Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он пополз на звук, разгребая перед собой горящую мебель, перебрался через дымящийся ковёр, который съёжился в гармошку от сотен убегающих ног, и наконец упёрся в полыхающую ширму. Плач явно раздавался из-за неё. Последним усилием воли он поднялся на ноги и отбросил ширму в сторону.
На полу в корзине кричал перепачканный в саже младенец.
Поль аккуратно поднял корзину и в неверии рассмотрел малыша. Тот вдруг перестал плакать и посмотрел на него серьёзно большими чёрными глазами. Почти так же, как смотрела на него его лошадь, когда её сразило молнией.
«Моя жизнь, заканчиваясь, должна, непременно должна дать рождение жизни новой, – понял он с необычайной ясностью, – это и есть тот закон, о котором говорила графиня».
Под носом у мальца было перепачкано сажей, отчего казалось, что у него аккуратные тонкие усики. Младенец внимательно рассматривал незнакомца и вдруг улыбнулся беззубой, несколько, но как показалось князю, щучьей улыбкой.
* * *
Победоносцев поднялся с залитой водой травы. В затылке пульсировала боль. Он попробовал вдохнуть, но разразился страшным утробным кашлем, от которого внутренности его едва не выпрыгивали наружу. Человеческие вопли и ржание ошалевших лошадей разрывались в его ушах, как артиллерийские снаряды. Кто-то схватил его под локоть. Обер-полицмейстер протёр обгоревшим рукавом слезящиеся глаза и увидел перепуганное лицо Зыбкина:
– Ваше превосходительство, вы в порядке? Бог мой, ваши усы…
Победоносцев обречённо нащупал под носом обугленную растительность, и сердце его упало. Неподалёку проплыли носилки, на которых лежала без чувств графиня в обгоревшем платье. Он вдруг всё вспомнил и схватил Зыбкина за грудки:
– Где, чёрт побери, Дюпре? Он только что был здесь!
Секретарь в незнании крутил головой. Обер-полицмейстер отпустил его и в бессилии зарычал. Гнев дал ему новые силы. Он вскочил и бросился за угол, следуя за чёрными пятнами крови, которые раненый иностранец оставил на траве.
Напротив фасада творилось форменное безумие. Вокруг шатались перепачканные в саже гости. Глаза их ошалело смотрели на огненный столб, который вихрем поднимался над зданием, разбрасывая вокруг себя лиловые искры. Всюду бегали люди. Дамы с обгоревшими причёсками и платьями лежали на земле без чувств. Вокруг них порхали перепуганные слуги. По дорожке перед домом шатался, свесив голову, граф Шереметев. Он был похож более всего на медведя, запертого в кольце лесного пожара. Подобно медведю, он вздевал конечности к небу и страшно выл, перекрывая своим басом все остальные звуки. Пожарные в облике чертей носились туда-сюда с вёдрами, факелами и баграми.
– Почему пожарные в таком виде? – спросил он Зыбкина.
– Так ведь их на спектакль выписывают чертей играть. Вот им и пришлось прямо оттуда ехать, в гриме.
Обер-полицмейстер сплюнул сажу на траву:
– Чёрт знает что! Дом горит, а они на спектакле!
Горожане черпали воду из фонтана вёдрами и, забежав на парадные ступеньки, выливали на беснующуюся шипящую стихию. Где вода тут же обращалась в пар, не успев причинить огню никакого вреда. Ошалелые птицы пролетали сквозь огненный столб и, опалившись, падали замертво.
Победоносцев заметил человека в изорванном фраке. Это был Дюпре. Дюпре склонился над обгоревшим юношей-лакеем и густо матерился по-французски. Победоносцев подбежал к нему. Бледное лицо иностранца было перепачкано сажей и кровью. Простреленная нога, вся мокрая от крови, была перевязана какими-то обмотками повыше бедра.
– Виктор Георгиевич, – сказал он, завидев обер-полицмейстера. – Сюда! Быстрее! Нужна помощь. Подержите.
Он приложил руку Победоносцева к неестественно вывернутой руке лакея, из которой торчала кость и брызгала фонтаном кровь. Дюпре не без труда оторвал рукав от фрака.
