близ Панипата, около десяти миль к северу от Дели; армия афганца, как говорят[354], состояла из 100 тысяч человек, тогда как в войсках Бабура насчитывалось никак не больше 25–30 тысяч человек. Но Ибрахим, как судил о нем сам Бабур, был хотя лично храбрый, но опрометчивый молодой человек, военные таланты которого совсем не были достаточны для того, чтобы деятельно руководить такими массами; между тем как на стороне Бабура одинаково стояли и проницательность, и военная опытность. Кроме того, большая часть афганских войск немногим отличалась от тех, которые раньше были побеждены в Пенджабе: климат и образ жизни в великой стране двух рек собственного Индостана искони в короткое время расслабляли и изнеживали самые сильные племена, раз только они спускались вниз со своих гор. Несколько стычек, в которых под конец афганцы как бы одержали верх, придали Ибрахиму мужество отважиться 9 раджаба 932 г. (21 апреля 1526 г.) на общее нападение. Бабур постарался сравнять численную разницу между сражающимися выбором позиции, обдуманным распределением своих сил, устройством окопов и укреплений; поэтому, когда неприятельские массы стремительно, но без должного порядка бросились на приступ, оказалось возможным продлить битву, пока легкая монгольская кавалерия не напала на врагов с тылу и не принялась осыпать их градом стрел, между тем как спереди делали свое дело пушки Бабура. Сражение началось рано утром, к полудню сила афганцев была сломана. 15 тысяч остались на поле битвы, остальные бежали; но всего важнее было то, что сам султан Ибрахим находился в числе павших. Трон Дели и Агры был свободен, и Бабур не имел намерения предоставить его другому. Уже 12 раджаба 932 г. (24 апреля 1526 г.) он вступил в Дели, а в следующую пятницу, 15-го (27-го), в большой мечети в первый раз молились за нового падишаха, за первого могольского императора Индии.

В представлении Запада Великий Могол стоит – или, вернее, стоял, так как мало-помалу он начинает приходить в забвение – вместе с Великим Турком константинопольским и ставшим уже отчасти мифическим халифом Багдадским, как третье лицо союза, являющегося воплощением сказочного восточного величия и пышности. Если добрый бюргер прошлого столетия воображал себе с внутренней дрожью Великого Турка в виде свирепо сверкавшего глазами, очень гневного и страшного изверга с кривой саблей на боку, зеленым шелковым шнурком в кармане и тысячью прекрасных и очень несчастных христианок-невольниц в гареме, который стерегут негры с оскаленными зубами, то Великий Могол был ему симпатичен, как дородный пожилой господин, который сидит в приятном покое на золотом троне, ни в чем себе не отказывая, и коротает время, играя бриллиантами величиной с куриное яйцо.

«Ты сидишь точно Великий Могол», – приходилось слышать в моей молодости, если за столом или вообще расположишься более величаво, чем это кажется подходящим. Классический пример преходимости земного величия: потому что, хотя с начала прошлого столетия от Великого Могола не осталось почти ничего, кроме пустого блеска, и скоро исчезла даже тень прежнего могущества, то все же в продолжение почти двухсот лет он был неограниченным владыкой большей половины Индии, то есть одним из могущественнейших царей мира. Значит, не было пустой хвастливостью, если Бабур и его потомки придавали цену тому, чтобы называться монголами, как потомки Тимура, а вследствие официальной генеалогии последнего, тоже и Чингисхана. Слово «могол» есть, следовательно, не что иное, как слегка измененное правописание имени известного у нас как «монгол»; этим словом, соответственно обстоятельствам, скоро стали называть во всей Индии всех тех, кто пришел из-за Инда с «великим монголом», с новым царем Бабуром и его родом, будь то монголы, или джагатайцы, или персы. Величие вновь ожившего рода грозного завоевателя мира особенно выступило в трех выдающихся личностях: Бабуре, который основал царство индийских монголов, Акбаре, которому оно обязано своим почти ровно столетним процветанием, и Ауренг-Зебе, который подготовил его падение, – смелый и счастливый полководец, великий правитель и коварный деспот, в котором еще раз проявились главные черты характера его предка Тимура.

