древности. Таким образом, по-прежнему Перикл является в наших глазах одним из величественных образов в греческой истории – правда, не военным гением, но опытным и благоразумным полководцем, талантливым и многосторонним государственным деятелем. Он не был, сказали мы, тем реформатором, который пролагает новые пути, но он был достойным завершителем дела Солона, Клисфена, Фемистокла и Эфиальта.

Демагоги и стратеги. Клеон и Никий

По смерти Перикла начинается как бы новая эпоха в истории афинской демократии[224]: наступает время господства демагогов в худшем значении слова, – потворствующих толпе, подлаживающихся под ее вкусы, действующих на ее дурные инстинкты. Фукидид противополагает Периклу его преемников (II, 65). «Когда умер Перикл, – говорит он, – то еще более обнаружилась его прозорливость относительно войны. Ибо он утверждал, что афиняне останутся победителями, если будут держать себя спокойно, если будут заботиться о флоте, не будут стремиться к расширению своего владычества во время самой войны и подвергать государство риску. Афиняне же поступили как раз наоборот. Да и в других делах, не имевших, казалось, отношения к войне, они, действуя в интересах личного честолюбия и личной выгоды, вредили себе и союзу; тут, при удаче, почет и польза были бы больше частным лицам; при неудаче же возникал вред для государства и в отношении войны». Объясняет это Фукидид тем, что Перикл старался возвысить демос до себя, а его преемники, последующие демагоги, действовали наоборот. «Перикл, сильный нравственным достоинством и умом и явно неподкупный в высшей степени, свободно правил массой, и не столько она руководила им, сколько он ею, потому что он приобрел власть, не прибегая к недостойным средствам, и не имел вследствие этого нужды льстить толпе, но, пользуясь уважением, мог и резко противоречить ей… Последующие же вожди, будучи сами по себе больше равны друг другу и в то же время, стремясь каждый стать первым, начали в угоду демосу предоставлять ему и все дела». Приблизительно то же говорит и Аристотель в своей «Афинской политии». Со смертью Перикла, замечает он, положение дел изменилось к худшему. Народ впервые избрал тогда вождем личность, не пользовавшуюся доброй славой у «приличных» (Аристотель подразумевает Клеона), тогда как до тех пор его вождями всегда были благородные. С тех пор, по Аристотелю, начинается владычество демагогов, дерзких и угождавших толпе, имевших в виду лишь интересы минуты. Говоря в своей «Политике» (1292 а) о крайней форме демократии, Аристотель замечает, что здесь демос является многоголовым деспотом и что у тиранов льстецы, то в демократии – демагоги; демагог и льстец – одно и то же, говорит он; «ибо демагог есть льстец демоса» (1313 b – 1314 а).

Таких демагогов изображает Аристофан в своей комедии «Всадники». Здесь Пафлагонец (Клеон) и уличный торговец, колбасник Агоракрит, борются из-за влияния на демос, который, как мы уже говорили, представлен в образе выжившего из ума старика; они состязаются в похвалах и лести ему, в изъявлении своей любви и преданности, в разного рода приношениях. Это – состязание в бесстыдстве, и тут колбасник превзошел даже Пафлагонца-Клеона. Колбасник в начале пьесы еще более бесстыден и нагл, чем Клеон. Через то и может он возвыситься, «что площадью рожден, и подл, и дерзок». Он невежествен, «наукам не учен, лишь грамоте, и той – худого хуже… Но

Искусство демагогаНе ищет уж теперь образованьяИ для натуры честной не годно:Ушло оно к бесстыдным и невеждам…

Колбасник одерживает победу над Пафлагонцем-Клеоном: Демос вверяет себя ему, а с Пафлагонцем расстается. В конце пьесы Агоракрит является благодетельным, мудрым советником: он, как волшебница Медея, варит Демоса и из старого, гнусного, превращает его в молодого, хорошего.

Демагоги, преемники Перикла, большей частью были лишь ораторами или руководителями в народном собрании; нередко они добивались места в Совете 500, но они не были полководцами, стратегами, за исключением отдельных случаев. Между тем как прежде немыслимо было, чтобы лицо, не имевшее опытности государственного деятеля или, не будучи стратегом, руководило народом, теперь подобные явления сделались обычными. Функции стратега и народного вождя, прежде соединенные в одном лице, разделяются, происходит раздвоение: одни, демагоги, действуют и влияют в народном собрании; они малосведущи в военном деле; другие, стратеги, стоят во главе войска, ведут войну; они обыкновенно плохие ораторы, часто отсутствуют в Афинах; они несут ответственность за успех, за военные операции, нередко ими не одобряемые, им навязанные, и в своих действиях должны сообразоваться с настроением в Афинах, иметь в виду, как отнесутся к ним влиятельные демагоги. Между теми и другими – явный антагонизм: в случае неудачи стратега его ждет обвинение в подкупности, в измене; в случае успеха ему завидуют, его опасаются.