– Надавите, вот так.
Сустав хрустнул и встал на место. Кость исчезла в обрывках обожжённой плоти.
– Человеческий организм, – сказал Дюпре, перевязывая руку, – это сосуд, в котором заключена искра Бога. Стоит только этому сосуду треснуть, как искра тут же найдёт эту дырочку и выскользнет. Улетит обратно на небо. А без этой искорки тело – лишь мешок с костями. Приподнимите вот тут снизу. Ага.
Победоносцев просунул руку под пропитанный кровью парадный сюртук.
– Видите ли, многие видят наш организм как пусть и очень сложные, но всё-таки часы. Но вот незадача, сломанные часы всегда можно починить. Сколько бы лет они ни стояли. Заменить погнутую шестерёнку такой же новой – и готово. Но можно ли такое провернуть с человеком? Отнюдь. Взять хотя бы эту руку. С этим бедолагой всё должно быть хорошо. Но если вдруг будет иметь место заражение, рука начнёт гнить, не ровён час искорка вылетит и… Finita la commedia.
Где-то внутри здания что-то протяжно заскрипело, и через мгновение второй этаж рухнул вниз, подняв в небо очередной столп искр. Толпа вскрикнула.
– Но в какой части нашего тела обитает эта искорка? – продолжил Дюпре. – Считается, что в сердце, потому как именно с этим органом связываем мы наши душевные переживания. Но на поверку это оказывается не так. Очень скоро, поверьте мне, сердце можно будет пересаживать от человека к человеку, как теперь делается в иной цирюльне с зубами. Отбросим также экзотические места, вроде живота. Живот – это пристанище пищи и бактерий. Хоть его иногда и потягивает от страха или неги любовной. Тогда что остаётся?
Победоносцев не отвечал на вопросы Дюпре, которые тот, казалось, задавал сам себе, и лишь наблюдал за ловкими действиями иностранца.
Когда с рукой лакея было покончено, Дюпре достал тёмный пузырёк, выдернул пробку и поднёс лакею под нос. Тот вдохнул и через мгновение вскочил на ноги, и бросился прочь в приступе шока, подальше от горящего здания, которое уже начало показывать местами свой почерневший скелет.
Дюпре грустно смотрел на место, где только что был лакей.
– В вашей стране, господин Победоносцев, человеческая жизнь ценится удивительно дёшево. Поэтому я и прибыл сюда.
– Я вынужден арестовать вас, – сказал обер-полицмейстер.
В этот момент со стороны особняка раздался общий удивлённый возглас.
Победоносцев и Дюпре обернулись. На фоне объятого пламенем здания по оплавившимся ступеням спускалась чёрная дымящаяся фигура. На голове вместо волос блестело кровавое месиво, одежда чернела дырами, через которые проглядывала обуглившаяся плоть. Победоносцев, к ужасу своему, узнал в человеке князя Бобоедова. В руках князь держал свёрток, из которого доносился приглушённый младенческий плач.
– Савка! – взревел граф и побежал, спотыкаясь, падая и снова вставая, к князю. Толпа ахнула. Подбежавшие люди изъяли свёрток из рук князя.
– Живой! – крикнул красивый усатый пожарный. – Младенчик-то живой!
Над зданием раздалось ликование и остервенелый вой Шереметева.
Князь тут же рухнул на
- Скверная жизнь дракона. Книга четвертая - Александр Костенко - Городская фантастика / Попаданцы / Периодические издания / Фэнтези
- Три мира одиночества - Валерий Рыжов - Фэнтези
- Академия Тьмы "Полная версия" Samizdat - Александр Ходаковский - Фэнтези
- Дорога висельников - Наталья Резанова - Фэнтези
- Скверная жизнь дракона. Книга пятая (СИ) - Костенко Александр - Фэнтези
- Лунный Зверь - Игорь Вереснев - Фэнтези
- Бисер для вепря - Татьяна Гуськова - Детективная фантастика / Любовно-фантастические романы / Периодические издания
- Серебряная река - Шеннон А. Чакраборти - Фэнтези
- Ухватить молнию - Кэтрин Азаро - Фэнтези
- Злой город - Дмитрий Силлов - Фэнтези