Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я потянулась было за рукой Августы, но она повернула вправо и уже шла вдоль русла, продолжая звать Мэй по имени.
– Мэ-э-эй!
Мы с Розалин двинулись по пятам за ней в одной связке, настолько тесной, что, наверное, казались ночным созданиям одним большим существом о шести ногах. Неожиданно для меня самой молитва, которую мы читали после ужина каждый вечер, перебирая четки, непроизвольно зазвучала в каких-то дальних закоулках моего сознания. Я отчетливо слышала каждое слово. Радуйся, Мария, благодати полная! Господь с Тобою; благословенна Ты между женами, и благословен плод чрева Твоего Иисус. Святая Мария, Матерь Божия, молись о нас, грешных, ныне и в час смерти нашей. Аминь.
Только когда Августа сказала: «Правильно, Лили, нам всем следует помолиться», – до меня дошло, что я повторяла эти слова вслух. Я сама не могла понять, была ли то действительно молитва или просто способ загнать поглубже страх. Августа начала проговаривать ее вместе со мной, а потом с нами стала повторять и Розалин. Мы шли вдоль реки, и слова ее летели за нами, словно ленты в ночи.
Вернулась Джун, держа в руке еще один фонарь, который отыскала где-то в доме. Пока она пробиралась через лес, перед ней подрагивала лужица света.
– Сюда, – окликнула ее Августа, нацеливая луч своего фонаря в просвет между деревьями.
Мы дождались, пока Джун выйдет на берег.
– Полиция уже едет, – сказала она.
Полиция едет. Я посмотрела на Розалин, на опустившиеся уголки ее рта. Полицейские не узнали меня в тот день, когда я приезжала в тюрьму; я надеялась, что и с Розалин им не повезет.
Джун выкрикнула имя Мэй и спустилась на берег реки, во тьму. Розалин последовала за ней. Но Августа теперь шла медленно, осторожно. Я держалась за ее спиной, ступая почти след в след, все быстрее и быстрее повторяя про себя «Радуйся, Мария».
Вдруг Августа встала как вкопанная. Я тоже остановилась. Песни ночной птицы больше не было слышно.
Я смотрела на Августу, не отводя глаз. Она стояла, напряженная, настороженная, глядя вниз, на берег. На что-то, чего я не видела.
– Джун, – позвала она незнакомым, ломким голосом, но Джун и Розалин ушли дальше по берегу и не слышали ее. Слышала только я.
Воздух казался густым и наэлектризованным, слишком плотным для дыхания. Я ступила вперед, встала рядом с Августой, касаясь локтем ее руки, нуждаясь в ощущении ее веса рядом; там лежал фонарик Мэй, выключенный, на мокрой земле.
Теперь мне кажется странным, что мы стояли там еще целую минуту; я ждала, что Августа что-нибудь скажет, но она молчала, просто стояла, вбирая в себя этот последний миг. Поднялся ветер, рассыпая звуки по древесным кронам, с размаху врезаясь в наши лица, как жар из открытой духовки, как нежданные адские вихри. Августа посмотрела на меня, потом направила луч своего фонаря в воду.
Свет мазнул по поверхности, породив вереницу чернильно-золотых сполохов, а потом резко замер. Мэй лежала в реке, чуть ниже поверхности. Ее глаза были широко раскрыты и не мигали, а подол платья вздувался и покачивался в струях течения.
Звук сорвался с губ Августы, тихий стон.
Я судорожно схватилась за ее руку, но она высвободилась, отбросила в сторону фонарик и вошла в воду.
Я поплюхала за ней. Вода, бежавшая вокруг ног, выбила меня из равновесия, заставив упасть на осклизлое дно. Я попыталась вцепиться в юбку Августы, но промахнулась. Отфыркиваясь, встала.
Когда я кое-как добралась до Августы, она стояла и смотрела на свою младшую сестру.
– Джун! – выкрикнула она. – Джу-ун!
