его начинает уже колебаться, служил ряд процессов против его друзей. Процессы эти[217] – косвенное нападение на самого Перикла. Враги его еще не решались прямо выступить против него. Подымая обвинения против близких Периклу лиц, они тем самым старались нанести удар и ему, а вместе с тем испытывали настроение народа по отношению к нему; они подготавливали почву для будущего нападения на самого Перикла.

Первым подвергся судебному преследованию Фидий, творец статуи Афины Девы (Парфенос), правая рука Перикла в деле украшения города. Тут тем более мог быть затронут и Перикл, что он заведовал постройками. Последняя судьба великого художника окутана легендой. По-видимому, его обвиняли в утайке части материала, именно слоновой кости, выданной на статую Парфенос. Фидий был обвинен и заключен в темницу; а доносчик, метек Менон, один из его помощников, освобожден от взимаемой с метеков подати, и забота о его безопасности возложена была на стратегов. Затем Диопиф выступил с известной псефизмой, направленной против тех, кто не признает богов и рассуждает о небесных явлениях, и поднято было гонение на Анаксагора, который и покинул Афины. Наконец, преследованию подверглось и то лицо, которое так дорого было Периклу, – Аспазия. Против нее комик Гермипп поднял обвинение в нечестии и сверх того еще в сводничестве, в том, что она устраивает будто бы любовные свидания между Периклом и свободными афинянками. На суде, говорят, Перикл проливал даже слезы, умоляя дикастов об оправдании своей подруги. Аспазия была оправдана.

Перикл оставался по-прежнему главой государства, но он чувствовал, как положение его начинает колебаться: с разных и притом противоположных сторон подымалась оппозиция. Это могло повлиять и на его отношение к войне. Он должен был желать выхода из затруднительного внутреннего положения. И таким выходом могла казаться война, которая отвлекала бы внимание граждан от внутренних вопросов. К причинам войны общим, коренным, могли присоединиться и личные мотивы Перикла, не желавшего долее отдалять столкновение со Спартой, все равно неизбежное.

Таково было положение дел в Афинах, когда являются сюда спартанские посольства с различными требованиями. Прежде всего лакедемоняне потребовали от афинян изгнания лиц, запятнанных святотатством, разумея то святотатство, которое некогда совершено было в Афинах при подавлении Килонова восстания и виновниками которого являлись между прочим Алкмеониды; от них же вел свой род по матери Перикл. Таким образом, требование спартанцев было направлено собственно против него. В ответ спартанцам афиняне в свою очередь потребовали от них, чтобы они очистились от святотатств, совершенных в тенарском святилище Посейдона, где были умерщвлены искавшие там убежища илоты, и в храме Афины, где некогда был заперт царь Павсаний, победитель при Платеях, и откуда он был вытащен при последнем издыхании. Затем является из Спарты новое посольство с требованием снять осаду с Потидеи, предоставить независимость Эгине и в особенности отменить постановление относительно Мегар. Но афиняне оставались глухи к этим требованиям. Наконец, спартанцы заявляют, что они желают мира и что он будет, если афиняне возвратят независимость эллинам, всем своим союзникам. Таким требованием Спарта располагала заранее в свою пользу большинство греков, выступала в благодарной роли защитницы эллинской свободы от «тирании» Афин.

В Афинах созвано было народное собрание. Тут мнения разделились. Одни говорили в пользу войны, другие – в пользу мира, настаивая на отмене «мегарской псефизмы», смотря на нее как на мелочь, из-за которой не стоило воевать. Ясно обозначилось два течения: с одной стороны – земледельцы и люди с состоянием, с другой – городское население, особенно менее состоятельное. Первым война, вторжение врага, опустошение страны грозили лишь разорением, бременем новых тягостей и повинностей. Естественно поэтому, что они желали избегнуть этого и стояли за мир. Иное дело – городской, менее состоятельный класс: ему война не грозила новыми повинностями; от вторжения врага ему меньше приходилось терять; за крепкими городскими стенами он чувствовал себя в сравнительной безопасности; взамен мирных заработков, которые вследствие нарушения во время войны обычного хода торговой и промышленной деятельности могли уменьшиться, являлся для него новый источник – военная служба, особенно во флоте. Словом, городской демос скорее решался на войну.

