инструменты. В целом лондонские производители следовали более строгим канонам, чем их континентальные партнеры, и их сосредоточенность на достижении высокой точности принесла свои дивиденды в XVII в.; и особенно – в XVIII в., когда Лондон стал господствующим центром производства точных инструментов.
117
Конструкция экваториальной монтировки для секстанта, приводимая в движение часовым механизмом. Тяжелая гиря (под часовым механизмом слева) движет полярный вал при помощи винта, в то время как маятниковый регулятор хода (изобретенный незадолго до этого Христианом Гюйгенсом) регулирует это движение. Этот рисунок опубликован Робертом Гуком в его произведении «Критика первой части Небесной машины… Яна Гевелия» (1674), но саму конструкцию он так и не построил.
В точности так же как это было столетием ранее в Нюрнберге и других немецких центрах, лондонское производство точных часов шло параллельным курсом с изготовлением точных научных инструментов. Астрономия, не стоит об этом забывать, продолжала оставаться главным арбитром в вопросах измерения времени. Но верно и обратное: можно перечислить множество случаев, когда практика изготовления часов приходила на выручку астрономии. Если перейти из мира коммерции в мир идей, то следует хотя бы в двух словах упомянуть об одном очень важном примере. Ни один человек, имевший опыт работы с телескопом (а также любым другим визирным или измерительным инструментом), не станет отрицать той роли, которую играют устройства, приводящие инструмент в движение, точно соответствующее суточному вращению неба. Похоже, что Роберт Гук был первым, кто разработал одну из возможных конструкций такого «часового механизма», предназначавшегося в его случае для секстанта на параллактической монтировке. (Он опубликовал его в 1674 г.; см. ил. 117.) Вскоре после этого первый королевский астроном Джон Флемстид смонтировал экваториальную часть этой схемы в Гринвиче, но с ручным, а не часовым приводом. Безусловно, со временем часовой механизм стал фактически неотъемлемой частью любого большого телескопа, хотя, судя по всему, его успешное применение оказалось возможным только после того, как этим вопросом занялся Джеймс Брэдли.
МАТЕМАТИКА ГОРОСКОПОВ: АСТРОЛОГИЯ КАК ПОБУДИТЕЛЬНЫЙ МОТИВ
Но вернемся к Региомонтану – ученому, не гнушавшемуся рассматривать реальный мир в его связи с астрономическими теориями: его «Таблицы направлений», составленные в 1467 г. во время пребывания в Венгрии, не были исключительно астрономическими. Они включали таблицы, предназначенные для астрологических целей, в частности для расчета граничных точек двенадцати «домов». Понятие «дом» часто употреблялось для обозначения 30-градусных знаков зодиака – Овна, Тельца, Близнецов и т. д., – где планеты, согласно предположениям астрологов, обретали свои дома, свои места проживания. Кроме того, они использовались для другого способа деления зодиака, зависящего от времени суток и места, откуда производилось наблюдение неба. Об этом делении Птолемей странным образом умолчал, хотя в разные периоды времени ему (ошибочно) приписывались по меньшей мере пять различных методов осуществления такого деления. Обычно (но не всегда) деление начиналось с асцендента – точки зодиака (эклиптики) в месте пересечения ее с восточным горизонтом. Затем дома нумеровались в направлении увеличения долготы, то есть в сторону первых шести знаков, уходивших под горизонт. В данном случае нас не интересуют детали, но необходимо подчеркнуть, что во многих из восьми (или больше) довольно сильно отличавшихся друг от друга методов осуществления деления было довольно сложно применить эту процедуру в эпоху, предшествовавшую появлению электронно-вычислительной техники. Астролябия могла облегчить жизнь астрономов, но ее точности не хватало для того, чтобы произвести скрупулезный расчет. Между тем количество времени и сил, затрачиваемое на расчет планетных положений в астрологических целях, доказывает исключительную серьезность, с которой астрологи подходили к решению своих задач. Известны времена, когда астрология была не просто циничным способом добывания денег или стяжания власти, но представляла собой сложное, дерзкое и вполне самостоятельное интеллектуальное предприятие.
