Себастьян сладко потянулся в кресле и улыбнулся: ловушка захлопнулась. И пусть Ричард смог сбежать, скоро это уже не будет важным.
Глава 21. Поместье
Шери проснулась в машине. Двигатель тихо гудел, «лепард» мчался по ночной трассе, разрезая мрак светом прожекторов.
Лицо Валентайна было спокойным и сосредоточенным.
– Проснулась? – коротко взглянул он на Шери.
– Да, – было ужасно неловко за все, что она наговорила.
Требовать от Валентайна, чтобы он отчитывался, где пропадает, ныть о том, что она не знает, как без него жить – ужас! Она не знала, куда деваться от стыда. Хоть из машины выпрыгивай.
– Шери, я все думаю про куклу Азилла, – прервал ее раскаяние Валентайн. – К сожалению, наш Дом хорошо знает это мерзкое творение Высшего Демона из Дома Путей, как и его самого. То, что я расскажу тебе, приватная информация. Хотя о чем я говорю? Ты никогда лишнего не скажешь. Наверно, тебя чаще нужно поить зельем Марка.
Шери покраснела и отвернулась.
– Шери, да не смущайся ты, – положил он руку ей на колено, но сразу убрал. – Ты ничего такого не сказала, чего я не знал. Кроме куклы Азилла и того, что дядя пытался тебя заставить, чтобы ты ушла из академии. Ты не представляешь, как я рад, что ты устояла. Страшно подумать, если бы…
Он замолчал, рука дернулась к портсигару, но в последний момент снова вцепилась в руль.
- Я согласен, что должен был тебе позвонить. Хотя мы со Стэфаном договорились, что он свяжется со мной, если с тобой что произойдет. А то ты вечно попадаешь в истории... Вот скажи, зачем ты удумала записаться в дуэлянты?
– Я не хотела, – вздохнула Шери. – Думала просто разобраться с Суок по-быстрому, а тут Виктор закричал, что по правилам нужна дуэль. Написал Ричарду о принятии нас в Клуб, а он согласился… Как ты думаешь, куда он мог деться?
Шери нравилось ездить с Вэлом по ночному города, залитому неоновыми огнями. Его «лепард» несся по шоссе, ловко обгоняя машины, выгадывая так, чтобы промчаться через перекрестки за секунду, как там замигают останавливающие сигналы. Он чувствовал дорогу и свою машину также, как самого себя.
– Не знаю, – помрачнел Вэл, не отрывая глаз от дороги. Трасса в этот час была оживленной, и ему приходилось постоянно перестраиваться из одного ряда в другой. – Комнаты Ричарда были под магической сигнализацией и двери охраняли королевские стражи – а это лучшие из лучших архов. Никто не понимает, что произошло. Но на потолке в спальне Ричарда, а потолок у него зеркальный, обнаружена трещина.
– Зеркало, – задумчиво произнесла Шери. – Знаешь, я не люблю зеркала. Мне все время кажется, что оттуда на меня кто-то смотрит. Помнишь, когда вы тянули жребий, кто из пажей кому достанется?
Валентайн кивнул.
– Мне тогда показалось, что в зеркальном кубке мелькнуло женское лицо.
– Может быть, ты увидела себя? – с чуть заметной насмешкой предположил Валентайн.
– Может, – неохотно согласилась она. – Так что там с этой куклой Азилла?
– Мой прапрадед Рональд в свое время женился на дочери Карла Арханона Леоне. Понятное дело, Дрюмоны очень гордились этим союзом с королевским домом, вот только брак свершился совсем не по тем правилам, что приняты у нас…
Керосиновые лампы не могли полностью прогнать мрак храма Священной Матери, а в самом помещении было душно. Архи двух родов явились в этот знаменательный день приветствовать новый союз. В том, что после этой ночи через девять месяцев родится сильный воин – не сомневался никто. Змеиную Матерь тщательно умастили кровью. Ее тело казалось живым в блеске огней: гибкое, сильное, блестящее. Матерь изогнулась над алтарем, готовая дать благословение новому своему чаду, и глаза ее тускло мерцали.
Его Святейшества Леон Арх’Фогус подошел к новобрачным, протянув им кубок, полный теплой крови:
– Выпей, дитя, кровь своего отца. Этой ночью тебе понадобятся силы рода.
Кровь отдавала горечью от слез Морхи, но Леона осушила кубок не поморщившись. К ней подошел король с наспех перевязанным запястьем и поцеловал ее в лоб.
– Благословляю тебя, дочь моя. И тебя, мой добрый арх Рональд. А теперь оставим молодых. Да пусть свершится таинство.
Храм опустел. В нем остались лишь муж, молодая жена и Матерь.
Леона знала, что делать. Об этом таинстве рассказывала ей матушка Агнесс, настоятельница монастыря Благословенных Дочерей Морхи. Конечно, не все. Но то, что нужно скинуть платье и лечь на алтарь, Леона знала. Она потянулась холодными пальцами к завязкам своего платья-сорочки, но Рональд удержал ее руки.
– Не здесь.
Он заставил ее обойти алтарь со Змеей, подошел к стене и нажал невидимый рычаг, за которым был узкий коридор.
– Куда ты ведешь меня, муж мой? – удивилась Леона.
– Я потерял двух жен и двух сыновей. Не хочу, чтобы это произошло и с тобой. Мой род не должен угаснуть. И раз Священная Матерь отказывает мне в милости, я попрошу ее у другого.
В коридор они так и не вошли. Сверкнуло призрачное зарево портала, а к горлу подкатила тошнота. Сработал портал, который перенес их в другое место, более мрачное, чем святилище Священной Матери королевской академии. Леоне стало страшно. О таком ей матушка Агнесс не рассказывала.
- Где мы?
Рональд не ответил, колдуя над стальной дверью, а когда она открылась, бесцеремонно втолкнул Леону внутрь.
Комнату освещала пылающая багряным пламенем пентаграмма, вокруг которой прыгал, высоко поднимая голые ноги, окровавленный человек в разорванном рубище, сквозь которое проглядывали выжженные руны подчинения. В одной руке он держал небольшую куколку, казавшуюся белой и чистой в его скорченных пальцах, а другой наносил себе удары плетью.
– Я привел к тебе мою жену, – сказал Рональд, подтолкнув к безумцу Леону. – Она еще невинна, и
