — не завершенная техника, всего лишь уплотнение линьши вокруг руки. Первый же удар раскрытой ладонью вмял змеиную чешую глубоко в тело, отбросил монстра назад, где того стошнило фиолетовой кровью пополам с внутренностями, а Саргон уже бил новых противников.
Он побеждал.
Ци вела его. Ци подсказывала чужие атаки. Ци закрывала новыми чувствами слепые зоны. Ребро ладони разрубает головогрудь, пинок в челюсть разбивает экзоскелет на осколки, пощечина смахивает часть морды вместе с хелицерами и глазами, локоть таранит следующего бойца.
Твари пытались ограничить его, ранить, лишить подвижности, превратить бой в уродливую свалку, в битву пчел с шершнем.
Змеиные тела бросались на объятые Ци ладони без малейшего страха смерти, хелицеры непрерывно щелкали, отбивали группе свой командный ритм, хвосты бессмысленно хлестали пространство, гибкие уворачивались, маневрировали, подставляли под удар толстую нагрудную пластину вместо слабой головогруди, контратаковали, наваливались всем роем.
Саргон ломал через колено все потуги чудовищ добраться до собственной плоти.
Самая крепкая чешуя рвалась как бумага от концептуально острого трехгранного лезвия лунной техники, усиленные удары пробивали тела насквозь, скорость тела, быстрота восприятия, эффективное боевое искусство позволяли маневрировать, ускользать из самых сжатых колец, самых безнадежных ситуаций.
Тела чудовищ становились еще одним объектом пространства. Саргон прикрывался ими, отталкивался от них, скрывался за массивными фигурами, запутывал… и убивал, убивал, убивал.
После боя с Ксином ему нужно было ощутить свою силу, свою значимость. Понять, что именно дало ему возвышение на противниках сравнимого уровня, а не босса всей локации под названием Гвардеец Императора.
Теперь зримо ощутимый прогресс пел в его жилах, подпитывал гордость и самодовольство, разливался теплом осознания в горячем пурпурном сердце даньтяня. Он смог, он сделал это. Он не слабак.
