же поступка. Откуда взялась эта злость на дамочек Винсента, на него самого? Глупо… всё вышло очень глупо. Будто от того, что эта мадам съест кусочек солёного хлеба, она перестанет ходить сюда каждый день как на работу и строить глазки пресловутому пекарю. Да если бы она с такой скоростью истребляла даже самые диетические хлебцы во всей империи, то при всём желании уже не смогла бы пролезть в эти двери.
— Что за детские пакости, Вероника? — пробубнила себе под нос, наблюдая через окно, как леди Мейн идёт по улице уже без пакета из пекарни. — Продукты испортила, ещё и чужие…
— Светлого дня, юная леди!
Я резко обернулась и увидела перед собой сухонькую старушку, опиравшуюся на деревянную трость.
— Светлого дня, госпожа, — поздоровалась я. — Чем могу быть полезна? Кофе, десерт?
— Чай из белых соцветий матрикарии, будьте добры, — попросила женщина, а затем огляделась. — Что до сладкого… я слышала тут за стенкой пекарня, и её хозяин уже успел прославиться диетической выпечкой. Это именно то, что мне нужно… Конечно, хотелось бы ваших красивых десертов и чашечку ароматного кофе, но болезнь поставила под запрет все удовольствия, поэтому…
Воздух замер в лёгких…
— Вы больны?
— Именно так. Уже несколько лет борюсь с отвратительной пакостью и держу строжайшую диету — ничего солёного, острого и жареного, иначе быть беде. Как хорошо, что появилось место, где я могу взять для себя подобие хлеба, теперь не нужно придумывать ничего самой.
Моё сердце упало. В горле предательски запершило, адреналин отбивал в висках барабанную дробь. Я совсем не подумала, что диетическая выпечка не только помогает сохранить фигуру, но и справляется со множеством болезней, и сейчас стыд опутывал меня паутиной с головы до ног. Глупая, глупая и бессовестная Вероника!
— Пекарня за этой ширмой, госпожа, — ответила я. — Однако, только что я видела, как у господина Стоуна скупили последнюю партию диетических хлебцев. Не думаю, что вам стоит ждать.
— Ох… — протянула старушка. — Как же это я…
— Не расстраивайтесь, прошу, — я достала из холодильника баночку взбитого мёда с лемонграссом. — Вот, это нежнейший крем-мёд. Он полезен сам по себе, а также заряжен магией здоровья. Достаточно пары ложек, чтобы чувствовать себя бодрым целый день. Хлебцы же пекарь готовит каждое утро, точно вам говорю. Просто приходите завтра немного пораньше, а я передам ему, чтобы обязательно сделал партию персонально для вас.
— О, благодарю вас! Зайду завтра утром, — обрадовалась женщина. — А этот мёд сегодня же отведаю с чаем! Сколько я должна?
— За счёт заведения, госпожа. В честь открытия кофейни.
Женщина ушла, а я тяжело опустилась на стул. Натворила дел… Врождённая вспыльчивость никогда не была мне другом, но в последнее время и вовсе играла против меня.
— Ты видела её лицо, Никки? — довольная Диди приземлилась на раскрытые ладони, но заметив моё замешательство, встрепенулась. — Что случилось? Тебя обидели?
— Нет, Ди, — успокоила я птаху. — Но, кажется, всё это… было так глупо и так бесчестно… Сейчас зашла женщина, и она… ей нужна была именно диетическая выпечка, а я…
— А ты придумаешь сладости для тех, кому нельзя сладостей, Никки, — тут же нашлась Диди.
— Винсент расстроен? — вопрос сорвался с губ раньше, чем я подумала.
— Есть немного. Озадачен, как мне показалось, — колибри влетела в свою клетку и села на жёрдочку. — Не стоит тебе переживать, Никки. Этому хмырю и его курятнику нужна встряска, а то повадились тут!
— Да уж, — неохотно поддакнула я. — Ладно… пойду работать…
Целый час до закрытия кофейни я старалась не замечать червячка совести, что точил мою душу. Закрыв дверь за последним посетителем, вытерла столы и полки от пыли, убрала продукты в холодильный ларь и, наконец, остановилась. Чувство вины никуда не делось. Я поступила непрофессионально, нечестно и просто гадко. Несмотря на то, что Винсент постоянно старался меня уколоть и являлся прямым конкурентом из-за борьбы за это дирхово помещение, всё же он помог мне с мэром, не затеял судебной тяжбы из-за махинаций госпожи Флитсенбрик, а я даже не поблагодарила его за всё как следует.
— Нет, так не пойдёт, — вскочила на ноги и огляделась. — Сегодняшний день не вернёшь, но отблагодарить за помощь никогда не поздно.
На стол снова полетели продукты. Масло, яйца, сахар, мука. Яркие спелые сливы крупными горошинами прокатились по столешнице и замерли, образуя подобие созвездия. Я прикрыла глаза и призвала магию, а потом… а потом затолкала её обратно. Нет. Этот пирог должен быть самым обычным. Обычный, но очень вкусный сливовый пирог с влажной от пропёкшихся слив бисквитной мякотью, с характерной фруктовой кислинкой и сладким послевкусием… словно объятия, тёплые и уютные в своей простоте.
Через час я стояла у ширмы и набиралась решительности. А вдруг Винс поймёт, что излишки соли в его продукции — моих рук дело? Что если он заметил Ди, и сейчас мы поругаемся?
— Так, Вероника, не трусь! — шепнула себе и выглянула из-за ширмы.
Винсент стоял у стола, на котором замешивал тесто. По центру была рассыпана мука, а на ней начертаны символы. Вот мужчина поднял одну руку, и его палец опустился в муку, проводя линию между ними. Но меня шокировало другое… От пальцев пекаря исходило свечение. Магическое свечение!
Внезапно мужчина вздрогнул, видимо, почувствовав чужое присутствие. Он резко хлопнул по столешнице ладонями. В воздух взметнулось белое облако, а свечение исчезло.
— Что тебе здесь нужно? — раздражённо спросил он, резко поворачиваясь в мою сторону.
С трудом отведя взгляд от его сильных рук, которые секунду назад явно излучали магическое сияние, я подняла глаза и спросила первое, что мне пришло на ум:
— Ты не обычный пекарь? Ты… маг⁈
Глава 6
Новые знакомства и новые тайны
Винсент несколько секунд смотрел на меня немигающим взглядом, а затем тихо и спокойно произнёс:
— Не твоё дело.
Я непроизвольно задержала дыхание. Не моё, согласна, но… Это же многое меняет! И почему он сразу не сказал, что владеет магией? Насколько пекарь сильный маг и… о Лейна! Почему он вообще пекарь тогда⁈ Мысли вмиг взорвались конфетти вопросов и предположений, но все они были похоронены под лавиной пекарского сарказма, вмиг испепелившего все мои благие намерения.
— Что ты здесь забыла, сахарок? Или как тебя теперь называть? М? — мужчина прищурился и ткнул в меня испачканным в муке пальцем. — Считаешь, что на войне все средства хороши?
— Я не понимаю… — произнесла, запинаясь.
Конечно, я всё понимала. Понимала и сгорала от стыда, а ещё от закипавшей в груди злости. Сам же сказал, что ему не составит
