Итак пиши, будь ты неладен, следующее: "Ведь если бы он не потворствовал мне и не составлял столь кабальные и ростовщические договоры, но прогнал бы меня прочь от себя, я теперь не знал бы забот. И так как в ту пору для него большую цену имели деньги, чем моя и его собственная душа, я и препоручаю его Люциферу"" {199}. Нотариус, опасаясь, как бы на него не свалилось чего-нибудь ещё худшего, записал всё, что наказал ему Андриджетто, который вслед за тем произнёс: "Пиши. Item душу моего здесь присутствующего духовника отца Неофито я завещаю тридцати тысячам пар дьяволов". - "Постойте, что вы говорите, дорогой мессер Андриджетто? - вскричал духовник, - разве это слова разумного человека, каковым вы являетесь? Не говорите такого! Ужели вам неизвестно, что мессер Иисус Христос милосерд и жалостлив и что объятия его всегда отверсты в ожидании тех, кто явится с покаянием и воззовёт к нему, винясь и сокрушаясь в своих прегрешениях? Итак, повинитесь в своих тяжких и чудовищных преступлениях и молите господа о прощении, ибо он великодушно смилуется над вами.

Вы можете исправить причинённое вами зло, и, после того как вы это сделаете, господь, который милостив и не желает, чтобы кто-нибудь умирал во грехе, простит вас и дарует вам рай". Андриджетто на это ответил: "Ах, преступный священник, исполненный алчности и продажности губитель своей и моей души! Теперь ты подаёшь мне совет! Пиши, нотариус, что душу его я завещаю самому пеклу ада, ибо, не будь чумоносной алчности отца Неофито, он не давал бы мне отпущений, и я не свершил бы стольких проступков и не попал бы в то положение, в котором сейчас нахожусь. Тебе представляется достодолжным и подобающим, чтобы я возместил неправедно нажитое имущество? Тебе представляется справедливым, чтобы я оставил моих сыновей бедняками и нищими? Прибереги этот совет для других, ибо ныне он мне ни к чему. Пиши, нотариус, пиши дальше: Item я завещаю моей любовнице Феличите поместье в долинах Коммакьо {200}, дабы у неё было на что пропитаться и одеться и дабы она могла приятно проводить время со своими любовниками, как всегда и делала это, а также, чтобы по окончании дней своих она разыскала меня в непроглядной пучине адовой и вместе с нами тремя была терзаема вечными муками.

Что до остального моего имущества, движимого и недвижимого, наличного и имеющего перейти в мою собственность, так или иначе причитающегося и принадлежащего мне, то я завещаю его Коммодо и Торквато, моим законным и рождённым от меня сыновьям, заклиная их не заказывать по мне заупокойных месс и псалмопений ради моей души, но напропалую играть в кости, распутничать, сражаться оружием и творить всё то, что наиболее отвратительно и омерзительно, дабы моё в беззаконии нажитое добро в самое короткое время истаяло и исчезло, и сыновья мои, ввергнутые в отчаянье своим разорением, повесили сами себя за шею. И я хочу, чтобы это было последнею моей волею и прошу об этом вас всех - свидетелей и нотариуса". По написании и оглашении завещания мессер Андриджетто повернулся лицом к стене и, испустив рёв - ни дать ни взять мычание быка, отдал душу Плутону, который всегда пребывал в её ожидании. Вот так-то злокозненный и преступный Андриджетто, без исповеди и не покаявшись, окончил свою грязную и преступную жизнь.

На этом уверенная в себе и отнюдь не робкая Эритрея закончила свою сказку, а мужчины и равным образом дамы всё ещё дивились услышанному, разбирая на все лады превеликое сумасбродство впавшего в отчаянье Апдриджетто, который предпочёл стать рабом врага рода людского, чем покаяться в своих прегрешениях. Но так как часы ночи неслись и летели, Эритрея, не дожидаясь особого приказания, последовала со своею загадкой установленному порядку и произнесла нижеследующее:

Что, господа, вам о себе скажу я?Бела и не особенно тверда,Я толщину имею небольшую,Рукой меня охватите всегда,И в нечто рода женского вхожу яСвободно, без малейшего труда.Ко мне любому прикасаться можно,Но делать это надо осторожно.

"Ваша загадка, синьора Эрятрея, ничего другого не означает, как отдавать душу дьяволу, но смотрите, как бы он не забрался в ад {201}, ибо в этом случае он обожжётся", - сказал Бембо. "Я этого не опасаюсь, - ответила Эритрея, - ибо моя загадка имеет в виду вовсе не то, что вы воображаете". - "Тогда разъясните её, - отозвался Бембо, - дабы мы не оставались дольше в недоумении". - "Охотно, - ответила Эритрея, - в своей загадке я разумею свечу: она белая и круглая и не слишком твёрдая и входит в светильню, которая является словом женского рода, полностью и до конца, и кто берёт её в руку, тот осторожно касается её пальцами, чтобы не измазать салом руки". Так как петухи своим пением возвестили, что большая часть ночи уже миновала, Синьора мягко отдала приказание Катеруцце закончить десятую ночь занимательной сказкой с загадкою, и Катеруцца, предпочитавшая говорить, а не молча внимать другому, положила своей сказке такое начало.

