— Да, да, более чем!
— Тогда до встречи.
У него симпатичная открытая улыбка.
Я в который раз напоминаю себе, что сравнивать всех мужчин мира с Греем — это просто запредельный уровень глупости, потому что внешность имеет значение только в первый час знакомства, а вот грейский «штамп в паспорте» существует уже много лет. И как бы там ни было — в конце концов, мы же просто… кто? Знакомые с маленьким «18+» бэкграундом? Он даже свою драгоценную руку поднять не может, чтобы хотя бы проверить мои сообщения.
Провожаю взглядом Андрея, уже мысленно прокручивая в голове все, что могу рассказать на собеседовании. В Штатах меня взяли стажером в небольшое издательство нон-фикшена и хоть это было не совсем то, о чем я мечтала, я все равно была очень счастлива. Но сейчас просто до потолка прыгать хочется.
Слава богу, у меня появится занятие и на дурацкие мысли о Грее больше не будет ни минуты свободного времени.
Глава тридцать третья: Влад
В семь утра я уже был в зале — издевался над своим невыспавшимся телом, пообещав себе хотя бы на какое-то время поставить точку на загулах, Вчерашнее приключение, хоть и определенным совершенно физиологическим образом меня расслабило, как говорится, было ни уму, ни сердцу. Хотя градус напряжения спал — и на том спасибо.
В девять я примчался в офис, уже заправленный кофе, как автомат, и до обеда проторчал с чертежами, потому что в уставшей башке не было запала ни на какие сложные мыслительные процессы, а вот работа, которая всегда приносила мне удовольствие, шла просто в кайф.
В два позвонил юрист и обрадовал меня сразу несколькими хорошими новостями: договор об аренде Аниной земли готов и исковое заявление о лишении Рогова права на опеку над мелкой уже в суде. Второй процесс по моей отмашке тоже сразу же начали форсировать, так что впереди замаячила перспектива разобраться с этим в течение нескольких недель.
Я кручусь на стуле — влево, вправо, снова влево, разглядывая светло-серы потолок.
Тяну время, чтобы не звонить Ане.
Не знаю почему.
Внутри противно ковыряет иррациональная мысль о дурацких свиданиях, на которые она, конечно же, имеет полное законное право ходить, в то время как я лучше язык себе откушу, чем предложу ей быть моей «девочкой для тайных встреч».
Потому что, блядь, прошло уже несколько дней — а никаких зацепок, что делать с Кузнецовой, так и не появилось. Ну, кроме самой очевидной — просто отдать ей все, что она захочет забрать, выплюнуть ей в рожу эти деньги и смотреть, как она ими подавится.
После короткой стычки с самим собой, выбираю вариант просто отправить Нимфетаминке сообщение. Ну раз она там вся в предвкушении претендентов на свою руку и тапочки.
— Бля-я-я-я… — тяну очень злое и горькое, когда вижу в нашей переписке отправленное ей сообщение с пожеланием спокойной ночи.
Написала его без семи минут двенадцать, а сейчас на часах уже четвертый час дня и я только сейчас «соизволил» его прочесть. Догадаться, что по этому поводу твориться в ее чумной мнительной голове вообще не сложно — там обида вызрела размером с царь-тыкву. Если бы не наш с ней незаконченный вопрос по земле, я бы даже забился на то, что Аня легкой рукой запиздячила меня в черный список. Она как раз производит впечатление девушки, которая может это сделать с трезвой головой и наглухо, а не истерично на часик, чтобы потом первой названивать и требовать разговор по душам.
Ладно, хорошо, признаю — мой косяк. Мысленно вываливаю себе на голову ведро пепла и набираю ее номер. Она сбрасывает, а через несколько секунд от нее прилетает сообщение: «Простите, я сейчас за рулем, но обязательно вам перезвоню».
Это что — типа, шаблон?
Разглядываю казенные слова, пытаясь придумать, как мне на это реагировать.
Шаблонными СМС-ками меня еще никто не отшивал.
Но… хорошо, сам виноват.
Аня перезванивает через час. Через шестьдесят минут, которые я яростно вдалбливаю себя в работу, пытаясь не думать о том, что меня, мать его, тупо щелкнули по носу как какого-то нецелованого задрота с первой парты.
