я сдал друга?
– Сын вашего друга измывался над молодыми девчонками. В крови Леси была вся таблица Менделеева! Вся! У меня нет фактов, зато вот, – я достал из кармана заготовленный перечень госномеров, пересекавшие посёлок «Ладья» тем вечером. Там были дети политиков, торгашей, судей… Полный фарш, разворошив который мало не покажется никому. – В тот день у Ивана была вечеринка, вы знали? На одной из этих тачек привезли Лесю и Лиду. Вам рассказать, как обкуренные сынки развлекались? Рассказать?
– По рукам! – Воронков встал, вытянулся, демонстрируя военную выправку. – Но если ты не справишься, то я и тебя убью…
– Как часто в последнее время слышу эту фразу, – я рассмеялся и притянул руку. – Вот только в первый раз у вас это не вышло, так с чего решили, что выйдет в третий?
– В третий? – хмыкнул старик, но руку пожал.
– Думаете я не знаю про взрыв?
– Сука… – Степан Андреевич сжимал мою ладонь так, будто сломать хотел. Впился острым взглядом и долго молчал. – На территории «Ладьи» подпольное казино и лаборатории, они там кислоту варят, а по вторникам барыгам отгружают.
– Как хорошо, что сегодня понедельник, – улыбнулся, кивнул и посмотрел на небольшое фото миниатюрной брюнетки. – Спасибо, Лида…
Глава 39
Леся
Голова была чумная. Я бродила по своей квартире, как зверь загнанный, вздрагивала от любого шороха, спала по пятнадцать минут и просыпалась от паники, которая удушьем стягивала мою грудь. Не помогали ни валериана, ни пустырник, от них кайфовал лишь знатно подросший Рыжик, что с интересом изучал свою новую обитель, катаясь от экстаза на брюхе по полу.
– Это тебе, конечно, не особняк, да? – прошептала я, зарываясь с головой под одеяло.
Пряталась от солнечного света, утопая в суете воспоминаний. События того вечера пьяной реальностью обрушились на меня, пытаясь свести с ума.
Я ушла из дома, оставила ключи от своей квартиры и машины отцу, гордо заявив, что правила не диктуют лишь тем, кто самостоятелен и независим. Меня бесила его настойчивость! Он как заведенный твердил, что моё замужество должно быть продуманным, выверенным и надежным. И Иван подходил на эту роль, как никто лучше. Умён, спокоен, в блядстве не замечен, а главным аргументом для отца стало то, что Иванецкий ещё с детства был влюблён в меня по самые гланды. Последние ему удалили ещё в пятом классе, но любовь осталась.
И я верила в эту любовь. И допускала, что, наверное, с точки зрения расчёта он и правда идеальная кандидатура. Но разве я мечтала об этом? Разве я хотела этого? Да лучше вообще замуж не выходить, чем жить и знать, что ваш брак – сумма удачных числительных. Уравнение, блин, в котором из неизвестных лишь я и мои чувства.
Куда я могла пойти тем декабрьским днём? Конечно, к своей верной подруге. У меня не было денег даже заплатить за такси! А Лидка так весело выбежала из подъезда, сунула в форточку водителя купюру, сгребла меня в охапку и потащила к себе. Она утирала мои слёзы, пускала гневные речи, желая Иванецкому то споткнуться, то утонуть, или задохнуться под толщей снежной лавины.
Залечивала свои раны в уютной квартирке, ходила в универ, пользовалась её одеждой, а по вечерам готовила ужин на двоих. Лидка прыгала от счастья, всё твердила, что давно мечтала о сестре, с которой можно шептаться до утра и драться за то, кто наденет эти волшебные кожаные брюки цвета подгнившей сливы. И всё было бы отлично, если бы тем самым декабрьским вечером Лида не вспомнила, что её ждут в клубе на студенческой вечеринке.
Я отказывалась, но против Воронковой не смог бы устоять и танк. Подруга одела меня в свою одежду, накапала успокоительного и буквально силой вытащила из дома, обещая, что сейчас мы потанцуем, и мою депрессию как рукой снимет.
Я даже не успела понять, когда Лидка умудрилась так сильно накидаться! Уже через полчаса она буквально висела на моих руках, пьяно подпевая попсовой песенке. Кое-как вытащила размякшую подругу из клуба, попутно пытаясь вызвать такси. Именно тогда мы и натолкнулись на группу парней, шумно вывалившуюся из чёрного «тахо». Иван не сразу узнал нас, уже было скрылся в дверях клуба, как Лидка завопила: «Иванецкий! Хер тебе, а не Леська!».
Меня током прошибло… Закрывала Лиде ладонью рот, лишь бы сдержать её пьяный порыв праведного гнева, и молилась, чтобы он ничего не услышал, но уже через мгновение его улыбающаяся морда снова сверкнула идеально белыми зубами в темноте. Он долго смеялся, помогая мне приподнять пьяную Лидку, окончательно съехавшую на грязный снег.
– Что вы тут делаете? – Иван открыл заднюю дверь своего джипа и усадил эту обезумевшую алкоголичку на сиденье.
– Веселились! – рыкнула она, зажимая рот ладонями, чтобы сдержать накрывающую её тошноту. – А ты? Тёлок приехал с дружками цеплять? Правильно! Вот найди себе игрушку и женись на ней! А Леську я не отдам!
– Да кто берёт твою Леську? – он закатил глаза и так странно покосился в мою сторону. – Леся, мы давно живем в цивилизованном обществе. Не знаю, что у вас произошло с отцом, но всё совершенно не так. Никто на цепи в ЗАГС тебя не потащит.
– Правда? – Лида громко икнула и рассмеялась, протягивая ко мне свои тонкие руки, от которых разило кислым шампанским. – Успокойся, Лисёна. Ванечка добряк и джентльмен, видишь? Никаких цепей и БДСМ! И никакого ЗАГСа!
– Вижу-вижу… – мне дико хотелось заткнуть её, лишь бы ничего лишнего не сболтнула. И так уши уже горели от стыда за её поведение. – Вань, поймаешь нам такси? Пока едем, Лидуся протрезвеет уже.
– Я не хочу домой! – подруга спрыгнула на землю, едва не поскользнувшись на своих каблучищах. – А давайте веселиться?
– Какое тебе «веселиться», Воронкова? Ты и так уже весела, – Ваня держал её за локоть, оглушая парковку диким смехом. – Ещё стопка, и ты познаешь нирвану.
– Ванечка! – Лида ткнула ногтем ему в грудь, прищурилась и выдала: – Я слышала, что у тебя сегодня мегавечеринка намечается? А мы? Что, друзей детства не приглашают? Или стыдно?
– Лида, какая тебе вечеринка? – взвыла я, хватая её за руку. Вечер терял свою соблазнительность, потому что сильно шёл не по плану. – Идём домой!
– Иди, – Лидка бросила в меня ключами. – А я танцевать хочу!
– Ты дура, что ли? Никаких танцев!
– Отстань, Леська. Мы с Ванечкой тебя силой никуда не тащим. Ни на вечеринку, ни в ЗАГС, хочешь – присоединяйся, хочешь – нет!
Иван был явно не в восторге от перспективы
