вырос ещё, чтобы пасть открывать. Усёк? Не посмотрю, что ты сынок Иванецкого, вырву твою печенку и собакам дам сожрать! Я таких, как ты, ломал щелчком пальцев и за меньшую дерзость! Твоё? Твои сопли под носом, а Леська – моя дочь! И так будет всегда!…
Дальнейшую перепалку я уже не слышала.
Уши заныли от распирающего вакуума. В голове стало что-то щелкать, трещать… Яркие вспышки ослепляли.
Прикусила запястье, чтобы не издать ни звука, пока медленно отходила назад. Пятилась, не дыша до тех пор, пока спиной не уперлась в перила лестницы. Взмахнула в дом и заперлась в гостевой ванной, сползая по холодному мрамору прямо на пол.
«Тише, Крошка…»
«Я испугалась… Не уходи, Вадим… Не уходи!»
«Я вспомнила, что никогда не целовалась…»
«Сделай так, чтобы я ни о чем не пожалела…»
«Ты не подумай, я не боюсь… Хочу!»
«Девочка моя…»
Эти фразы всплыли в памяти так ясно, будто вчера все было, а дальше… А дальше неконтролируемым потоком на меня посыпались картинки…
Рыжий котенок, огромный дом из светлого кругляка, камин, ковёр с высоким ворсом и каплями крови… Горячие ладони, виртуозно играющие на моем теле. Шрамы на груди…
Задрала подол платья, оглаживая хаотичные порезы, чтобы вспомнить его губы, так жадно стирающие мою боль, мой стыд и стеснение. Впивалась ногтями, выгибалась, воспоминания были настолько реальными, что на коже выступила испарина. Стискивала зубы, лишь бы не заорать… Лишь бы не выдать своего безумия!
Все, что скрывал мой мозг, вдруг высыпалось наружу, лишая ощущения реальности. Я вспомнила запахи, голоса, лица… Старик Герберт, Клара Ивановна… Шумная компания друзей… И Вадим… Мой Вадя!
Ладони взмокли, по позвоночнику пронесся разряд тока. Меня выгнуло в дугу от нестерпимой боли! Досада, страх, обида! Меня захлёстывало вновь и вновь!
Хотелось рвануть к Нему! Хотелось обнять, вдохнуть, прижаться и пересчитать каждый шрам, которых стало больше из-за меня…
«Я собственными руками убью его…»
Убью… Убью… Моя…
Вдруг пазл стал складываться так стремительно, что я не успевала. Мозг старой телегой скрипел, пытаясь сбросить оковы беспамятства.
Вадя…
Голова просветлела. Все вдруг стало так понятно, логично…
Убьёт… Иванецкий его убьёт.
«… Собственными руками, чтобы уже точно наверняка, а то вдруг опять высшие силы решат спасти его задницу!»
Уже пытался! И вдруг я вспомнила, как болезненно прихрамывал Вадим, медленно идя к своему мерину у торгового центра.
Чёрт! Чёрт! Чёрт!
Ненавижу…
Я завывала, вонзаясь зубами в руку. Рвала кожу, рассчитывая, что отпустит, что боль хоть чуток угомонится, но она лишь усиливалась. Убивала, а я умирала, представляя, что существовала всё это время без НЕГО! Ждала ночи, чтобы вновь встретиться с мужчиной, которого старательно пыталась скрыть мутная вьюга…
Голова кружилась, я беззвучно скулила, раскачивалась, сидя на полу. Иванецкий не отпустит… Убьёт! Он убьёт…
И эта шальная мысль была настолько жуткой, что сердце замерло… Кровь перестала бурлить, мечущиеся мысли опали, оставляя лишь ту, ради которой хотелось жить.
– Я должна его спасти… Должна!
Стерла слёзы, умылась ледяной водой и тихо вышла из своего укрытия. С кухни слышались голоса мамы и Тихона, а коридор был пуст.
– Лесь, ты где была? – Тиша вскочил с барного стула, как только увидел меня на пороге. – Я весь дом обыскал…
– Уснула в библиотеке, – собрала всю волю в кулак и улыбнулась, чтобы даже брат ничего не заподозрил.
– Как всегда, – он закатил глаза, обнял, сжимая так сильно, что аж косточки затрещали. А именно это мне и нужно было! Чтобы обняли, чтобы забрали все то дерьмо, что в одночасье всплыло на поверхность. – Ты остаёшься у родителей?
– Нет, Тиш. Подкинешь домой, а то я без машины? – запрокинула голову и рассмеялась, чтобы братец ничего не заподозрил. – Я так спать хочу.
– Идите, пока Ванечка не вышел на охоту, – мама изобразила отвращение, обняла нас, поочередно расцеловала и подтолкнула к террасе. – Тут идите, а то услышат.
Мы с Тишей, как два воришки, неслись через газон прямиком в гараж. Прыгнули в тачку и выехали за пределы посёлка…
Брат словно понял, что сейчас не время для вопросов. Молча вел машину по вечерней трассе, курил и изредка поворачивал голову, стреляя немым вопросом.
Но я не то что не готова была ему рассказать. Я сама плохо понимала, что случилось… Знала лишь то, что обязана его спасти. Но как?
– Тебя проводить? – когда мы въехали в наш тихий двор уютной сталинки, Тиша взял меня за руку, впиваясь любопытным взглядом.
– Ещё чего! – махнула головой на приближающуюся фигуру дяди Саши, он вел на сворке трех овчарок, что каким-то чудом жили вместе с ним в квартире прямо подо мной. – У меня надежная охрана. Спасибо, Тиша…
– Я люблю тебя, мелкая…
Буквально выбежала из машины, догнала соседа, вымученно ответила на дежурные вопросы, пока мы поднимались до его этажа, а после недолгого прощания взмыла по лестничным пролетам так быстро, что еле успела затормозить, увидев у моей двери огромную коробку с красным бантом.
Прижимаясь спиной к стене, вошла в квартиру и застыла у порога. Смотрела на посылку без каких-либо опознавательных знаков и мучилась. Теперь мне все казалось опасным!
– Нет! – я уже было схватилась за ручку, намереваясь захлопнуть дверь, как какой-то странный звук заставил замереть. Мне потребовалось несколько секунд, чтобы понять…
– Рыжик, – шептала я, срывая шёлковую ленту. Когда последний узел был снят, дёрнула крышку и зарыдала в голос. На дне, в мягкой перине из подушек лежал мой рыжий кот…
Глава 37
Вадим
Мазохист херов…
Я вновь и вновь повторял это себе, но ничего не делал, чтобы остановить пытку. Изучил белый потолок наизусть, пересчитал количество хрусталиков на прямоугольной люстре и запомнил в подробностях унылый и однообразный вид из окна спальни. Не радовала ни молодая листва берёз, закрывающая уставшие от холодов ели, ни яркое солнце, ни голубое небо, стряхнувшее серость зимы, а пение птиц и вовсе будило животную ярость.
Знал распорядок дня до мелочей, оттого ещё хуже становилось. Перебрал всё, что могло ослабить хватку тоски на моём горле: алкоголь перестал дурманить, сигареты потеряли вкус, друзья сочувствующе молчали, и лишь терапевт Алексей продолжал сопротивляться моему рвению поскорее обрести контроль над моими ногами.
Пытался перебраться в городскую квартиру, но не вынес там и часа. Этот дом стал для меня всем. Оттого и тянуло меня сюда магнитом, несмотря на дурные воспоминания и удручающую тишину.
Быстро принял душ, стараясь не смотреть по сторонам, потому что повсюду была ОНА! Леся пропитала мой дом собою. Мне то