Сказка V

Розолино из Павии {202}, убийца и разбойник, схвачен стражею градоправителя; подвергнутый пытке, он не признаётся в своих злодеяниях. Вслед за тем, увидев, как пытают его ни в чём не повинного сына, отец без повторной пытки признается во всём. Правитель ему оставляет жизнь иего изгоняет; он становится отшельником и спасает свою душу

Среди тех, у кого есть дети, не найдётся такого, кто бы не знал отлично, сколь велика и как горяча и крепка любовь отца к добродетельному и благонравному сыну. Ибо отец не только печётся о том, чтобы обеспечить всё необходимое для его существования, но многократно подвергает свою жизнь опасности и не жалеет собственной крови, лишь бы доставить ему высокое положение и богатство. А что это и вправду так, я покажу вам своею коротенькой сказочкой, которую намерена сейчас рассказать. И так как она будет не столько забавная, сколько жалостная, полагаю, что вы найдёте в ней немало для себя поучительного и назидательного.

В Павии, городе Ломбардии, прославленном как своею приверженностью к наукам, так и тем, что в нём погребено пресвятое тело преподобного и божественного Августина {203}, грозы еретиков, светоча и славы христианской веры, не так давно обитал один лиходей - отпетый преступник, убийца, разбойник и вообще готовый на любое самое чёрное дело, - которого все звали именем Розолино. И так как он был богат и стоял во главе шайки, многие шли за ним, и, засев у дороги в засаду, он обирал, грабил и убивал то того, то другого. И поскольку у него было много приспешников, весь край боялся его и трепетал перед ним. Хотя Роэолино совершил множество преступлений и на него было подано множество жалоб, тем не менее не находилось таких смельчаков, у которых хватило бы духу на них настаивать, ибо злокозненные и коварные люди оказывали ему столь мощное покровительство, что жалобщики предпочитали забывать о поданных ими жалобах. У Розолино был единственный сын, который по природе своей являл полную противоположность отцу и вёл жизнь достохвальную и примерную. Он не раз мягкими и ласковыми словами укорял отца за его порочную и преступную жизнь и ласково умолял его положить конец столь ужасающим злодеяниям, изображая ему грозные и бесчисленные опасности, среди которых тот непрерывно живёт.

Но мудрые увещания сына были поистине бесплодны и тщетны, ибо Розолино ещё неистовее предавался своему бесчестному промыслу и изо дня в день только и было слышно, что он такого-то обобрал или убил. И так как Розолино упорствовал в осуществлении своих кровожадных и гнусных замыслов и что ни день шёл от худого к худшему, господь пожелал, чтобы его схватили стражники градоправителя и доставили связанным и Павию. Но когда судья предъявил ему обвинение в совершённых им злодеяниях, он бесстыдно ото всего отпёрся. Выслушав это, градоправитель приказал стражникам надеть на него оковы и держать в темнице на крепкой цепи и, ежедневно давая ему только по три унции хлеба и три - воды, неусыпно его стеречь и следить за ним в оба глаза. И хотя между судьями возникли глубокие разногласия, считать ли его подследственным или нет, всё же после продолжительных прений градоправитель и трибунал решили прибегнуть к пытке и вырвать из его уст признание. Наступило утро, и градоправитель распорядился привести Розолино, дабы обвиняемый предстал перед ним и по доброй воле дал показания, но тот, так же как накануне, отпёрся решительно от всего.

Увидев это, градоправитель приказал накинуть на него петлю и вздёрнуть на дыбу. И хотя Розолино беспощадно пытали, подняв и опустив на верёвке несколько раз, ибо против него было множество веских улик, тем не менее он не только ни в чём не признался, но с величайшей стойкостью поносил градоправителя и его трибунал, выкрикивая, что они негодяи, лихоимцы, злодеи, разбойники и мерзкою жизнью, в коей погрязли, и за неправедный суд, который творят, заслуживают тысячи виселиц, тогда как он - честный и порядочный человек беспорочной жизни, и нет никого, кто по справедливости мог бы на него жаловаться. Как сказано выше, градоправитель неоднократно со всей беспощадностью принимался за Розолино и не пропустил ни одного вида пытки, которого не испытал бы на нём, но, неколебимый, как воздвигнутая на прочном основании башня, он презирал все и всякие пытки. Градоправитель, который отлично знал, что Розолино - закоренелый преступник, и не мог, однако, приговорить его к смерти, немало досадовал на это и огорчался.

1 ... 99 100 101 102 103 104 105 106 107 ... 132

На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Приятные ночи - Джованфранческо Страпарола бесплатно.

Похожие на Приятные ночи - Джованфранческо Страпарола книги

Мэр Кэстербриджа - Томас Гарди - Классическая проза
Недолгое счастье Френсиса Макомбера - Эрнест Миллер Хемингуэй - Классическая проза
Снега Килиманджаро - Эрнест Миллер Хемингуэй - Классическая проза
Зеленые глаза (пер. А. Акопян) - Густаво Беккер - Классическая проза
Золотой браслет - Густаво Беккер - Классическая проза
Обещание - Густаво Беккер - Классическая проза
Сфинкс без загадки - Оскар Уайльд - Классическая проза
Молочная пища - Шолом Алейхем - Классическая проза
Бен-Гур - Льюис Уоллес - Классическая проза
Легенда об Уленшпигеле - Шарль Костер - Классическая проза

Оставить комментарий