в любой уголок планеты. Я заранее обо всем позаботилась и пока Томас спал после неудачного семейного ужина в своей комнате, я сделала фото его паспорта, который успешно отправлен в новый университет.
Надеюсь только Хард оценит мои старания…
Глава 38. Том
– Пьяный идиот!
Позвонить девчонке, которая неустанно отклоняла мои звонки, снова и снова, наслаждаясь своей властью надо мной – мой самый наитупейший поступок. Собственными руками я окончательно уничтожил свой образ неприступного и высокомерного подонка, который пользовался девушками, особо не заботясь об их чувствах. И во всем виновата одна голубоглазая нимфа, засевшая у меня в мозгу как заноза. А я как полный идиот не смог удержаться и позвонил ей, предварительно напившись до помутнения рассудка. Очевидно, он все-таки не до конца помутился, раз я с такой четкостью попадал по телефонным клавишам, в поисках номера Майи. Надо же мне было придумать оправдание, в первую очередь, для себя самого, почему я так яростно пытался дозвониться до неё. Но это чертова сучка не отвечала на мои звонки всю неделю. Всю гребаную неделю! Только к выходным соизволила поднять трубку и сразу взбесила меня одним единственным вопросом, интересуясь своим небрежным высокомерным тоном о том, соскучился ли я по ней. Майя всегда умела считывать мои мысли и всегда знала, что творится у меня в голове – это делало меня уязвимым в её глазах. А в тот момент всё чего мне хотелось – это оказаться рядом с ней и хорошенько трахнуть, чтобы единственные звуки, которые издавал бы ее рот – стоны удовольствия. Но я остался дома, потому что был сильно пьян и не хотел преждевременно позволить этой девчонке праздновать свою победу надо мной. Я был уверен, что на трезвую голову начну здраво мыслить и наконец-то пойму, что Майя Льюис – еще один опыт в моей сексуальной жизни. Так сильно я еще никогда не ошибался!
Льюис не появлялась в университете целую неделю. Мне не позволяла гордость заявиться в деканат и разузнать все о студентке, отсутствующей на занятиях. Но если быть откровенным до конца меня пугало столкновение с разъяренной Амандой Кёртис, чью выдающую студентку я обидел. В лучшем случае, она бы прочитала мне нотации. В худшем, придушила бы в своем кабинете и поздней ночью вывезла бы мой трут с территории университета, закопав где-нибудь в лесу. Еще я боялся неопределённости в статусе наших отношениях. Фактически для Майи я – никто и яростная заступница мисс Кёртес, выставили бы меня за дверь раньше, чем я успел бы назвать ее имя. На самом деле от совершения этого поступка меня удерживал остаточный ореол моего авторитета, который превратился бы в прах и слухи о том, что Хард окончательно зациклился на одной девчонке, поползли бы по университету. Поэтому я сделал вывод, что Льюис отсутствует в связи со смертельной болезнью, потому что только смерть могла встать между ней и учебой, и это в самый разгар сессии. И я! Она сделала самую элементарную вещь – исчезла из моей жизни на недели, заставив меня усомниться в моих лживых чувствах к ней, которые я так старательно взращивал и лелеял. Не знаю, как и когда это произошло, но осознание того, что Майя – всё что меня волнует, переполняло изнутри. Самое противное, что понял я это не самым приятным способом.
Брэд не появлялся в институте несколько недель подряд. Он и раньше не баловал это заведение своим присутствием, но сейчас все было иначе и перешёптывания в университетских коридорах свидетельствовали о том, что каждый уважающий себя студент знал о случившемся в общаге на вечеринке Кэт. Моя бурная фантазия рисовала мне самые отвратительные и ужасные картины, которые стояли перед глазами всякий раз, как я употреблял имена Брэда и майя в одном предложении. Но она не настолько меня ненавидит, чтобы назло запрыгнуть в постель к моему бывшему другу козлу. Взвинченность и напряженность заставляли меня неустанно ревновать эту проклятую девчонка уже к одним только фантазиям в моей голове. Я знал, что она осталась в доме своей бабушки, но не знал, чем она занималась и с кем проводила время. Может быть с ней был человек, который делал всё то, что должен был делать я – успокаивать её и быть рядом. Моё воображение сводило меня с ума, и я злился. Злился на себя за свою упертость и привязанность, и злился на Майю за то, что оставила меня одного и на её слова, которые она мне сказала. Намеренно причинив мне боль, моя голубоглазая нимфа заставила меня понять, что она нечто большее, чем очередная девушка, задержавшаяся в моей постели. Она невероятно сильно бесила меня, даже на расстоянии, вместе с тем, мысли о ней успокаивали меня и вселяли какое-то спокойствие.
Однажды, на второй недели отсутствия, её величество Гордая Сексуальная Задница начала атаковать меня звонками. Выжидала положенные сорок секунд и сбрасывала вызов. Я до последнего надеялся, что она оставит голосовое сообщение, но эта выбешивающая сучка только звонила и нервировала меня, проверяя мою стойкость, которая к выходным заметно ослабла и дала трещину. Был вечер субботы, когда мой телефон начал яростно вибрировать на кухонном столе, требуя моего внимания. Читая какую-то старенькую завалявшуюся книгу в университетской библиотеки, вот до такого отчаяния Майя довела меня – я стал интересовать учебой! – не сразу обращаю внимание на звонок. Я знаю, кто мне звонит и руки чешутся треснуть по телефону с такой силой, чтобы даже на расстоянии несносная девчонка почувствовала до какого состоянии довела меня и одновременно хочется немедленно ответить на ее звонок, услышав её голос. Нет, Хард! Не смей отвечать! Она динамила тебя и нервировала! Теперь ты можешь понервировать её!
– Привет, Том!
Слабовольный болван! От досады на свою слабохарактерность оттягиваю волосы и едва не скулю от безысходности в телефонную трубку, слыша свое имя на её губах.
– Майя, – говорю сдержанно и холодно. Давай, Хард, держи дистанцию и покажи, что её звонок не взволновал тебя как мальчишку, на самом деле ожидающего этого звонка. Встаю на ноги и расхаживаю по кухне туда-сюда, стараясь избавиться от волнения и нарастающего напряжения.
– Я соскучилась, – тихий шепот малышки пробирает меня до мозга костей, и я хватаюсь за столешницу, потому что ноги предательски дрожат как у школьника. Она знает, что нужно сказать, чтобы окончательно подорвать мою остаточную стойкость.
– Том? – она взволнованно выдыхает в трубку и от ее дыхания по шее и вниз по
