Шрифт:
Интервал:
Закладка:
11/IV
«ОТЕЛЛО»
Как никогда, не хотелось идти на спектакль. До театра добрался, наконец, через два с половиной часа. Грим не ладился. Все как-то по-будничному знакомое. На сцене почему-то начал думать, что должен забыть текст?
Зал слушал хорошо, внимательно. Первую половину роли начал выправлять, даже кое-что сыграл прилично. Во второй же половине… О, ни на что не похоже! Холоден, как сосулька. Голос не подчиняется… Так и не мог выправиться. Все по проторенной дорожке. На душе безразличие и серость… Провал… Черная дыра… Существую или нет — не знаю. Борюсь, но играть все равно не хочу…
Новую, чудную роль? — Спать! и больше ничего…
На фронтах победы! Великие победы! Крым берут, Украина почти освобождена! Идут в Румынию.
Это ли не радость?
Что же на душе так пусто? тягостно пусто? Ужель сил было только на двадцать спектаклей? Или, не получив поддержки, они сникли?
Да нет, не так! Найдутся силы, хотя отдохнуть, без сомнения, надо.
9/V
«ОТЕЛЛО»
Шумный успех. Но публика сегодня нехорошая — улица. Эрмитаж.
Заметил, что на непосредственную реакцию, вроде вздоха, оха, прищелкивания языком и пр., чем сегодня изобиловал зал, и на что другая часть зрителя всегда реагирует смехом, — надо наступать непосредственно, не дать этой реакции дойти до сознания этой, другой части зрителя, и тем снять их смех, хотя бы у тебя была пауза в этом месте. Потому что смех этот не по существу, он не нужен, он отвлекает.
Сегодня думал: всю первую половину роли — играть на абсолютной сдержанности. Он привык закручивать себя на все гайки и по роду профессии и по расовому происхождению. Итак, пружина завернута. И когда она прорывается, явно обнаруживаются все качества, которые его отличают от окружающих. Этим достигается и взрывчатость, и разнообразие в рисунке, и экономия сил, и интересность приспособлений. Я это где-то наблюдал у восточных и у азиатских народов.
Характер Отелло открыт. Это так, и когда он свободен, тогда и открыт. Но в момент опасности он хитер. В бою же он не полезет непременно напролом, нет, он и схитрит, и выход найдет, и обманет неприятеля, на то он и полководец. Где ему ничто не угрожает, он легок, открыт, доверчив; но как только возникает опасность, он привык мобилизоваться, он становится настороженным и очень расчетливо осторожным. И тогда он напоминает льва или тигра, которого я наблюдал, когда тот наготове. Ни один мускул не двинется, только хвост иногда, редко, как палкой, стукнет из стороны в сторону. Отсюда — «если двинусь я иль руку подниму»… Он просто боится двинуться и уж, во всяком случае, зная за собой это, всячески «завинчивает себя». Но уж если двинулся, то ему трудно себя остановить.
На спектакле все вышло приблизительно, а точнее — вовсе не вышло. Буду пробовать. Это меня сейчас очень интересует.
Прочел рецензию на «Отелло» Мокульского[180]. Еще раз… Может, в самом деле трагическое — не моя стихия? В чем дело, зал-то в большей и основной части не только принимает, но и взволнован? Или я занимаюсь самоуспокоением?
Места не нахожу себе…
16/V
«ОТЕЛЛО»
Прочел еще рецензию, на сей раз Бояджиева[181]… Вроде все силы иссякают…
Вижу, слышу, мне говорят, что Отелло будит мысль, чувства; фронтовики, потерявшие способность волноваться, волнуются. Документы, же припирают меня к стене и не дают вздохнуть… Что за черт? Тот же Бояджиев говорил, что не принимает трактовки Яго, а в рецензии хвалит?
19/V
«ОТЕЛЛО»
На спектакле — Хмелев, Попов, Гиацинтова.
