сидел в ворохе учебников и нервно покачивался на стуле.
Меня переполняла гордость. Смотрел на парня не через призму ДНК, а чуть отстраненно. Долго оценивал его, присматривался. Но этот говнюк меня поражал с каждым днём все больше и больше. И своим запалом, и готовностью ко всему новому. Он же впитывал знания как губка. Вбирал их жадно, даже немного с агрессивностью. И только к сентябрю я смирился с тем, что в семье на одного юриста стало больше.
Ночка была права, особенный трепет в Димке вызывали корпоративные тонкости. Пусть так и будет. Нечего ему делать в уголовке и в грязи, в которой ты так или иначе рискуешь вымазаться.
– Говори давай, – смахнул в портфель вещи, сдернул пиджак и уже приготовился выйти из кабинета, но Генка поймал меня за локоть.
– Вы же сказали следить за Горьким.
– Ну? Опять в городе появился? – развернулся, буквально впиваясь взглядом в растерянное выражение лица Вареникова.
Мятежный слово свое сдержал, и пока мы искали доказательства причастности того, силой выдавил этого барыгу за черту области.
– Да. Он приезжал в галерею.
– Куда, блядь?
– Встречался с Аделью Марковной, – Генка вжал голову в плечи, будто готовился к удару.
– Когда?
– Полчаса назад, – Генка протянул мне свой телефон. – Вот фото.
– Почему сразу не доложили?
– Пашка хотел убедиться, что он именно к ней приходил.
– Ну? Убедился? – взревел я и выбежал.
Желание увидеть мою девочку просто душило.
Эти два месяца совершили революцию не только в моей жизни, но и в душе.
Прикипел к ней каждой клеточкой.
И вдруг город перестал быть чужим. И окружение стало близким, понятным и даже родным. Все сомнения улетучились, а мысль, что встречу старость в этом приморском раю, стала такой твердой, звенящей уверенностью.
Так быстро привык просыпаться в ворохе её кудряшек, пылать от жара объятий и с замиранием сердца нестись домой по вечерам.
Наверное, это и есть счастье?
Когда ты знаешь, что тебя ждут.
И меня ждали.
И я жду, да так, что порой настроиться на работу было максимально сложно. Она стала дурманом, навязчивой идеей, подарком за все трудности. Моя!
– Да, они виделись. Поговорили минут десять, после чего Адель выбежала из галереи, поймала в такси и уехала.
– Куда уехала?
– Домой, – Генка бежал за мной. – Павел проводил её до посёлка и остался дежурить возле дома, чтобы ничего не произошло.
– А что с машиной? Почему она на такси?
– Адель Марковна ещё вчера отдала её в сервис.
– Дим? Ты едешь? – стиснув челюсти, заглянул к сыну.
– В магазин? Я обещал маме баранину на гриле.
– Какую баранину? – рассмеялся, ища в лице сына намёк на шутку. Но он был серьезен. – Твоя мама терпеть не может баранину.
– Денис Саныч, а я уже не знаю, что любит моя мама. С твоим появлением в нашей жизни все с ног на голову перевернулось, – Димка сдернул куртку и вышел следом, поняв, что я зашел не для того, чтобы поболтать. – Я под следствием, мама вдруг рисовать начала, живет на территории мужика, хотя зарок давала.
– Кстати, – я достал из внутреннего кармана файл с документами. – Ты абсолютно свободен. Можешь брать билеты в Питер.
– Правда? Это правда?
– Да. Ты почему не сказал, что у тебя проблемы с хозяйкой квартиры?
– А ты откуда узнал? – Димка зашипел и обогнал меня. – Следишь? В телефоне копаешься по ночам?
– Нет, слышал, как мама с ней пыталась договориться, – я изо всех сил пытался погасить раздражение. – Короче, квартиру я тебе оплатил на год. Учись и не думай о глупостях. Но если я узнаю, что ты прогуливаешь универ, чтобы работать в баре, куда подал резюме, прилечу. Ей Богу! Плохо будет. Ясно?
– То есть жить и брать у тебя деньги? – Димка рывком открыл дверь машины и плюхнулся на сиденье.
– Деньги будут поступать на счёт каждое первое число, сумма определена средним чеком Питера, с учетом проезда, – мне было жаль, что приходится объясняться, почему я хочу содержать своего отпрыска. Очень жаль. Но не настолько, чтобы обидеться и отпустить его на вольные хлеба. Если у меня есть возможность облегчить ему путь, то я ею воспользуюсь. И не для того, чтобы галочку поставить или очистить свою совесть. А просто потому, что уже люблю этого ершистого парня. И не потому что он похож на молодого меня, а потому что действительно люблю. И точка.
– И обсуждению это не подлежит?
– Нет, – завел машину и вылетел с парковки.
– Ясно. Мы куда-то опаздываем?
– Горький навещал маму в галерее.
– Что? А где она?
– Дома, за ней присматривают. Но я дышать не могу, пока не увижу, что с ней все в порядке.
– Любишь? – его голос стал мягче, сын обернулся, пользуясь тем, что мы остановились на светофоре.
– Я безумно вас люблю. Обоих. Вы можете сопротивляться, рычать, отвоевывать свою самостоятельность, но знайте, что я уже никуда не денусь, – закурил, выдыхая тревогу вместе с горьким дымом в приоткрытое окно. Небо с самого утра были серым, тяжелым, полным отложенного на ночь дождя.
– И тебя не цепляет, что зову тебя Денис Саныч?
– Цепляет, врать не буду.
– А что ж ты не приказываешь мне? – усмехнулся Димка. – Почему не скажешь называть тебя папой? А что? Квартиру оплатил, содержание обеспечил, кров дал. Даже бабушка явилась в обед и отдала ключи от своей квартиры.
– Что? – я вдруг расхохотался. Эх, гадюка, бабушка Апрель. – Ключи от своей квартиры в центре?
– Да, – он достал из кармана связку. – Говорит, что эта квартира теперь моя, и когда я решу дать ей шанс, то могу жить на своей территории. Получается, могу просто приехать? Могу привезти друзей, устроить бордель? Что мне с этим делать? Это проверка на вшивость? Возьму – не возьму?
– Бери и пользуйся. Что тут думать? – я снова расхохотался, предоставляя, насколько велико бабушкино чувство вины, что она так легко рассталась с квартирой, что оберегала, как зеницу ока.
– Это все чересчур!
– Ты сын. Ты внук. И так будет всегда. Приказать называть себя отцом я не могу, но заставить полюбить всю нашу чокнутую семейку вполне способен.
– Шантажом и принуждением?
– Именно! – я чуть ли не на ходу выпрыгнул из машины. Бежал по тропинке, выискивая глазами мою Ночку. Окна дома были темными, безжизненными.
Внутри разлилась паника.
Боже! Неужели опять?
Сбежала?
Ушла?
Бросила?
Черт!!!
– Мятежный, свяжись с тем, кто следил за Горьким. Он сегодня встречался с Адой, узнай подробности! – я метался по комнатам, выискивая следы её присутствия.
Вещи были на местах, и вроде ничего не изменилось! Гардеробная ломилась от
