средой, в которой он действовал, и нашел блестящее решение проблемы.
— Но он сбежал! — возразил сержант Кервин.
— Нет. Он выбрал непрямой подход для решения своих проблем, — поправил его детектив. — Видите ли, существует ряд правил, регулирующих функционирование мозга Боло: подчиняться законным приказам, постоянно поддерживать боевую готовность, ценить жизнь, вести себя достойно. Боло взвесил ситуацию с учетом этих правил и сделал нечто совершенно уникальное — нарушил одно из них.
— Поступать благородно, — предположил майор Гудри.
Детектив Финаги вздохнул. — И вот оно всё.
— А как же контракт на сейсморазведку? — спросил президент Кимс.
— Конечно, Боло поддерживает связь через сеть СНЧ и в настоящее время составляет карту вашей восточной тектонической плиты, одновременно производя ремонт...
— Ремонт! — воскликнул Френнелл.
— Да, — сказал Финаги, — Очевидно, что вашим плитам грозит опасность вызвать почти непрерывную серию землетрясений средней магнитудой семь по линиям разломов, простирающимся на сотни километров.
— Боло снимает напряжение и сглаживает переход двух плит. По его оценкам, еще четыре-пять землетрясений магнитудой девять решат проблему на несколько тысячелетий.
— Зачем ему это делать? — удивился Кимс.
— Возможно, во искупление, — сказал Финаги, — или, может быть, чтобы защитить вас.
— Так вот в чем дело, а? — раздраженно спросил Френнелл. — Ты поступишь по-своему, заплатишь, и пусть говорят, что Боло превратился в курицу.
— Нет, никто и никогда этого не скажет, — горячо возразил Брайан. — Вообще-то, это будет самый быстрый способ остановить эти выплаты. И я уверен, что вы позаботитесь и о заядлых линкольновцах. На самом деле, учитывая их средний возраст, я не сомневаюсь, что вы заключили с ними своего рода мировое соглашение — не так ли, сержант Кервин?
Честное лицо сержанта на мгновение приняло непроницаемое выражение, затем он кивнул. — Сержант Кервин, начальник отдела по связям с военным правительством, — представился он.
Финаги кивнул. — Я знаю.
Он снова повернулся к Френнеллу. — Что касается остального, то да, мы останемся на своей стороне, а вы — на своей. Ваша экономика не выживет без нашей помощи.
— Он прав, Том, — сказал президент. — Лучше, чтобы правда вышла наружу.
В глазах Финаги вспыхнул огонек: — Исповедь полезна для души.
— Вы будете работать над проблемой Боло? — Кимс задумался.
Финаги рассмеялся. — Мы исправим его систему распознавания честности.
Когда его космический корабль покинул систему и вернулся на базу, Брайан Финаги закончил свой отчет:
— Исповедь полезна для души, не так ли? То, чего вы не знаете, не причинит вам вреда. Сейчас деталианам не обязательно знать, что плиты их планеты чрезмерно активны и будут продолжать вызывать сильные землетрясения в течение десятилетий. Им также не обязательно знать, что Боло Цефал нарушил не правило вести себя достойно, а правило поддерживать себя в боевой готовности. Цефал открыл двери для совершенно новой сферы деятельности Цефал — исследований экстремальных условий.
Благоразумие — лучшая часть доблести. Цефал знал это, когда "дезертировал" перед лицом врага. Он блестяще выполнил лучший приказ, который Финаги когда–либо слышал — “Защищай мой народ”.
Стив Перри и Джон Декамп - Во плоти
1.
Когда он перезагрузился, Боло Марк XXXIX, известный как Грей-Один-Четыре-Один, которого обычно называли “Грей”, понял, что ему плохо: оптические, слуховые и тактильные датчики работали только частично. Глубоко внутри ритмичный стук указывал на серьезную механическую неисправность, а система вентиляции включалась с нерегулярными интервалами. Если гироскопические лазеры были точны, он был перевернут и лежал на спине.