— Даже не представляю, куда можно ехать целый час, — говорю первым, не дожидаясь, пока она откроет рот. — Но ты прогрессируешь — звонишь мне. Видишь, это ведь совсем не сложно.
— Может, у меня как раз пальцы отсохли на той руке, которой набирала твой номер? — ёрничает Аня. — У меня тоже есть дела, Грей. Если бы было что-то важное — ты бы набрал еще раз, да?
— И что за дела?
— Я смотрела квартиру.
«А вот я сейчас не стану заёбываться с твоей землей — и никуда ты из моей берлоги не сбежишь», — ядовито скрипит мой внутренний голос, но я надеваю на него намордник.
Да пусть, ради бога. Имеет право. Кто я такой, чтобы держать на привязи совершенно свободное существо?
— Какая похвальная самостоятельность, Аня.
Нарочно не спрашиваю, что и где она там высмотрела — все равно потом сам все проверю.
Коротко рассказываю обе хороших новости. Минут пять она чуть не прыгает от радости из-за новости об опеке над Мариной. А вот мое едкое замечание о том, что уже завтра мы сможем подписать договор, встречает как-то сдержано. Но утешиться тем, что ей тоже не по душе мысль о том, что скоро между нами останется одна-единственная точка соприкосновения, не успеваю.
— У меня завтра собеседование, и как раз в первой половине дня, Грей. Уроки у Марины заканчиваются в три. Я буду свободна…
— Собеседование?
— Да.
Я несколько напряженных секунд жду, что она перестанет дуться и расскажет подробности, но Нимфетаминка как в рот воды набрала.
— Я буду очень благодарна, если ты сможешь организовать встречу после трех.
— Собеседование… куда? — Хуй его знает почему, но в голове мелькают картинки, где она в какой-то идиотской юбке-поясе разносит напитки в ночном, до отказа набитом мужиками клубе. Нет, я знаю, что это вообще не про нее, но все равно ударяет в голову.
— Не люблю загадывать наперед, — вежливо уходить от ответа. — Если все сложится — тогда и скажу. Но можешь подержать за меня кулаки, Грей, это очень важно.
— Нам нужно посмотреть участки, Аня. По договору аренды ты должна оставить себе один. Сам я этим, как ты понимаешь, заниматься не буду. В шесть заеду.
— Шесть? Но ведь…
— Но ведь… что?
— Разве ты не говорил, что участки по всему городу и на это может уйти весь день?
— До утра справимся, Нимфетаминка. Не бойся — в вампира я не превращаюсь.
— А тебе разве нужно превращаться?
Я фыркаю, но как раз в эту минуту, когда превращаюсь в мороженку из-за наших с ней словесных перепалок, в ухо долбит пикание второго входящего вызова.
Кузнецова.
Она до сих пор никак у меня не подписана (и не будет), но я запомнил ее номер.
Хочется вот взять — и от всей души натолкать ей хуев в панамку, но я вспоминаю слёзные просьбы моих юристов дать им еще хотя бы немного времени на поиск волшебной пилюли от этой заразы, так что, скрипнув зубами, сдерживаюсь.
Еще раз напоминаю Ане, что буду у нее в шесть — и переключаюсь на бывшую.
— Ты оценил, что я вообще ради тебя делаю? На что иду? — У нее такой елейный тон, что во рту противно.
Хочется отодвинуть телефон от уха и проверить, точно ли из решеток динамиков не льется патока.
— И что ты еще ради меня сделала? — На языке крутится цитата о том, что лучше бы жизнь меня избавила от такой жертвы, но дословно и не вспомню.
— Я тебе не звонила целых два дня, Влад. Не появлялась на твоем горизонте и дала тебя время успокоиться и все трезво взвесить.
— Как бы от счастья не обосраться. — «Спокойно, Ипполит, спокойно». — Что тебе нужно, Кузнецова?
— Соскучилась.
— Я глобально. — Мне ее «соскучилась» как мертвому припарка, и если бы не мой феерический проёб с нашим все еще реально существующим браком — имел бы ввиду вообще все, что выходит из ее рта. — Ты же зачем-то решила мне об этом сказать?
