её нарядов, тумба в ванной завалена сверкающими тюбиками, а пустой ранее стеллаж моего кабинета трещал от сумочек, которым пока не нашлось места.
– А что случилось? – Славка откашлялся, а после крикнул секретарше, чтобы соединила его с детективом, что уже два с лишним месяца ходил по пятам этого придурка.
– Ады нет… Может, он её напугал, и она сбежала? – выдохнул я самый сильный страх.
– А меня типа оставила? – в дом вошёл Димка и бросился по моим следам, пытаясь найти мать.
– Найду, – сказал Мятежный, прежде чем я отключился.
Стянул галстук и рванул из дома.
Тревога дурманила кровь, вскипала адреналином в венах.
Оббежал и фруктовый сад, и цветник, и край участка, где уже заложили фундамент для моего подарка. Метался как угорелый. Мучился от страха и тяжести мыслей.
Готов был убить своими руками Горького. Задушить!
Ну, какие у них там могут быть общие дела?
Почему не позвонила?
Почему опять самостоятельно все решила?
– Мам! – орал Димка.
– Ночка! – шептал я, пока не наткнулся взглядом на тёмное пятно на пляже.
Возле самой кромки воды стоял шезлонг, а в нём, свернувшись калачиком в груде пледов, лежала моя девочка.
Скинул туфли и босиком по холодному песку пошел в её сторону. Не ушла. Не сбежала.
И даже если она что-то задумала, то все равно стало! Главное, что рядом. А с остальным разберемся.
Ада покачивалась и тихо пела себе под нос детскую песенку…
Глава 43
Нутром чувствовал, что на шее удавка затягивается.
Понимал, что не просто так моя Ночка бегает по дому, как электровеник, весело щебечет, не позволяя нам вставить ни копейки. Сыпала шутками, сама же заливалась смехом, а потом застывала, вслух прогоняя список вещей, что нужно купить домой.
– Скорую вызвать? – Димка тоже напряженно следил за тем, как Адель одной рукой поправляет подушки на диване, а второй стирает пыль с зеркальной консоли.
– Сами разберёмся. Кофе налей Денису Санычу, – я кивнул ему, сам себя поймав на мысли, что привык к этому имени.
– Давай я налью! – Ада буквально со всех ног бросилась к машине и загромыхала чашками. – С молоком? Я купила сахарозаменитель, вдруг кому интересно. А в этом шкафчике сиропы. Вот и топинамбур есть…
– Ма. Денис Саныч пьет черный же. Да что вообще происходит? – Димка отбросил вилку, толкнул тарелку, явно намекая, что не собирается вместе с завтраком поглощать этот фарс, что она устроила с самого утра. – Вчера чуть умом не тронулись, пока искали тебя, а сегодня ты тут волчком носишься, лишь бы не дать возможности вопрос задать. Стой, мам, стой…
– Ну что вы опять начинаете? Я же сказала, что устала просто и пошла к морю подышать воздухом, – Ада то собирала волосы на макушке, то распределяла их по плечам. В каждом её движении сквозило вранье, и от этого ещё гаже на душе становилось.
– Ага. А больше ты ничего и не рассказала! – не унимался сын. – Зачем к тебе приезжал Горький? Что ему было нужно?
Димка прав. Вчера, когда мы нашли Ночку на берегу, то толком и поговорить не сумели. Она просто прыгнула мне на шею, обняла, а через пять минут уже тихо посапывала. И как-то в тот момент мне даже этого достаточно было.
Не убежала. Не бросила.
– Так, Дим, иди, собирайся, – я тоже оттолкнул тарелку и обернулся к красному от возмущения парню. – Давай, не прожигай меня своим взглядом. Через десять минут выезжаем.
– Ясно. Взрослые секреты, а мне пора в машинки играть. Да? Кстати, я билеты купил, – Димка встал из-за стола и обернулся к матери. – Вылет завтра вечером, но это если вдруг ты решишь поговорить с сыном по-взрослому.
Ночка медленно осела в кресло и прикрыла рукой лицо. И лишь когда Димка брякнул дверью в свою комнату, заскулила.
– Ну? – встал и забрал кофе. – Сразу к пыткам, или сама расскажешь, зачем приезжал Горький? Меня в свою комнату некому отправить.
– Да при чем здесь Горький? – вспыхнула она и снова засуетилась по кухне, оттирая несуществующие пятна на столешнице. – Димка уезжает, Денис… Это я опять полгода его не увижу!
– Будем на выходные летать, – поймал её за руку, дернул и силой усадил себе на колено. – Ночка, моё терпение по швам трещит. Ты же понимаешь, что я сейчас не выйду за порог этого дома? Как я тебя оставлю? Как?
– Ты… Ты думаешь, я сбегу? – Ада дернулась, как от пощечины. Вздернула голову, наконец-то поднимая на меня свои глаза.
– А о чем мне ещё думать?
– Да мне срать на Горького! – зашипела она, приподнимая завесу суеты, за которой пряталась злость. – Я его на хер послала и пообещала, что ты его уроешь, и даже креста на холмике не воткнешь. Лильку он искал, говорит, она у него там что-то забрала… Да не слушала я его даже. Можешь у охраны узнать, они мне помогали вытолкать его из кабинета. Денис! Ты о чем? Я никогда от тебя не сбегу! Но если ты будешь бояться этого, то ничего хорошего не получится. Ты же от каждого чиха сомневаться начнешь.
Не врёт…
Точно не врет. Взгляд такой чистый, колкий. Смотрит и не отворачивается.
Ладно… Насчет Горького не врёт. Но что тогда скрывает?
– Прям послала?
– Да. И выгнала его, а после рванула домой. Денис, мне стыдно… Верка со мной не разговаривает. Трубку не берет, – Ночка схватила мой телефон, нервно затрясла, чтобы снял блокировку, а после набрала её номер. Три долгих гудка, и в динамике зазвенел голос мелкой. – Вера! Вера!
Ночка вскочила и стала расхаживать по кухне.
– Я не могла… – Ночка залпом пулемета стала оправдываться перед Верочкой.
Аукцион, и правда, закончился эпично. Верка сидела рядом с Димкой в первом ряду и с ненавистью во взгляде уничтожала каждого, кто предлагал цену выше.
В какой-то момент она поникла, и всем стало ясно, что сбережения у Вьюши закончились. И даже Димка засуетился и в каком-то порыве обернулся в мою сторону, и этого не выдержал уже я. В нём было столько надежды! Пришлось впрягаться в аукцион… Но у меня появились конкуренты.
Чета Вьюников долго держала нейтралитет, а после поочередно стала перебивать цену, понимая, что для их младшенькой картина важна. Вадим с братьями честно сражались, и даже отец сделал самую большую ставку, но противник оказался просто безбашенным.
Мы уже всем залом следили за симпатичной брюнеткой, что скромно сидела в конце зала и совершенно спокойно сорила баблом. Она и глазом не моргая перебивала любую сумму, и