Ко мне никто не зашел. Со слов Ю.А.:
Попов: «Хочется все суше, скупее… Ты, Юра, как 30-летний, надавал мизансцен такое количество, что идет в ущерб исполнителям». Обо мне и других актерах, очевидно, не говорил, не удостоил…
О мизансценах я говорил Ю.А., что спектакль надо играть на голой сцене, тогда богатство мизансцен сыграло бы положительную роль. А то навешали роз на кусты и думаем, что приблизили жизнь…
Хмелев: «Очень интересно делает роль Коля. Боюсь, что успех его собьет с толку (как нарочно было столько аплодисментов, словно зал протестовал против рецензий, будто хотел меня этими аплодисментами поддержать). Нужно, чтобы он не поддался шумихе и шел все вглубь и вглубь…»
Нет, нет… Не терять идеала, идею, образ… Внешний и внутренний образ. Не успокаиваться. Не искать оправданий, не смущаться разноречивостью суждений. Добиться того, чтобы всё принимали и чтобы все принимали без рассуждений. А раз этого нет, стало быть, тема не поднята до полного наполнения. Не дать возможности думать, пусть думают после спектакля, а на спектакле пусть только чувствуют.
31/V
«ОТЕЛЛО»
Скучища! Боролся, кое-что нашел, но… впору отказаться от роли.
2/VI
Чтобы тебя поняли, нужно очень точно и умело говорить, но для этого, так же как минимум, нужно, чтобы тебя хотели слушать.
6/VI
«ОТЕЛЛО»
Очень плохой спектакль. Ничего не получается. Сбился с толку… надоело бороться… Шмыткин утверждает, что хорошо играл, «свой голос», приятно… У Шмыткина ведь все навыворот!
Скучно…
От меня пошли и остальные…
16/VI
«ОТЕЛЛО»
Спектакль играл со все возрастающим напряжением и увлечением. Легко варьировал ставшие мне привычными куски, мизансцены, интонации, ритмы… Сумел отойти и обрадовался. Стало свободно и легко, а потому — увлеченно.
Очень горячо приняли четвертый акт. «Козлы и обезьяны…» вызвали долго не смолкавшие аплодисменты. В третьем акте нахожу покой. Очень мешает затянутым ритмом Оленин. Такие паузы, что переждать их почти невозможно, они противоестественны в поведении Отелло, приходится изобретать добавочные оправдания, что безусловно не на пользу роли. Но сделать ничего не могу. Он не верит и не хочет, а нашим все равно. Не думаю, что он сам от этого в выигрыше. Не думаю! Жизненно, сценически, логически необходимо двигать дальше. Всем и все уже давно известно, а он все жует и жует… В логике поведения самого Яго это не может иметь места, потому что на то он и Яго, чтобы чувствовать меру. В логике сцены этого не может быть. Логике Отелло это противопоказано. А для исполнителя Отелло такие паузы смерти подобны.
11/VII
Тарханов сказал, что «актер этот через несколько лет сыграет роль так, что о нем будут говорить все. На нем нужно строить репертуар. А Отелло он сыграет обязательно».
16/VII
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- Театральная фантазия на тему… Мысли благие и зловредные - Марк Анатольевич Захаров - Биографии и Мемуары
- Олег Борисов. Отзвучья земного - Алла Борисова - Биографии и Мемуары
- Андрей Тарковский. Стихии кино - Роберт Бёрд - Биографии и Мемуары / Кино
- Дневники св. Николая Японского. Том ΙI - Николай Японский - Биографии и Мемуары
- На берегах утопий. Разговоры о театре - Алексей Бородин - Биографии и Мемуары
- У стен недвижного Китая - Дмитрий Янчевецкий - Биографии и Мемуары
- Дневники, 1915–1919 - Вирджиния Вулф - Биографии и Мемуары / Публицистика
- Парабола моей жизни - Титта Руффо - Биографии и Мемуары
- Те, с которыми я… Вячеслав Тихонов - Сергей Соловьев - Биографии и Мемуары
- Дневники исследователя Африки - Давид Ливингстон - Биографии и Мемуары