Внутренний мониторинг вышел из строя; не было ответа на запросы о состоянии оружия, не было отчета о саморемонте. В ИК и УФ было пусто; радио, доплеровский и радиолокационный датчики не работали, афферентные и эфферентные[30] проводники в основном закорочены. Сканирование памяти было работоспособным, но невероятно медленным.
Что произошло?
Он вспомнил битву на Мнанавамке против Драков...
— Грей, полей ту полку!
— Принято! — Грей выстрелил, и атакующий, тупой самонаводящийся пулемет, испарился под жестким градом его оружия...
Он вспомнил битву с дитцами и их танками-бритвами
— Всем подразделениям рассредоточиться! Приближаются! Рассеяться!
Противостояние на Милле против Аниша...
— Грей, ТСД?
— Левый двигатель выключен, гусеницы оплавлены, уровень защиты десять процентов, сэр...
В том последнем бою он получил серьезные повреждения, но был произведен ремонт, и он был восстановлен в полном рабочем режиме.
Как он дошел до такого плачевного состояния?
Он помнил, как отключился для перегрузки на Броневой комплекс Земли, где его должны были вывести из эксплуатации и поместить в хранилище инертного газа на высокоорбитальной площадке Боло Резерв — в консервационный блок. Он не должен был находиться там дольше десяти лет, максимум. Всегда начиналась еще одна, новая война.
После этого он ничего не помнил.
Хронометры были отключены, и он не мог даже приблизительно определить, как долго он был отключен. Что бы ни случилось, это, должно быть, было что-то серьезное. Возможно, электромагнитный взрыв вблизи орбитальных складов. Или сильный взрыв от грязной ядерной бомбы. Что бы это ни было, должно быть, это было невероятно мерзко — бросить его настолько сильно поврежденным, практически неработоспособным.
Он попытался напрячь зрение, увеличить питание оптики. Он определил, что находится внутри естественной пещеры, и она, должно быть, огромная. До потолка, усеянного сталактитами, довольно далеко. Он даже не мог оценить высоту пещеры, так как отсутствовали оптические решетки, а датчик расстояния не функционировал. То нечеткое изображение, которое у него было, было слишком тусклым и расплывчатым, чтобы от него был какой-то толк. Тусклый зеленый свет, исходивший от чего-то, похожего на биолюминесцентный гриб, никак не помогал.
Может, это быть ремонтное предприятие? Тогда где техники?
Он проверил обоняние. Молекулярный анализ определил, что на входе датчика был резкий, кисловатый запах, что-то органическое, но не распознаваемое. Это могло означать, что обонятельные воспоминания были повреждены или стерты, или же это могло означать, что он не сталкивался с таким запахом раньше. Не особо помогло.
Связь не устанавливалась ни с помощью электромагнитных устройств, ни с помощью лазерных лучей. Если поблизости и были техники, он не мог связаться с ними.
Он попробовал внешний громкоговоритель. — Это Боло Марк XXXIX, оперативный номер Грей-Один-Четыре-Один. Есть здесь кто-нибудь?
Его слуховые датчики уловили сигнал системы громкоговорителя. Он работал, но настолько слабо, что его было едва слышно. Слушатель, находящийся на расстоянии более пятидесяти метров, не услышит ничего.
Ответа не было, как ему показалось, очень долго. Очевидно, он был здесь один, где бы он ни находился.
Лучше посмотрю, работают ли еще какие-нибудь сервоприводы, смогу ли я снова встать на гусеницы и двигаться. Возможно, он и упал, но не вышел из строя. У него был свой долг, и он должен был попытаться.
Но прежде чем он успел включить питание и сдвинуться, появилось чудовище и склонилось над ним. Оно было гладким и блестящим розовым, у него были большие шаровидные черные глаза и нечеткие черты лица: волосатый рот, полые ямочки вместо того, что, как