В привычки Бабура не входило почить на завоеванных лаврах: к тому же и положение его совсем не позволяло этого. Он сумел воспользоваться междоусобными войнами афганцев, чтобы окончательно уничтожить без того уже расшатанное ими султанство Лодия. Но был и другой вопрос: окажется ли он со своей горстью людей в силах противостоять таким же и сильнейшим бурям? Свойственное ему сдержанное благоразумие, соединенное с отважной решимостью, и в этом случае обеспечило прочность его минутному успеху. Вблизи дело казалось еще опаснее, хотя Агра, официальная столица афганского Индустана, скоро после Дели увидела его в своих стенах как победителя. Остальные города, укрепленные и имевшие в своих стенах войска, приготовились к сопротивлению; командовавшие ими предводители сговорились между собой, выставили своим государем брата Ибрахима, Махмуда, и обменялись посольствами с раджпутом Рана Сайкой, который со своей стороны, может быть, вследствие ранее сделанного уговора с Бабуром, потребовал для себя большую часть правого берега Джумны.

Но и теперь, на счастье Бабура, личная вражда, прихоти и зависть уже давно заглушили у афганцев всякое единодушие. Войска, посланные в Джонпур еще Ибрахимом, одержали под начальством шейха Баязида значительный перевес над тамошними мятежниками, но эти последние выбрали себе из племени лохани нового шаха, по имени Мухаммед, который все еще повелевал всем Бихаром. Теперь между ними и Бабуром находился только Баязид; он счел невозможным союз с Мухаммедом – ему не оставалось, значит, ничего другого, как войти в соглашение с Бабуром. Император принял с распростертыми объятиями его и его приверженцев, пожаловал им большие лены в Джонпуре и Бихаре, которые им стоило только отнять у бунтовщиков, и теперь тыл его был в безопасности. Если не совсем так, то очень похоже на это обстояло дело у предводителей запада; и здесь также Бабур сумел привлечь на свою сторону не одного противника умной смесью благосклонной учтивости и твердости. Одну минуту положение действительно ухудшилось, когда войска Мухаммеда Бихарского снова подступили к Джонпуру; но вспомогательное войско под начальством сына Бабура, Хумаюна, помогло единомышленникам императора с Баязидом во главе снова отбросить их к Бенгалии, и скоро после начала 933 (1527) г. все войска Бабура были собраны вместе в Агре. Сам он в это время также не оставался праздным, а трудился над покорением отдельных мелких княжеств и вооружался к предстоящей трудной борьбе с раджпутом Рана Санкой.

Пока в конце 932 (1526) г. удалось еще взять с помощью хитрости важный Гвалиор; оба поссорившиеся союзника пересылались разными посольствами с обоюдными упреками, причем каждый из них обвинял другого, и, может быть, оба с основанием,

1 ... 117 118 119 120 121 122 123 124 125 ... 228

На этой странице вы можете бесплатно читать книгу История ислама. Т. 3, 4. С основания до новейших времен - Август Мюллер бесплатно.

Похожие на История ислама. Т. 3, 4. С основания до новейших времен - Август Мюллер книги

Мухаммед. Жизненный путь и духовные искания основателя ислама. 571—632 - Мухаммед Эссад Бей - Прочая религиозная литература
Сатанизм для интеллигенции - Кураев Андрей Вячеславович "протодиакон" - Религиоведение
Мусульмане в советском Петрограде – Ленинграде (1917–1991) - Ренат Беккин - Религиоведение
Исламоведение - Э. Кулиев - Религиоведение
На пути к счастью - Умму 'АбдиЛлях - Прочая религиозная литература
Святыни и древности Турции - Евгений Викторович Старшов - Культурология / Религиоведение / Прочая религиозная литература
Иисус против священников. Как возникла церковь и кем были первые христиане - Крейг Эванс - Религиоведение
Ты свободен! Прямо сейчас. Как найти себя - Клаус Штюбен - Религиоведение
Настоящая помощь в трудный час. Помощь тех, кто всегда помогал людям! Энциклопедия самых почитаемых святых - Анна Чуднова - Религиоведение
Греческие церковные историки IV, V и VI вв. - Алексей Петрович Лебедев - История / Религиоведение / Религия: христианство

Оставить комментарий