это впервые, Том. Все твои «впервые» случились со мной, – она многозначительно и лукаво улыбается. – И ты впервые признался мне в любви. Неужели ты думаешь, что я не буду ежесекундно напоминать тебе об этом? – чертовка сидит полубоком, подогнув ноги под себя и играет с моими волосами, мечтательно улыбаясь планам, что строят коварные черти в её головушке.
– Спасибо, что позвонил Кэт и… – Майя опускает взгляд и вырисовывает на моей руки незамысловатые узоры, вызывая стаю мурашек на груди. Ей непривычны мои хорошие поступки, свидетельствующие о моей заботе. Всё что я делал в жизни этой девушки, делал её труднее и хуже.
– Я не хотел, чтобы ты оставалась одна. И раз я не мог быть рядом, мне хотелось, чтобы кто-то понимающий был рядом с тобой, а Кэт – неплохой вариант.
Впервые на моей практики в общении с женским полом я позвонил девушки сам и попросил оказать мне услугу. Могу только представить, как ликовала Кэт и чего наговорила Майе, в деталях пересказывая мой внезапный монолог, знатно приукрашивая действительность. Но я реально был в полном отчаяние раз решился на такое.
Льюис довольно хмыкает, продолжая завлекающе скользить прохладными пальчиками по моей руке. Почему она не может просто посидеть спокойно? Её прикосновения отвлекают меня и мешают сосредоточиться.
– Господи! – внезапно Майя резко выпрямляется и ровно садится на диване, находясь в поисках мысли, что так сильно встревожила её. – Моя бабушка возвращается сегодня вечером, – чертовка расплывается в коварной улыбочке, уплетая за обе щеки завтрак. Я не вижу ничего радостного в этой новости. Знакомиться с родственниками Льюис я еще не готов.
– Как мне ей тебя представить, Том? – чертовка лениво подползает ко мне на коленях и как кошка трется носом о щеку, разжигая во мне пожар. – Как парня с которым я трахаюсь, – горячий шепот Майи пронизывает до мурашек, – или как моего молодого человека? Первый вариант интереснее, – её шаловливая ручонка оттягивает резинку боксеров и холодные пальчики поскрябывают горячую кожу в области паха, – второй более консервативный! – Мой член отзывается на ласки этой чертовски и мгновенно твердеет, и если я сейчас ее не трахну, то точно убью. – Так как тебе больше нравится, Том? – она обдает мою шею огненно-влажным дыханием, и мое тело сводит приятной судорогой.
– Больше всего мне нравится твой очаровательный ротик, обхватывающий мой член, – обескураженность Майи дороже всего на свете. Она вдруг вновь до ужаса скромная, зашуганная и невинная зубрилка, которая стыдится любого вульгарного слова и краснеет как набожная монашка.
– Ты похабщик, Хард! – И я непременно очарую твою бабушку, с который ты так жаждешь познакомить меня, моя милая девочка…
Глава 42. Майя
«Я люблю тебя! Я люблю тебя! Я люблю тебя!» – это фраза неустанно звучит в моем мозгу, снова и снова, и я до конца не могу поверить в её искренность и правдивость. Я до последнего была уверена, что очередной спор или стремление доказать отсутствие каких-либо чувств на сердце Томаса, послужило главной причиной и долгожданные мной слова наконец-то прозвучали. Признание Харда прозвучало как злая насмешка и в первые секунды я возненавидела его сильнее, чем могла возненавидеть за всю причинённую боль. Но нет, чувства британца оказались самыми настоящими, искренними и сильными настолько, что, если бы я хотя бы еще несколько секунд отказывалась бы верить в них, Том убил бы меня за моё насмехательство над его влюбленным сердцем. Так я и поступила, прикинулась безучастной и не впечатленной, игнорируя свое вопящее от радости и разрываемой любви сердце. Зато Хард в полной мере на протяжении жалких минут, которые показались ему вечностью, понял, каково это, когда тебя отвергают или в худшем случае держат на расстоянии, не принимая все твои попытки объясниться в любви всерьез. Я уже давно разобралась в своем отношении к Томасу. Не знаю, как и в какой именно момент это произошло, но я по уши влюбилась в человека, которого презирала и ненавидела за одно его существование. Две недели одиночества научили меня тому, что я не могу без Харда. Ему об этом, конечно, знать не обязательно, но мое падкое и бесхарактерное сердце, которое не реагирует на зов здравого смысла, обязательно меня выдаст.
– Ты собираешься сидеть в машине целый день? – К величайшему разочарованию брюнета мы возвращаемся домой до того, как Хард успевает морально подготовиться к знакомству с единственно близким и родным мне человеком. Перспектива того, что его, нахального ловеласа, представят в свете как обыкновенного среднестатистического бойфренда, не укладывается в его кучерявой голове и жутко бесит.
– Я думаю это плохая идея, Майя, – он упирается руками в руль и смотрит далеко вперед.
Всё, что происходит между нами – это плохая идея!
– Боишься, Том? – наклоняюсь к его лицу и разомкнув губы протяжно произношу его имя, смакуя каждую букву, прекрасно зная, как на него это действует.
– Ты можешь не называть меня так, – британец сжимает руль до побеления костяшек в надежде на то, что это поможет ему избавиться от мимолетно накатившего возбуждения. – Хотя бы не сейчас. – Томас обращает на меня взор своих сверкающих блеском карих омутов, сталкиваясь с моими губами.
– Как именно тебя не называть, Том? – на одном выдохе произношу его имя, обжигая своим дыханием губы брюнета, который прикрывает глаза от наслаждения и раздраженный своей неспособностью противостоять мне бормочет бессвязные ругательства.
– Вот так, – взглядом указывает на мои губы, застывшие в миллиметр от его лица. – Своим томным голосом, от которого у меня… – Томас наблюдает за моим удивленным выражением лица и вздернутыми бровями, понимая, как сильно оплошал, едва не признавшись девушке в том, что он растекается лужицей, когда я с нежностью в голосе называю его по имени.
– От которого ты всегда хочешь меня трахнуть, но это твои проблемы Хард. Нужно быть сдержаннее и контролировать себя в конце концов, – игриво чмокаю его в щеку, наслаждаясь ошеломленным видом брюнета. – А теперь вытащи свою задницу из машины! – захлопываю переднюю дверь автомобиля, слыша в свой адрес не самые лестные слова восхищения. Томас удрученно следует за мной с сумкой в руках, пуская мне в спину убийственные молнии. Около входной двери я останавливаюсь и в нерешительности медлю, испытывая щекочущее чувства в области груди, сильно похожее на страх. Всё-таки Хард был прав – это не самая хорошая идея. Несколько месяцев назад мы просто трахались, играя роль влюбленных в стенах университета. Только вчера разобрались в настоящей сущности наших отношений, и вот мы уже стоим на пороге моего
