Даже помехи исчезли из моих радиоприемников. Температура наружного корпуса сейчас составляет 4800 градусов по Цельсию, хотя эти показания могут быть не совсем точными. Резерв мощности на уровне двенадцати процентов. Скоро я буду вынужден отключить питание, чтобы сохранить энергию для выживания моего ядра памяти.
Есть здесь кто-нибудь?
Держитесь, пока вас не сменят...
— Поразительно. — Археолог первым нарушил задумчивое молчание, воцарившееся между пятью машинами — четырьмя разумными существами, парящими над замурованными в скале останками своего древнего предшественника. — Интересно, кто же на самом деле выиграл эту битву?
— Это едва ли имеет значение, — сказал Опросчик. Это вызвало внутреннюю дрожь. — Чисто автоматический стимул и реакция. Варварские дикари!
— Это отвечает на вопрос о самосознании, — сказал Биолог. — Этот... Артефакт был лишь чуть более чем запрограммированной машиной, практически лишенной возможностей и гибкости своего интеллекта.
— Я не согласен, — сказал историк. — Неразумная машина, будь то органическая или неорганическая по структуре, следует предписаниям своей программы. Эта машина адаптировала свою программу в соответствии со своими потребностями. Способность адаптироваться является важной предпосылкой для самосознания.
— Если оно обладает самосознанием, — сказал Опросчик, — то это самосознание находится на чрезвычайно примитивном уровне...
— Вы обманули меня, — перебил его Левктра. — Вы сбросили указатели массивов и использовали мою энергозависимую память, чтобы вызвать воспроизведение защищенных записей.
— Мы обманули вас, — признался Археолог. Интригующе. Боло продемонстрировал значительную – и неожиданную – способность к логическому мышлению. — Но я уверяю вас, что мы вам не враги.
— Кто же вы тогда? Вы, конечно, не являетесь коллоидными разумными существами, иначе вы не установили бы связь на такой высокой скорости обмена данными.
— Верно. Мы не являемся коллоидными разумными существами. Мы также не являемся чисто электронными разумными существами, как вы. На самом деле, мы представляем собой смесь того и другого. Вы можете думать о нас как о своего рода симбиотическом союзе.
— Киборги. — Археолог услышал в этом слове лед и сталь и понял, что Левктра относит Разумных к КиБоло, с которыми он только что сражался в своей памяти.
— Нет. Та концепция настолько древняя, что уже давно не имеет смысла, — ответил Археолог. — Кибернетические организмы, если я правильно понимаю этот термин, представляли собой смесь органических и машинных частей. При осмотре меня вам будет очень трудно определить, какая часть машинная, а какая органическая. Обе части живые, как вы определяете этот термин.
— Какая из них, — спросил Левктра , — хозяин?
— Вопрос не имеет смысла. Кто в биологической клетке хозяин? Ядро, содержащее ДНК, необходимую для репликации клетки? Или митохондрии, ответственные за преобразование пищи внутри клетки в полезную энергию? Первоначально они развивались независимо друг от друга, но на заре истории органической жизни они объединились в симбиоз, который сделал возможной клеточную жизнь. Вопрос о том, какой из них возник первым... или о том, какой из них сейчас является основным... на данный момент невозможно ответить с уверенностью, да и не имеет значения. Разумные — это разновидность разума, происходящая от органической и неорганической жизни и независимая от них.
Интеллекту Боло потребовалось несколько мгновений, чтобы переварить это. — Я чувствую, что с тех пор, как я был похоронен, прошло много времени, — сказал он прерывающимся, почти запинающимся голосом. — Сколько времени прошло?
— На этот вопрос... может быть, трудно ответить, — ответил Археолог. Если эта замечательная машина действительно обладала самосознанием, в рамках Теории интеллекта, слишком резкое раскрытие фактов могло бы положить конец этому самосознанию, как по щелчку выключателя.
Но был способ получше.
— Мы сможем ответить на все ваши вопросы, — продолжил Археолог, — но, возможно, будет лучше, если мы сделаем это после того, как немного расширим ваши возможности. Вы позволите нам вселить вас в новое тело?
Прошло восемь сотых секунды, несколько электронных ударов сердца. — Приступайте.
Все еще ночь, а уже устанавливаются последние соединения, и сенсорная информация наполняет мои главные процессоры. Я решил позволить моим вражеским захватчикам поместить мое ядро и память в новое тело, чтобы я смог сбежать или завершить их уничтожение. Однако, когда я начинаю обрабатывать изображения и получаю доступ к новым данным, загруженным в мою основную память, я понимаю, что уже слишком поздно уничтожать силы КиБоло военачальника повстанцев Кардира.
Земля, мой мир, который я и мои товарищи когда-то защищали от Кардира, изменился до неузнаваемости. Изменилось даже небо над Землей....
Дугообразное колесо спиральной галактики, известной разработчикам Боло как М-31, занимало половину неба, ее рукава светились бледно, а активное ядро было таким же ярким на утреннем небе, каким когда-то была Венера, до того, как Солнце стало настолько горячим, что атмосфера этого внутреннего мира была разрушена. Ядро Млечного Пути тоже было виднó, поскольку в течение проходящих эпох неумолимого приближения Андромеды, солнце Земли и вся его свита планет были выброшены гравитацией из-за этого многовекового столкновения галактик, и закинуты высоко над плоскостью галактики, в одинокие глубины пустоты за ее пределами.
Однако большая часть центрального свечения Млечного Пути была скрыта невидимо темной, математически упорядоченной решеткой загадочных структур, простирающихся за пределы простого человеческого понимания — сетчатой оболочкой, охватывающей ядро галактики. Огни мерцали в звездной пыли спиральных рукавов, упорядоченные с регулярностью, которая не могла быть случайностью, подобно уличным фонарям, расчерчивающим на небе прямые полосы. Галактика, некогда представлявшая собой пустоту с дикими, неприрученными звездами и случайно развившимися разумными существами, давным-давно была приручена, окультурена и доведена до полной зрелости. Это приручение продолжалось в течение последних нескольких миллиардов лет и будет продолжаться еще миллиарды лет; приближение Андромеды было просто еще одним этапом грандиозного инженерного проекта, осуществляемого в галактическом масштабе.
Если астрономические данные, все еще хранящиеся в моей памяти, точны, то я, возможно, опоздал на четыре миллиарда лет. Солнце Земли совершило около шестнадцати оборотов вокруг Млечного Пути, прежде чем гравитационные потоки выбросили его и планеты в Пустоту. Пейзаж вокруг меня совершенно чужой, совершенно бесплодный. То, что когда-то было горами и сверкающим озером в речной долине, теперь стало пустыней, унылой и безжизненной, если не считать этих плавающих инопланетных существ, которые утверждали, что они мои далекие потомки. Горы стерлись, озеро исчезло. Из всех творений человека остался только я... и то, в странно выращенном теле.
Бесконечные горизонты времени ускользают от меня. Я чувствую, что балансирую на грани стремительного падения в бездну, дрожа, не в силах и не желая осознать то, что со мной произошло.
— Все в порядке, дедушка, — говорит Археолог, поддерживая меня. Его прикосновение каким-то образом убеждает меня, что все будет в порядке.
— Все в порядке, — повторяет он. — Вас сменили. Вы понимаете? Наконец-то вас сменили.
Тодд Джонсон - Вопрос доблести
Выдержка из Боло: электронная история 4-й бригады "Динохром"
Конечно, только один Боло был признан виновным в дезертирстве перед лицом врага. Боло Цефал заслужил это звание при