Зачастую различные методы осуществления деления назывались именами отдельных людей, и здесь опять печатное слово вносило некоторую неопределенность в то, какой астроном разработал тот или иной метод. Например, имя Региомонтана стало ассоциироваться с методом, относившимся к временам по меньшей мере ал-Джайяни и Абд ар-Рахман ал-Гафики. На деле, в астролябии, изображенной на ил. 116, использовался именно этот метод. (Деление осуществлено посредством линий, радиально исходящих из некой точки горизонта, расположенной непосредственно под центром.) Вслед за Региомонтаном немецкие астрономы стали называть его «рациональным» методом, что стало причиной определенного недовольства, выказанного французским астрономом Оронсом Фине, весьма неучтиво отзывавшимся о «нашем Региомонтане» во время публичных дискуссий. Итальянец Кардано обвинял его в плагиате, заимствовании у Авраама ибн Эзры. Итальянцы обычно отдавали предпочтение «методу Кампано из Новары», но и здесь допущена историческая ошибка. Вся история этих сложных технических приемов преисполнена ложными интерпретациями, особенно касающимися их авторства. Но что действительно заслуживает внимания, так это то, как много они значили для астрономов XVI в., обучение которых отягчалось некой разновидностью застарелого национализма, вынуждавшего относиться враждебно ко всему, что было сделано в предыдущие столетия. Однако, повторим еще раз, благодаря власти печатного слова «метод Региомонтана» медленно, но верно приобретал все более широкое международное признание.
АСТРОЛОГИЯ
Астрология, служившая побудительным мотивом для столь многих лучших астрономов, попала в своеобразное заточение на западе романского мира. С одной стороны, накопленные ею доктрины, многие из которых откровенно противоречили друг другу, зачастую ассоциировались с неким подобием некритичного поклонения, обычно считавшегося прерогативой работ религиозного содержания. С другой стороны, изучение аристотелевской философии в западных университетах в эпоху позднего Средневековья провоцировало ученых на рационализацию астрологических сочинений. Сохранились древние тексты – Манилия, Веттия Валента(несмотря на свое латинское имя, он на самом деле был родом из Антиохии) и Птолемея. Они написаны до того, как этот предмет начал застывать в своих границах, и именно Птолемей особенно стремился к тому, чтобы сделать астрологию частью всеобъемлющей рациональной системы описания физического мира. Она была замешана на полурационализированных магических представлениях и содержала в себе признаки того, что ее все еще следовало рассматривать как эмпирическую науку. Например, сочинения Гиппократа в области медицины содержали множество фрагментов о применении астрологии в медицине (ятроматематика), в которых человеческое тело считалось подверженным влиянию и находилось под покровительством различных частей зодиака и планет (ил. 118). В данном случае логика рассуждений сводилась к обнаружению во всей этой совокупности взаимных соответствий, для чего обычно использовался принцип аналогий. Например, Птолемей описывал Сатурн как нечто, обладающее холодными и сухими качествами, поскольку он находится на наибольшем расстоянии от теплоты Солнца и влажности, выделяемой Землей. В его «Тетрабиблосе» приведено множество подобных аналогий, и некоторые схоласты пытались внедрить их в «философскую» традицию.
118
Ксилография распространенного типа изображений, известных под названием Зодиакальный Человек, связывающего части тела со знаками зодиака в целях медицинской диагностики и лечения. Иллюстрация взята из итальянского перевода книги «Основные сведения по медицине» («Fasciculus medicinae» [1493]) Иоганна фон Кирххайма, осуществленного Себастьяно Манилио.
Мы уже рассматривали, как арабы VIII и IX вв. начали процесс собирания греческих, персидских, сирийских и индийских астрологических материалов. Это происходило не без сопротивления многих других сплоченных групп. Величайшие исламские философы и теологи ал-Фараби, Авиценна, Аверроэс и Ибн Халдун – все, как один, в той или иной мере противостояли астрологии, зачастую воспроизводя ее доводы, например о судьбе, предопределенности и ответственности за свои поступки, сильно напоминавшие те, что использовались их многочисленными противниками в ранний
