кухонным столом с лавкой и диваном, и двух спальных комнат с деревянными полатями, рассчитанными каждая на два койко-место. Охотничья была избушка. Без изысков, но добротная и с пластиковыми стеклопакетами.
Веранда была огромной. В ней стоял огромный стол с диваном и стульями. Сейчас на столе стояла закуска в виде казана с пловом, овощами, рыбой, колбасой, салом, жареной рыбой, солёностями. Да, чего только тут не было⁈ В том числе и водка, видимо только что вынутая из морозильного ларя.
— Во! Это нужно тоже, — сам себе мысленно сказал Санька. — И кондиционеры. Чтобы простой люд не смущать ныряниями в закрома.
— Тут вот какое дело, — начал он.
— Выпьешь? — спросил Петрович.
Санька покрутил головой.
— Сначала дело. А если договоримся, там и выпьем, и закусим.
— Где, это — там? — спросил Селиванов, продолжая блестеть глазами.
— Там, это — в другом мире. Параллельном, так сказать. И на сто пятьдесят лет назад. У меня там зимовье и небольшое хозяйство. Ну и охота такая, какой вы не видели. Лось, олень, коза… И всё — стадами.
— Стада? В прериях, что ли? — спросил Мишаня. — В Америке. Э-э-э… Но там бизоны…
— Не в Америке. Сто пятьдесят лет назад и тут бродили стада. Охотились загонной охотой, выгоняя табуны на засады, или загоняя в засеки. Нужное количество убивали, остальных отпускали. Готовы посмотреть и поучаствовать?
— В загоне?
— Не… Загонять есть кому. Пострелять. Мяса набрать.
— Так, э-э-э, лето же, — сказал Славик. — Запрет на охоту. Только пантачей.
— Так вы и не бейте всё подряд, а только тех, что с рогами. В смысле с пантами…
— Их сейчас только на соли брать, — проговорил, задумчиво почесывая подбородок.
— Есть и соль. Засидки на деревьях установить не проблема. Кто хочет посидеть на соли, пожалуйста. Зверь придёт однозначно. Есть речка с рыбой.
— Э-э-э… А дело-то какое? — спросил протрезвевший Устинов.
— Мне нужно кое-какое оборудование для моего хозяйства. И я готов за него заплатить. Но здешних денег у меня нет. Зато есть мягкая рухлядь. Э-э-э… Шкурки разные. Лиса, песец, соболь… Да, разные. И в торговых количествах. И песец не здешний, худой и бледный, а баргузинский и западный. И лиса тамошняя: чёрная, рыжая. Белка…
— Белка не интересует, — покрутил головой Славик, а вот соболя я бы взял. Машке шубу смастрячу.
— Ты не видел ту белку, — хмыкнул Санька. — Она — что ваш соболь. Но и другой товар есть. Камни самоцветные, драгоценные. Есть, короче, чем расплатиться. Ну и охота…
Санька улыбнулся во всё лицо.
— За мою охоту вы души продадите.
Славик хитро прищурясь и улыбаясь посмотрел на пришельца.
— А купишь? — спросил он.
— Продашь, куплю, — спокойно сказал Санька.
Глаза у Славика округлились. Улыбка сошла с лица.
— Э-э-э… Вот сейчас не понял, — проговорил он.
— Потом поговорим про души, — сказал Селиванов, потирая руки и продолжая поблескивать глазами. — Я готов заключить с тобой сделку на поставку любого товара и даже не за бартер, а просто за охоту. Если она будет соответствовать заявленным результатам.
Все остальные промолчали, а Славик явно запереживал за свою душу.
— Договорились, — сказал Санька и пожал Селиванову протянутую им руку. — Собирайтесь!
— Э-э-э… Что брать? — спросил Санечка.
— А что вы обычно берёте на охоту? Накомарники берите. Гнуса там много.
— Все, как-то мгновенно, забегали, засуетились, раздеваясь и переодеваясь. Первым собрался Яковенко. Он подошёл и спросил, заглядывая Саньке в глаза:
— А дырчик можно взять?
— Вездеход? Запросто. Но там тропа на шаг человека.
— Всё равно возьмём, — сказал Санечка, уже что-то себе в уме прикидывая. — Вдруг пригодится?
Саньку удивляло, что никто даже не засомневался в том, что сие действо с переходом в иной мир — правда. Просто было сказано волшебное слово — «охота».
— Канитель будить? — спросил Устинов. — Надолго мы?
— Какой из Агаджи охотник? — сказал Санечка. — Зачем нам Канитель?
— Ну да, ну да… — хохотнул Устинов. — Зачем нам канитель?
— Мы на столько, пока не надоест, — ответил на Славкин вопрос Санька.
Дедушка, как иногда называли Петровича, не суетился. Он накинул куртку, взял простой накомарник, сразу надев его на голову и закинув сетку наверх, взял двустволку присел на пенёк, закурил и о чём-то задумался, поглядывая на суету, которая закончилась быстрее, чем он докурил сигарету. Все высыпали на поляну, где их ждал Санька.
— Готовы? — спросил он.
— Готовы, — недружно проговорили «переселенцы».
— Тогда, поехали!
* * *
Охотились трое суток, потом Санечка сказал:
— Хватит, мы столько не вывезем. Нам же ещё домой это везти. А у нас разрешение только на двух пантачей.
— Не переживайте, — улыбнулся Санька. — Оно не пропадёт. Мясо останется таким же свежим, как только что убитое. Вы ведь не видите те туши, которых вы убили вчера, позавчера. Где они?
— Где они? — спросил Санечка.
— Они, Саша, в таком месте, где всегда свежие. В моих волшебных закромах. Вот смотри.
Туши, которые Санька привёз на своём восьми-колёсном дырчике вдруг исчезли.
— Они сейчас отправились в закрома. А вот вчерашняя туша.
В кузове вездехода появилась туша вчерашнего оленя.
— О! Это мой вчерашний! — сказал Яковенко. — У него и панты спилены. Точно ещё тёплый.
— Ну, не тёплый, — усмехнулся Санёк. — Но идеально свежий. Так и с остальными. Возьмёте двух, остальное я переправлю, куда скажете. Можете и двух не брать.
— Освежевать надо.
— Я сам освежую, не переживай. Освежую, наделаю колбас из чрева, закопчу, и всё передам.
Глава 6
— Да-а-а, Санёк… Такой охоты с таким сервисом у нас ещё не было, да мужики?
— Точно, — сказал Мишаня. Даже я умудрился двух убить. А природа тут… Лес чистенький, водичка журчит музыкально. Затон какой для купания. Рыбалка под шлюзами! В камнях раки!
— Раки — это хорошо! — согласился Селиванов. — И охота… Всё, как было заявлено в прейскуранте.
— Респект и уважуха! — вставил Устинов.
Дедушка промолчал. Военный спал. Он не «просыхал» и просил его не трезвить. Полковник в первый день, будучи трезвым, убил трёх оленей. С радости напился и больше
