было новую машину купить, — прошептал он еле слышно
— Нет.
Она того стоила.
Во-первых, она напоминала об отце.
Во-вторых, чёрт, я, кажется, влюбился в этот кусок металла.
Да, я понимал, что она не живая.
Но когда поворачиваешь ключ, и двигатель просыпается с низким рычанием.
Когда берёшь руль в руки и чувствуешь, как машина буквально дрожит в предвкушении.
Когда нажимаешь на педаль, и она отвечает мгновенным рывком, будто читает твои мысли…
Тогда понимаешь, что это не просто транспортное средство. Оно — продолжение меня самого.
Я всё время прокручивал список дел, которые нужно сделать за воскресный день, на конях точно не успел бы осуществить и половины.
Встретиться с братьями Гурьевыми, они что-то мудрили с рецептурой нового зелья выносливости.
Наведаться к семье, мама с Тасей наверняка без меня скучают.
А ещё в нотариальной конторе Новоархангельска меня дожидались договоры. Три новых контракта, которые нужно заверить там с поставщиками, могли поднять доходы производства вдвое либо разорить меня, если не проверю мелкий шрифт.
Одним словом, дел невпроворот.
Мы сели в машину. Тронулись, но не успели проехать ворота, как нас внезапно остановил дежурный.
— Господа, вы не в курсе?
Он просканировал наши ауры, в которых стояла метка учащихся.
— Чего? — нахмурился я.
— После инцидента в больнице всем участникам запрещено покидать академию в выходные.
— Надолго?
— До особого распоряжения.
Я стиснул руль так, что кожа на костяшках побелела.
Вот это облом!
Без меня производство встанет. Гурьевы начнут импровизировать. Контракты зависнут. А Тася снова превратится в стервозную младшую сестру.
— Ректор ещё на территории? — нетерпеливо спросил я.
— Да, полчаса назад видел его в медицинском корпусе. Может, ещё там.
Я резко развернул машину.
— Куда? — недовольно буркнул Амат.
— Искать ректора, — мои пальцы продолжали сильно сжимать руль. — Я должен попасть домой.
Но уже предчувствовал, что разговор с Кировым будет нелёгким.
Глава 25
Медицинский корпус стоял особняком: подальше от грохота стрельбища и шума тренировочных полигонов, будто сама академия стыдливо отгораживалась от этого места.
Двухэтажное здание из серого гранита с высокими стрельчатыми окнами больше напоминало дворец, чем лечебное учреждение. Фасад украшали строгие колонны и барельефы с изображениями древних целителей, но трещины в штукатурке и облупившаяся позолота выдавали почтенный возраст. Строение появилось на территории одним из первых, буквально сразу после основания академии.
Над парадным входом красовался герб империи: двуглавый орёл, сжимающий в когтях змею и посох Асклепия, но одна из голов птицы была лишена клюва, и никто не удосужился починить повреждение.
Внутри здания царил хаос, словно в переполненном муравейнике. По узким коридорам, выложенным чёрно-белым гранитом, сновали санитары в белых халатах.
Студенты толпились у стен, некоторые — с красными пятнами на шеях и руках — сидели прямо на холодном полу, прислонившись к стенам. Из-за закрытых дубовых дверей с матовыми стёклами доносились стоны, сдавленный кашель и приглушенные голоса медиков, перемежающиеся звоном стеклянных колб и металлических инструментов.
— Что за чертовщина? — нахмурился Амат.
Мы протиснулись между первокурсниками, один из которых непрерывно чихал в платок, окрашивая его в розовый цвет.
Жимин массивными плечами задел висящий на стене портрет какого-то важного лекаря, и он с грохотом рухнул на пол.
Несколько человек вздрогнуло, но никто даже не обернулся: все были слишком поглощены своими проблемами.
Из толпы, словно из ниоткуда, вынырнул Жданов. Его обычно аккуратно зачёсанные назад русые волосы торчали в разные стороны.
— Киря! — он схватил меня за рукав — Ты не поверишь, что тут творится!
— Хаос? — попробовал догадаться я и попытался вырваться, но хватка оказалась мёртвой. — Давай быстрее, у меня срочное дело к ректору.
— Ага, как и у всех, — он нервно облизал пересохшие губы. — Ты слышал про третьекурсника, который купил в порту тушканчика и сегодня утром притащил его в академию?
— Какого тушканчика?
— Милого. Пустынного. Скрежезуба.
— И что? — раздражённо спросил я.
Мой голос прозвучал неестественно громко во внезапно наступившей тишине. Даже санитарка, проходившая мимо с подносом, полным склянок, остановилась на мгновение, прислушиваясь.
— Песчаная лихорадка, — Митя понизил голос до шёпота, но его слова резали слух, — она не смертельная, но…
— Но?
— Инфекция блокирует магию жизни, — тихо прошипел Митя. — Целители бесполезны! Слава четырём стихиям, она не передаётся от человека к человеку, иначе у нас была бы настоящая эпидемия.
— Если песчаная лихорадка не заразна, почему так много больных? — нахмурился Амат.
Митя закатил глаза, словно сейчас рассказывал азы биологии.
— Потому что этот мелкий паразит, скрежезуб, кусает всех подряд. А потом сбегает и ищет следующую жертву.
— Ты видел его? — поинтересовался я.
— Нет. Но описание знает каждый, кто бывал в пустынных колониях, — Митя жестом показал что-то размером с крысу. — Маленький, пушистый, с огромными глазами. Прямо как игрушка. Все хотели его погладить.
— И где он сейчас?
— Кто знает? — Жданов развёл руками. — После первого укуса его выбросили, но тварь явно не ушла далеко. Теперь она бегает по академии, кусает студентов, а потом исчезает.
Где-то вдалеке раздался крик, но его тут же заглушил шум захлопывающейся двери.
— И что, никто не может его поймать с утра? — Амат скрестил руки.
— Пробовали, — Митя мрачно усмехнулся. — Но он быстрый, юркий, и, кажется, чует магию заранее. Как только кто-то подходит, зверь уже в вентиляции или под полом.
— Дай время, охрана отыщет, — отмахнулся я.
— Это да, — согласился Жданов, — только, боюсь, перед этим половина академии окажется в медицинском блоке. А ректор…
— Где ректор? — перебил одногруппника, теряя остатки терпения.
— На втором этаже в северном крыле. Но туда никого не пускают! — Митя развёл руками.
Я не стал слушать дальше и направился наверх, Амат шёл следом.
— Эй, погодите! — Митя внезапно вцепился мне в рукав. — Вы же не проберётесь просто так! Там охрана!
— Отлично, — фыркнул Амат. — Значит, будем пробиваться.
— Нет-нет-нет! — зашептал Митя, хватая нас обоих за плечи и пригибаясь, будто мы уже в зоне видимости часовых. — У меня есть гениальный план.
— Если он включает в себя «случайно» уронить что-нибудь громкое, то нет, — я попытался вырваться, но Митя уже тащил нас к боковой лестнице.
— Лучше! — его глаза блестели. — Мы притворимся… санитарами!
Амат медленно поднял бровь.
— У нас нет халатов.
— Зато есть это! — Митя вытащил из кармана три повязки с красным крестом — явно старые, потрёпанные, но сойдут. — Всегда ношу с собой на случай… ну, всякого.
— Ты либо гений, либо сумасшедший, — пробормотал я, но повязку взял.
Через минуту мы уже шли по коридору, стараясь выглядеть озабоченно-деловыми. Митя шёл впереди, размахивая каким-то листком и громко бормоча:
— Срочный вызов в изолятор! Пятёрка курсантов с острым… э-э-э… воспалением