Вообще демос не доверяет стратегам и преследует их целым рядом процессов. Так, стратег Формион, победитель в морской битве при Навпакте, потом присужден был к денежному штрафу, который он не мог уплатить. Пахет, подавивший восстание на острове Лесбосе, во время самого процесса по поводу его действий[225], в присутствии судей вынул свой меч и лишил себя жизни. Лахет был обвинен в утайке денег, но оправдан. Стратеги Пифодор, Софокл (которого не следует смешивать со знаменитым трагиком) и Евримедонт в 424/23 г., по возвращении из Сицилии, куда они посланы были во главе эскадры, подверглись процессу по обвинению в том, что, будучи подкуплены, заключили мир и отплыли назад, тогда как могли подчинить Сицилию; из них Пифодор и Софокл приговорены были к изгнанию, а Евримедонт – к денежному штрафу. Историк Фукидид за то, что, в качестве стратега находясь во главе эскадры у берегов Фракии, не успел предотвратить отпадение Амфиполя, был изгнан. А под конец Пелопоннесской войны в 406 г., после морской победы при Аргинусских островах, произошел грандиозный процесс стратегов-победителей, из которых шестерых постигла смертная казнь за то, что они не похоронили павших и не постарались спасти оставшихся в живых, плававших на обломках кораблей.

Понятно, как неблагоприятно должно было отражаться это на ходе войны. К тому же на выборы стратегов влияли политические соображения. Между стратегами были сторонники мира или войны; одни стояли ближе к умеренным или к аристократической партии, другие – к демократической. Каждая партия старалась провести своих кандидатов. По составу коллегии стратегов в тот или другой год можно до некоторой степени судить, какое течение преобладало в момент выборов – более мирное или воинственное[226]. Авторитет стратегов падал, тем более что часто это были люди незначительные. «Кого прежде не выбрали бы даже пробовать вино (для празднеств), – говорит комик Эвполид, – того теперь мы имеем стратегами. О город, город, насколько ты более счастлив, чем разумен!» Он вспоминает о прежних временах, о Мильтиаде и Перикле: «Не так мы, старики, в наше время правили государством; у нас, прежде всего, были стратеги из самых великих домов, первые богатством и родом, на которых мы молились, как на богов, да они и были ими, так что мы жили безопасно; а теперь, куда придется, идем в поход, выбрав отбросы в стратеги».

Вообще в то время в афинском обществе произошли крупные перемены. Война и ужасная эпидемия произвели страшные опустошения в рядах афинян, и цвет афинского населения погиб. Число граждан уменьшилось на четверть или на треть; по Эд. Мейеру, с 55 000 оно понизилось до 36 000—38 000, по К.Ю. Белоху – с 35 000 до 26 000. Действовало новое поколение, во многом отличное от предшествовавшего, современного Греко-персидским войнам и Перикловой эпохе. По словам Аристотеля, война имела влияние и на большую демократизацию Афин: народ, запертый в городе, принимает еще более непосредственное участие в управлении. До сих пор вожди народа, стоявшие даже

1 ... 55 56 57 58 59 60 61 62 63 ... 109

На этой странице вы можете бесплатно читать книгу История афинской демократии - Владислав Петрович Бузескул бесплатно.

Похожие на История афинской демократии - Владислав Петрович Бузескул книги

Парадоксы новейшей истории. Сборник статей о новейшей истории, экологии, экономике, социуме - Рамиль Булатов - История
Война: ускоренная жизнь - Константин Сомов - История
Новейшая история еврейского народа. От французской революции до наших дней. Том 2 - Семен Маркович Дубнов - История
ЦИЛИНДРЫ ФАРАОНА - ВЛАДИМИР КОВТУН - История
Динозавры России. Прошлое, настоящее, будущее - Антон Евгеньевич Нелихов - Биология / История / Прочая научная литература
Античность: история и культура - Александр Иосифович Немировский - Исторические приключения / История
Русь Мiровеева (опыт «исправления имен») - В.И. Карпец - История
Маневренные танки СССР Т-12, Т-24, ТГ, Д-4 и др. - Максим Коломиец - История
Древний Китай. Том 1. Предыстория, Шан-Инь, Западное Чжоу (до VIII в. до н. э.) - Леонид Васильев - История
До Библии. Общая предыстория греческой и еврейской культуры - Сайрус Герцль Гордон - История / Культурология

Оставить комментарий