Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Маркс создал комитет, который собирал деньги для обвиняемых, и организовал рассылку писем от своих друзей во все возможные британские газеты с протестом против заключения в тюрьму без суда и следствия. Однако общественное мнение не было впечатлено, и газета The Times[97] заявила, что «если бы ко всей этой банде относились как к бродягам, а не как к заговорщикам, с ними поступили бы, как и следует» [74]. Суд постоянно откладывался в течение лета 1852 года, и, когда в октябре все-таки состоялся, обвинение обнародовало доказательства, которые так долго накапливало: они оказались не более чем попыткой связать Маркса и кёльнских коммунистов с некоторыми из самых странных планов парижских друзей Виллиха – главным вещественным доказательством была тетрадь, якобы содержащая протоколы собраний Союза коммунистов, недавно прошедших в Лондоне под руководством Маркса. Тетрадь была чистой выдумкой одного из агентов Штибера, которому помогал Хирш, бывший член Союза. Не было сделано ни одной попытки подражать почерку Либкнехта и Рингса, двух предполагаемых составителей протокола. На самом деле Рингс был единственным членом группы, почти не умевшим писать, а инициалы Либкнехта были неправильными. Маркс совершил две поездки в полицейский суд на Мальборо-стрит, чтобы установить подлинность образца настоящего почерка Либкнехта и удостоверить показания владельца паба, где они встречались, согласного подтвердить, что никаких протоколов никогда не велось, а даты встреч в любом случае указаны неточно. Эту и другую информацию пришлось отправлять адвокату защиты в Кёльн в нескольких экземплярах по сопроводительным адресам. Женни Маркс описала обстановку в их доме: «Мужу пришлось работать весь день до самой ночи. Теперь все это превратилось в борьбу между полицией с одной стороны и моим мужем – с другой. Ему приписывают все, всю революцию, даже ведение судебного процесса. В нашем доме создана целая контора. Двое или трое пишут, другие выполняют поручения, третьи собирают средства, чтобы те, кто пишет, могли и дальше предъявлять официальному старому миру доказательства неслыханного скандала. И посреди всего трое моих чудных детей поют и трубят в трубы, частенько получая нагоняй от своего дорогого отца. Такие дела!» [75] Благодаря совместным усилиям удалось разоблачить фальсификации обвинения, но присяжные все же признали виновными большинство обвиняемых. «Унизительный и совершенно несправедливый приговор» [76], – писал прусский дипломат Фарнхаген фон Энзе, не питавший любви к коммунистам.
У этого эпизода было и досадное продолжение: во время процесса Маркс начал писать статью, в которой излагал основные факты дела. Типично для черновиков Маркса, она выросла в небольшую книгу, которой он дал название «Разоблачения о Кёльнском процессе коммунистов» (Enthüllungen über den Kommunisten-Prozess zu Köln). Помимо подробного документирования методов прусской полиции, он также предал огласке раскол в Союзе коммунистов. Маркс чувствовал себя обязанным отмежеваться от заговоров и козней фракции Виллиха – Шаппера. Он объяснил, что его группа намерена создать «оппозиционную партию будущего» [77] и поэтому не будет участвовать в заговорах с целью немедленного революционного свержения режима. 2000 экземпляров, отпечатанные в Швейцарии, были тайно переправлены через границу в Пруссию и завезены в небольшую деревню; но вскоре их обнаружили и конфисковали все полицейские. Книга была также опубликована в Америке меньшим тиражом, но лишь немногие экземпляры попали обратно в Германию.
С арестом Кёльнского комитета Союз прекратил свое существование в Германии в организованной форме. Лондонская группа из 15–20 человек регулярно собиралась в течение 1851 года – сначала в Сохо по вторникам, затем на Фаррингдон-стрит в Сити по четвергам и, наконец (в 1852 году), в таверне Rose and Crown на Краун-стрит в Сохо по средам [78]. Маркс председательствовал, а члены группы называли ее «Синагогой» или «Обществом Маркса» [79]. Вскоре после окончания Кёльнского процесса Союз по предложению Маркса распустили: его дальнейшее существование как в Лондоне, так и на континенте было признано «нецелесообразным» [80]. Вскоре после этого прекратило свою деятельность отделение Союза, созданное Виллихом. В течение следующих десяти лет Маркс не состоял ни в одной политической партии.
II. Политика беженцев
Хотя роспуск Союза коммунистов ознаменовал уход Маркса из активной политики, на протяжении 1850-х годов он продолжал внимательно и часто с сарказмом наблюдать за различными интригами лондонских беженцев. Лишенные возможности заниматься национальной политикой на родине, они предавались лихорадочной политической борьбе в Лондоне, хотя доктринальные различия между буржуазными республиканцами и социалистами были достаточно реальны. В результате получился постоянно меняющийся калейдоскоп планов, комитетов и союзов, не в последнюю очередь среди самой многочисленной группы беженцев – немцев: недоумевающий Герцен писал, что их «сорок сороков» – как церквей в Москве. Распри в Союзе коммунистов только усугубляли и без того разрозненную картину. Сторонники Маркса – за исключением Либкнехта, который не выдержал его гнева, – вышли из Ассоциации на Грейт-Уиндмилл-стрит, но она продолжала функционировать под руководством Виллиха, так же как и группа Виллиха – Шаппера в Союзе коммунистов. Эта группа, претендовавшая на роль настоящего Центрального комитета, исключила фракцию Маркса и заявила в циркуляре своим членам, что «мы считали и продолжаем считать, что при правильной организации наша партия сможет провести в следующей революции такие меры, которые заложат основу рабочего общества» [81]. Раскол, ставший достоянием гласности после неудачного судебного преследования Бауэра и Пфандера за растрату средств Ассоциации, был вскоре расширен по случаю «Банкета равных», состоявшегося в таверне Highbury Barn в Ислингтоне 24 февраля 1851 года в честь годовщины Февральской революции 1848 года.
Банкет этот был организован социалистом Луи Бланом в противовес «радикальному» банкету Ледрю-Роллена. Блан опирался на поддержку лондонских коммунистов, председательствовал на банкете Виллих. Маркс послал двух соглядатаев – Пипера и Шрамма, но их обнаружили и выгнали с особой грубостью, лишив (по словам Маркса) нескольких клоков волос. Этот инцидент означал, что, кроме собраний своей группы, Маркс был изолирован от других беженцев. «Маркс ведет очень замкнутый образ жизни, – писал Пипер Энгельсу, – его единственные друзья – Джон Стюарт
- Профессионалы и маргиналы в славянской и еврейской культурной традиции - Коллектив авторов - Биографии и Мемуары / Публицистика
- Александр Александрович Богданов - Коллектив авторов - Биографии и Мемуары
- Убийства от кутюр. Тру-крайм истории из мира высокой моды - Мод Габриэльсон - Биографии и Мемуары / Прочее домоводство / Менеджмент и кадры
- Моя жизнь и моя эпоха - Генри Миллер - Биографии и Мемуары
- Судьба России и “великая потребность человечества ко всемирному и всеобщему единению” - Иван Фролов - Публицистика
- Исповедь - Валентин Васильевич Чикин - Биографии и Мемуары
- Иосиф Бродский. Большая книга интервью - Валентина Полухина - Публицистика
- Маркс – Энгельс – Ленин - Е. Мельник - Публицистика
- Миф о шести миллионах - Дэвид Хогган - Публицистика
- Сибирь. Монголия. Китай. Тибет. Путешествия длиною в жизнь - Александра Потанина - Биографии и Мемуары