у себя в комнате!» «Выключи радио, пока делаешь уроки!» «Сядь уже наконец за письменный стол! Зачем я его покупала, если ты делаешь уроки в постели!» А она и бровью не вела.
Иногда меня вызывали в школу. Мне говорили: «Слишком строптивая, слишком непоседливая, слишком навязчивая, слишком надменная, слишком независимая, а еще слишком дерзкая». Когда ее пытались чему-то научить, она во все вникала, хотела все понять и без остановки задавала вопросы, даже если это мешало вести урок. Не всем учителям это нравилось. Сколько раз я ей говорила, чтобы она семь раз подумала, прежде чем открывать рот… Она казалась нагловатой и высокомерной, и взрослые то приходили от нее в восхищение, то беспокоились рядом с ней. Но ее спасало то, что она всегда училась лучше всех.
Нам предложили перескочить через класс, я отказалась. Лили обиделась. Я хотела, чтобы период ее школьного обучения был «нормальным». Иначе она бы покинула меня еще быстрее. Я боялась, что она упустит что-нибудь в жизни. С самого ее детства боялась. Она постоянно задавала вопросы, в том числе на очень… особенные темы. И мне казалось, что она перестает быть невинным ребенком.
Лили
В первом классе уже знала странные вещи. Как занимаются любовью, что такое эпизиотомия, кто такие педофилы и насильники… Мои приятельницы приходили от этого в ужас. А я твердо решила: дети? Никогда!
Габриэль
В школе Лили мало кого могла назвать друзьями. Она ладила со всеми и всем нравилась, но своей дружбы удостаивала только тех, кто интересовался тем же, чем она. А таких было немного!
Сколько раз я предлагала ей пригласить домой подругу… Или соседку. Но все напрасно. Даже на свой день рождения отказывалась кого-либо звать: «Нет, спасибо, лучше не надо. Но знаешь, чего бы я на самом деле хотела? Устроить ужин перед телевизором, только мы с тобой и крок-месье».
Глава 18
Габриэль
Жадность, с какой Лили поглощала книги, не всегда соответствующие ее возрасту, в конце концов стала меня беспокоить. Дочь делала карточки, в блокнот с разделителями записывала все новые слова, которые слышала, и я была уверена, что в ближайшие дни они появятся в ее речи. Стоило ей о чем-нибудь узнать, как она погружалась в эту тему, и я чувствовала, что мы отдаляемся друг от друга.
Лили
Мне хотелось, чтобы мама занималась самообразованием и встречалась с теми, кто был бы на ее уровне, а не с теми, кто тянул ее вниз. Взять хотя бы ее единственную попытку найти любовь: это же была настоящая катастрофа! Он неправильно говорил…
– Как это – «неправильно говорил»?
– Ну да, он делал кучу ошибок, мама!
– Например?
Вздохнув, я отвечала:
– Например, нужно говорить «я пойду к парикмахеру», а не «до парикмахера»!
– Но я тоже всегда говорила как он!
– Ну да… – выдержав паузу, подтверждала я.
Габриэль
Страсть поправлять других захватила ее полностью, и она ничего не могла с собой поделать. Всегда что-нибудь было не так, то и дело кто-нибудь рядом допускал ошибки. Это был ее личный вид спорта – указывать окружающим на их ошибки. Не только мне. Казалось, ошибки ей буквально резали слух, вот она и не могла их пропустить.
Лили
Я боялась смешать то правильное, что услышала за восемь часов школы, с тем неправильным, что в следующие десять часов говорила она. Я боялась, мой мозг не выдержит и из-за нее я раз и навсегда перестану понимать, что правильно, а что нет.
Габриэль
Она высокомерно заявляла мне: «Мама, очень важно, какое впечатление ты производишь на других. И первое впечатление важнее всего. Оно должно быть безупречным». Что же такое можно было поставить мне в упрек? Происхождение? Мою работу? Как будто это нужно было скрывать или стыдиться этого.
Лили
Я была очень строга с ней. Как только она совершала ошибку, я тут же на это указывала. Постоянно. Чтобы помочь, научить чему-то, но она даже не пыталась запоминать, ей было неинтересно. «Это не так важно, – говорила она. – Это ведь одно и то же, какая разница!»
Но нет, это было не одно и то же. И это было важно. Во всяком случае, для меня. Она была моей мамой, образцом для подражания, идеальным родителем, но тут она сдавалась. Как я могла продолжать равняться на нее, если она не хотела быть моей опорой, моей гордостью?
Я винила ее за то, что она не старалась. Не запоминала.
Габриэль
Иногда я даже не решалась открыть рот, потому что знала, она скажет: «Так не говорят!» Когда Лили была рядом, это напрягало, я боялась, что она опять сделает замечание. И каждый раз оказывалась права: она меня поправляла.
Из-за нее я уже не знала, как правильно: «к парикмахеру» или «до парикмахера». Больше не знала, как сказать! И теперь я говорю: «Пойду стричься».
Ты запутала меня, дочка. Позволь мне думать своими словами. До твоего появления я ведь отлично справлялась. Когда не было запретов. Не было чувства стыда. Я говорила что хочу и как хочу!
И вообще, что это такое – дочь поправляет мать! Кто тут мать, в конце-то концов?!
Глава 19
Габриэль
Начальная школа подходила к концу, и я поняла, что за дальнейшей программой мне уже не угнаться. Это так унизительно – чувствовать, что ты больше не можешь помочь своему ребенку. Да еще так рано. Я была совершенно потерянна. И совершенно перестала ее понимать. Как будто она говорила на иностранном языке.
Когда Лили готовилась к переходу в колледж[17] и определялась с предметами, которые предлагались на выбор, у нас произошла самая крупная ссора из всех.
У меня не было четкого мнения, но английский язык, который поможет пробиться в жизни, казался мне разумным решением. Но Лили была не согласна. Она заявила, что выберет немецкий, а ведь Германия уничтожила значительную часть нашей семьи… И еще латынь, мертвый язык! «Зачем тебе латынь? Это же язык священников. Ты что, записалась в монахини?» Я бы еще поняла, если бы она выбрала итальянский, почему нет… Но Лили не сдавалась.
И знаете, что сделала десятилетняя девочка, чтобы добиться своего?
Лили
Я вызвала маму в кабинет директора! Это был единственный способ убедить ее, что я все делаю правильно. Выбираю не то, что легче, а принимаю интеллектуальный вызов. Я чувствовала это, но объяснить не могла. Слова и аргументы должен был найти директор. Но он подошел к делу с какой-то опаской и выступал скорее как посредник между нами.
Габриэль
Я уступила и, думаю, именно тогда по-настоящему почувствовала, что она от меня ускользает. Я проиграла. Я сдалась, и после этого между нами все изменилось.
Часть вторая
Глава 1
Габриэль
Колледж Лили выбрала в самом центре нашего района, теперь ей не надо было переходить мост, и она оставалась далеко от буржуазного центра города, где находились начальная школа и еще один колледж, куда поступили большинство ее бывших одноклассников.
Лили
Матери и в голову не пришло бы тратить деньги на частную школу. Возможно, уровень обучения там был бы другим. Но, честно говоря, я даже не уверена, что в нашем городе была такая.
Из всей параллели только в нашем классе учились сыновья и дочери врачей, адвокатов, юристов, учителей… Подумать только, все эти люди подписали своим детям разрешение изучать латынь и немецкий как первый живой