Наконец, выступил в собрании с речью и сам Перикл. Не делать уступок – таково было его мнение. Этого требует честь и достоинство Афинского государства, говорил он, по словам Фукидида. Отмена «мегарской псефизмы» – вовсе не мелочь: уступка здесь равносильна рабству; уступить – это значит заранее подчиниться Спарте, не потерпев еще поражения. Требование лакедемонян относительно Мегар лишь предлог. Война неизбежна: раз афиняне уступят, спартанцы объяснят это страхом и предъявят новые, еще более тяжелые требования. Тут, скорее, может помочь твердый, смелый отказ: по крайней мере, он заставит спартанцев относиться к афинянам как к равным; чем охотнее Афины примут брошенный им вызов, тем менее налегать будут на них враги. Перикл старался поднять дух граждан, внушить им уверенность, что на их стороне нисколько не меньше шансов на победу, чем на стороне противников. Он выставлял на вид преимущества Афин в сравнении с пелопоннесцами. Опустошения Аттики, говорил Перикл, не страшны. За них афиняне со своим флотом могут мстить опустошением Пелопоннеса, что причинит неприятелю несравненно больший вред, так как для него Пелопоннес – все, а у афинян, кроме Аттики, много еще других владений, особенно островов: их сила на море. Перикл, если верить Фукидиду, больше опасался собственных ошибок афинян, их увлечения рискованными предприятиями, стремления к новым завоеваниям среди войны. В заключение Перикл предложил дать такой ответ спартанцам: «Мегарцам афиняне позволят пользоваться рынком и гаванями, если лакедемоняне не будут производить «ксенеласии» (т. е. изгнания чужеземцев) по отношению к афинянам и их союзникам. Союзным городам афиняне предоставят независимость, если те были автономными, когда заключался договор, и если спартанцы предоставят своим городам управляться каждому, как кто хочет, а не так, как это выгодно лакедемонянам. Афиняне готовы предоставить дело третейскому суду, согласно условию договора; войны сами не начнут, но с тем, кто ее начнет, будут сражаться». Такой ответ и дали афиняне.

На этом кончились переговоры[218]. Обе стороны готовились к войне и старались заручиться союзниками. Афины располагали силами своего союза, т. е. городов малоазийского и фракийского побережья, Геллеспонта и островов Эгейского моря. На суше на стороне их были: Платеи, Навпакт у входа в Коринфский залив, Фессалия, с ее превосходной конницей, и некоторые другие области и острова, в том числе и лежавшие в западной части Греции. На стороне Спарты стоял почти весь Пелопоннес, где только Аргос держался нейтралитета. Вне Пелопоннеса спартанцы имели союзниками мегарцев, благодаря чему ключ к Аттике был в их руках, беотийцев, конница которых была так необходима для вторжения в Аттику, фокидян и некоторых других. На западе Афины незадолго до того заключили союз с Регием (в Южной Италии) и Леонтинами (в Сицилии). Спарта же рассчитывала на своих дорийских соплеменников в Италии и Сицилии, особенно на их флот и денежные средства. И не только между греками обе стороны искали себе союзников, но и между варварами: Спарта думала о союзе с Персией, афиняне – о союзе с одрисами (во Фракии). Взаимная ненависть первенствующих государств Греции заглушала чувства национального единства.

Вообще, силы обеих сторон, можно сказать, были равны, хотя и не однородны; шансы на победу одинаковы. На море бесспорное преобладание принадлежало Афинам, на суше – пелопоннесцам. Афинский флот был тогда первый в Греции

1 ... 52 53 54 55 56 57 58 59 60 ... 109

На этой странице вы можете бесплатно читать книгу История афинской демократии - Владислав Петрович Бузескул бесплатно.

Похожие на История афинской демократии - Владислав Петрович Бузескул книги

Парадоксы новейшей истории. Сборник статей о новейшей истории, экологии, экономике, социуме - Рамиль Булатов - История
Война: ускоренная жизнь - Константин Сомов - История
Новейшая история еврейского народа. От французской революции до наших дней. Том 2 - Семен Маркович Дубнов - История
ЦИЛИНДРЫ ФАРАОНА - ВЛАДИМИР КОВТУН - История
Динозавры России. Прошлое, настоящее, будущее - Антон Евгеньевич Нелихов - Биология / История / Прочая научная литература
Античность: история и культура - Александр Иосифович Немировский - Исторические приключения / История
Русь Мiровеева (опыт «исправления имен») - В.И. Карпец - История
Маневренные танки СССР Т-12, Т-24, ТГ, Д-4 и др. - Максим Коломиец - История
Древний Китай. Том 1. Предыстория, Шан-Инь, Западное Чжоу (до VIII в. до н. э.) - Леонид Васильев - История
До Библии. Общая предыстория греческой и еврейской культуры - Сайрус Герцль Гордон - История / Культурология

Оставить комментарий