попал, хотя и в перчатки!
Попал — значит, надо продолжать в том же духе, говорит, а таких случаях человеческая психика и очень ошибается. От следующего удара я уклонился влево, в сторону бьющей руки, и ударил сам. В боксе это называется «бить с правой на правую», и это один из самых страшных ударов. Массы противников сталкиваются и точкой столкновения является чья-то голова.
Так и случилось. Я бил вроде несильно, но попал точно в челюсть, и противник свалился, как подкошенный. Хорошо хоть не лицом вниз, а то бы нескольких зубов лишился.
Бой окончен. Первого я прошел.
Из дверей выскочили четверо, без боксерских перчаток и обычно одетые. Они отволокли нокаутированного в сторону, слегка привели его в чувство, потом потащили из зала. Он повис на плечах двоих, а остальные шли следом.
-Эй, — окликнул я их как можно более приветливым голосом, — не уходите все. Сейчас второго понесете.
От такой наглости присутствующие молча переглянулись, однако два человека из числа медперсонала действительно пришли обратно.
Я сказал это специально. В стрессовой ситуации такие вещи легко выводят из себя, а мне это и нужно.
Следующим противником был длинный. Дрался он в левосторонней стойке, то есть левая нога у него была впереди, руками и ногами он бил хорошо, грамотно, все делал по науке…, но в скорости он мне сильно уступал. А скорость убивает — не помню, кто это сказал, но он абсолютно прав.
И я принялся отбивать ему переднюю ногу своими лоукиками. Что бы он не делал, какой бы удар не наносил — в ответ ему следовал жесткий хрясь по бедру. С внешней или с внутренней стороны беда (а изнутри больно совсем).
Эпизодически я бил по голени, и то, что так, оказывается, можно, оказалось для противника полной неожиданностью. Пару раз он после этого удара оказывался на полу — не смертельно, но неприятно, и уверенности в себе падение не добавляет.
Через две минуты контрабандист стоять на левой ноге уже не мог, настолько она у него оказалась отбита, и, получив очередной удар, с искаженным от боли лицом повалился на пол.
Толстый остановил бой. Поверженного противника оттащили подальше, а затем увели из зала.
Второй готов.
Рожа третьего мне не понравилась сразу, а перед схваткой он, покраснев как рак, сделал характерное движение, проведя рукой по горлу.
Это что значит? Меня пообещали убить? Ой, напрасно. Не хотелось делать больно, но придется.
Глава 15
Товарищ оказался борцом. Тупым и быковатым. Не мудрствуя лукаво, он на первой секунде наклонился и бросился мне в ноги.
Я ждал чего-то такого, и этой бой закончился быстрее, чем все остальные. За секунду. Я поймал его бросок и двинул коленом в голову.
Колену от удара стало больно, а голове — больнее в разы. А еще в голове есть мозг, и он от удара отключился. Еще один нокаут.
Закончив работу, я скромно отошел от поверженного тела.
Толстый распорядитель вздохнул и объявил:
— Бой окончен.
Потом сделал торжественный вид и объявил:
— Ты принят.
Я пошел надевать куртку, затем направился к Антону. Он кивнул мне.
— Ты очень силен. Такие люди нам нужны.
Только тут я понял, что в Антоновых силах было сделать бой абсолютно формальным, но он не захотел этого и решил своими глазами посмотреть на меня. Ах ты хитрый очкарик, подумал я. Ну ладно. Хотя чего я хотел.
— Теперь пойдем к альбиносу. Он захотел на тебя посмотреть.
Как интересно. Ну, пойдем. Должен же я увидеть того, кого мне приказали убить.
Мы вышли из зала и пошли дальше от лестницы.
— А кто это? — спросил я. — Толстый, я имею в виду?
— Он отвечает за прием новых людей и подчиняется лично Альбиносу.
— А кто выставляет бойцов для драки? Эти трое умели драться. Если они так будут с каждым, кто к вам приходит, то придется новых коллег долго лечить, а только потом они приступят к работе, — засмеялся я.
— Тоже он. Но все бои проходят, конечно, по-разному. Проверяется не тело, а дух, готовность сражаться. А для тебя выставили одних из лучших.
— Я же не инженер!
— Да, но сейчас у тебя будут другие задачи. Все прошло удачно. В первый же день ты заработал авторитет, а он точно пригодится. Рядовые бойцы уважают силу…, а больше не уважают ничего.
Коридор оказался длинным и почти совсем темным. В конце его нас встретила дверь, а перед ней двое часовых с револьверами. При виде Антона они не ушли в сторону, а вопросительно смотрели на него.
— Со мной Александр, новый член нашего братства. Альбинос просил привести его к нему. Вам говорили об этом?
Один из охранников, по-видимому, старший, согласно кивнул, и они отошли в стороны, пропуская нас.
За этой дверью оказался еще один переход, после него — дверь еще с двумя телохранителями. Антон повторил им слова обо мне, и они открыли дверь.
За ней появился спадающий с потолка красный шелковый полог. Отодвинув его, Антон пропустил меня внутрь. Я зашел и оказался в самом натуральном гроте, темном и странном.
Помещение не было огромным — размерами с большую студию, только с высоченным, теряющимся в темноте потолком. Стены задрапированы тем же красным шелком. В центре боком к нам находился огромный кожаный диван того же красного цвета, перед ним — огромный черный стол, на котором неярко горела лампа. Настолько неярко, что в паре метров от нее царила темнота. Пахло каким-то благовонием, причем настолько густо, что с непривычки я даже поморщился.
Стол был завален бумагами и книгами.
А за ним сидел человек в красном халате.
Он встал, и, с улыбкой и скрестив руки, посмотрел на нас.
Альбинос.
Вот ты какой.
Намного выше меня и гораздо шире в плечах. Кожа и волосы — белого, как бумага, цвета. Подземные жители, у которых я только что гостил, по сравнению с ним выглядели загорелыми жителями юга.
Он поздоровался с Антоном за руку, а потом и со мной.
Так сильно ладонь мне еще не сжимали. Или Альбинос был чудовищно силен или специально изо всех сил сжал пальцы, чтобы произвести впечатление. Скорее всего, первое потому что на его лице не отразилось никаких усилий.
— Вот ты какой, — насмешливо сказал Альбинос, оглядев меня с головы до ног. — слышал о тебе, слышал.
Я стоял молча,