Мэй лежала в воде на глубине двух футов[28], а на груди ее покоился огромный речной валун. Он придавливал ее тело, удерживая на дне. Глядя на нее, я подумала: Она сейчас встанет. Августа откатит камень, и Мэй поднимется, хватая воздух, и мы вернемся в дом и обсушим ее. Мне хотелось протянуть руку и коснуться Мэй, легонько встряхнуть за плечо. Не могла она вот так вот умереть здесь, в реке. Это же невозможно.
Единственным, что не погрузилось полностью, были ее руки. Они парили на воде, ее ладони, маленькие чаши с неровными краями, покачивавшиеся на поверхности, и вода сплеталась и расплеталась вокруг ее пальцев. Даже сейчас меня заставляет просыпаться по ночам именно это – не глаза Мэй, открытые и невидящие, не камень, лежащий на ней, точно могильная плита. Ее руки.
Джун прибежала по воде, расплескивая ее во все стороны. Добежав до Мэй, она встала рядом с Августой, тяжело дыша, с бессильно повисшими вдоль тела руками.
– О, Мэй, – прошептала она и отвернулась, зажмурившись.
Глянув в сторону берега, я увидела Розалин, стоявшую по щиколотку в воде, дрожавшую всем телом.
Августа опустилась на колени в воду и спихнула камень с груди Мэй. Схватив за плечи, она приподняла ее. Тело, расставаясь с поверхностью воды, издало жуткий хлюпающий звук. Голова Мэй запрокинулась, и я увидела, что ее рот полуоткрыт, вокруг зубов набился ил. Речные водоросли льнули к ее косичкам. Я отвела взгляд. И в этот момент до меня дошло. Мэй мертва.
Августа тоже это поняла, но все равно прижалась ухом к груди Мэй, прислушалась. Спустя минуту она отстранилась и притянула голову сестры к своей груди, словно хотела, чтобы теперь Мэй послушала ее сердце.
– Мы ее потеряли, – сказала Августа.
Меня начала бить дрожь. Я слышала, как стучат во рту зубы, клацая друг о друга. Августа и Джун подсунули руки под тело Мэй и силились вынести ее на берег. Ее тело пропиталось водой и разбухло. Я ухватила ее за щиколотки, с трудом удерживая, потащила. Похоже, ее туфли унесла река.
Когда они уложили Мэй на берегу, из ее рта и ноздрей хлынула вода. Я думала: Вот так же прибило к берегу Мадонну на реке подле Чарльстона. Я думала: Посмотрите на ее пальцы, ее руки. Они так драгоценны.
Мне представилось, как Мэй скатила камень с берега в реку, потом легла, затащив его на себя. Она держала его крепко, как младенца, и ждала, пока вода заполнит ее легкие. Я гадала, замахала ли она руками, рванулась ли к поверхности в последнюю секунду – или ушла без борьбы, принимая этот камень, позволяя ему впитать всю боль, которую она ощущала? И какие создания проплывали мимо, когда она
- Гарвардская площадь - Андре Асиман - Русская классическая проза
- Русский диссонанс. От Топорова и Уэльбека до Робины Куртин: беседы и прочтения, эссе, статьи, рецензии, интервью-рокировки, фишки - Наталья Федоровна Рубанова - Русская классическая проза
- Мамбо втроём - Ариадна Сладкова - Русская классическая проза
- Последний вечер в Монреале - Эмили Сент-Джон Мандел - Русская классическая проза / Триллер
- И в горе, и в радости - Мег Мэйсон - Биографии и Мемуары / Русская классическая проза
- Высокие обороты - Антонина Ромак - Короткие любовные романы / Русская классическая проза / Современные любовные романы
- Теория хаоса - Ник Стоун - Русская классическая проза / Современные любовные романы
- Почти прекрасны - Джейми Макгвайр - Прочие любовные романы / Русская классическая проза / Современные любовные романы
- Канцтовары Цубаки - Ито Огава - Русская классическая проза
- Стрим - Иван Валерьевич Шипнигов - Русская классическая проза / Юмористическая проза