успокаивалась, сбавляя частоту дыхания и вглядываясь в слабое свечение плит потолка над головой. За прошедшее время к ней успел подползти Птах. Он также тяжело дышал, но уже снял шлем и смотрел в лицо спутнице, отключив свои и её системы защиты.
— Давай выключим наши боевые костюмы и их сети, — сказал он, ещё тяжело дыша. — Не знаю, в них ли дело. В любом случае, мы переломали с десяток этих отличнейших железяк, но теперь я хочу остаться с тобой, только наедине Дыхание захватывает. Нужно перевести.
— Ты ещё медлил, — улыбнулась Аня, переводя взгляд. — Да, после такого танца приличные люди могут побыть друг с другом и дольше. Но что-то подсказывает мне, что твои волнения касаются не столько наших сердец, сколько глаз. Да, я заметила, что происходящее напоминало танец своим рисунком.
— А я отметил декорации, — быстро поддержал Птах, кивнув головой. — К части технического исполнения вернусь, но стены наталкивают на определенные мысли и без содержимого. Как думаешь, что это такое?
Аня обвела взглядом минималистичные укреплённые своды и технику вокруг, вспомнила последние данные карты и оставленные позади предметы.
— Мы на закрытом и стёртом с карт военном складе, — наконец ответила девушка. — Который умело распечатали.
— А значит, не только мы лишились информационной поддержки, но и сигналы снаружи внутрь не проходят, — ещё раз кивая, согласился Птах. — Датчиков движения, дыхания или иных систем слежения рядом нет, я проверил. А значит, представления запустили мы сами. Мы заражены. Скорее всего, заражены вся техника. Вряд ли вирус смог адаптироваться к симбиозу нейросетей внутри нас, но внешняя часть точно поражена им. Только костюмы взаимодействовали с окружающими предметами.
— Их придётся оставить здесь, — согласилась Аня. — И мне хочется поскорее выбираться отсюда, пускай и с какими-то потерями. Не будем мешкать?
Выдохнув, она остановила службы костюма и поднялась, оставив его на полу. Птах уже зашагал прочь от своего, в сторону чёрных паукообразных машин с вместительным туловищем-кабиной. Улучив несколько секунд без опеки, Аня успела достать горсть скарба, неохотно осознавая глупость ситуации, когда в остатки одежды удалось спрятать последний предмет, небольшой деревянный крестик на верёвке. Через десять секунд она уже нагнала спутника, успевшего подойти к ближайшему вездеходу.
— Биологические мотивы — дань последних военных проектов на планете, — сказала она быстро. — Значит, это не самая древняя модель.
— Да, вполне приличный вездеход, — согласился Птах, осматривающий ближайшую машину с каждой стороны, переходя от одной ноги к другой. — Не совсем военный. Ни вооружения, ни маркировки, только защитные системы. Все конструкции упрочнены, даже покрытие армированное, краска умная. Чёрный приятный цвет, активная система маскировки и солидный запас автономной работы. Дай мне пять минут на поиск устройств для старта, а по пути мы пополним запасы энергии. Могу ещё поискать рации, системы доступа к спутникам или что-то подобное.
— Давай возьмём только провиант и оружие, всё без сетей и систем, — Аня положила руку на матовую, слегка шероховатую поверхность возвышающейся машины. — И вырубим внутри максимум ненужного. Вместе затеряемся. Я заложу маршрут без навигации, по картам. Может сработать, как думаешь?
36
Искусственный свет и комфортная прохлада в кабине заставляли мир по ту сторону серого стекла казаться иллюзорным. Не помогали наступившие солнечные дни, потепление и плавность хода. За кабиной плавно перемещались конечности вездехода, но на смещения плоскости внутри они не влияли. Комфортный ход несущественно замедлял продвижение. Утро отметилось солнцем и плюсовой температурой. Погода вселяла вместе с теплом приятное настроение. Но приближение к северному морю не сулило особенных улучшений.
— Прошу тебя, попробуй успокоиться, — сказал Птах, вытягивая девушку из собственных размышлений. — Думал, раз спать не получается, может весенний пейзаж сможет тебя занять. Но не похоже, чтобы тающий снег смывал и дурные мысли.
— А что меня выдало? — улыбнулась в ответ Аня, стараясь перевести тему. — Без костюмов нет ощущения связанности, защищённости и комфорта. Но эта машина компенсирует львиную долю проблем.
— Мне кажется, ты всё равно нервничаешь…
— Нет, я хочу побыстрее начать разбираться с проблемами, — перебила его девушка. — Если с Дарьей всё в порядке, мы сможем собрать людей без привлечения повышенного внимания, безопасно. Может всего за пару недель. К этому времени потеплеет. Все прогнозы благоприятные, верно?
Птах кивнул головой, стараясь взглядом указать на интересующий его предмет. Аня проследила направление за мгновение. Понимая, что рука ещё секунду назад теребила деревянный крест, девушка быстро убрала вещь к остаткам разношёрстных сокровищ.
— Мне нравится трогать фактуру дерева пальцами, пытаться разгадать назначение вырезанных линий, — пояснила она. — Достаточно успокаивает. Направляет мысли по нужному руслу. Тут целая история: кто-то не так давно вложил в этот символ время и старания. А теперь они раскрываются в виде ощущений. Я собираю артефакты, но не знаю, чем один предмет лучше схожего. Дерево приятно смесью природного и человеческого, добавленного в обработке.
— Может в этом чувстве есть рациональность, — согласился мужчина. — То, что возвращает нас на землю.
— Простые чувства?
— Наверно. Здоровое восприятие. Оно не соглашается с подменой реальности, с новыми формами общения в отрыве от тела. Мы боимся, животным непониманием, страхом. Боимся телепортов, не понимая воссоздание жизни по ту сторону. Мы боимся переноса в цифру по аналогичным причинам. Мы не хотим ощущений на расстоянии, воссозданных или переданных напрямую в мозг. Сложно точно сказать почему.
— Может мы не успеваем развиваться? — отозвалась Аня. — Привычные чувства сильнее воссозданных. Мне приятнее обнять тебя и высказаться вслух.
— Мы — не все вокруг, — высказал сомнения Птах.
— Большинству хочется личностного пространства и ощущения реальности. Поэтому мы слушаем не мысли, а голоса. Прикосновения и зрительный контакт, ощущения остаются на месте.
— Но соприкасаться напрямую в мыслях приятнее, — ответил Птах. — Мне с тобой так точно. Я чувствую то же тепло, что и голосе, и в объятиях. Мы уже привыкли. При передаче данных напрямую в мозг мы же не встречаемся с защитными реакциями, вроде тошноты, психических травм и атрофии тела.
— Тут столько спорных теорий, — ответила девушка, разводя руками. — Мы не можем уйти в состояние мозга в колбе, потому что на текущем уровне развития подмена реальности приведёт к прекращению вида. Мы не готовы стать принципиально новым видом, потому барьеры позволяют сохранить тело. Оно нужно. Не уверена, насколько. Но пока мой разум не даёт телу выпить вредной шипучки или спорит по достаточность сладкого, хотя иногда тело иррационально. Мне нужно что-то трогать и чувствовать физически, чтобы жить.
— Постой, я запутался, — Птах затряс головой так, что слегка обросшие волосы пару раз пронеслись над лбом. — Массовое самоубийство может скрываться в уходе от реальности? Тело
