-Пересмотр статей Парижского мирного договора, эмбарго на торговлю с Британией, карт-бланш на захват британских кораблей в любых территориальных водах, аннексия Канады…- Марта поперхнулась кофе: «Новый вице-президент будет радикальней Мэдисона».
-Достаточно, исконно американские территории страдали под пятой британской монархии! Гнусные предатели, дикари, Текумсе и Менева, которые, как известно, не погнушались убийством ни в чем не повинной женщины - моей жены…- Марта прервалась и побледнела.
-Дальше, дальше, - устало посоветовал Джон.
-Текумсе и Менева намереваются соединиться с британскими войсками западнее Великих озер и нанести подлый удар по нашей территории. Поэтому я призываю каждого американца - будьте бдительны! Ищите и разоблачайте шпионов, особенно бывших британских граждан или тех, кто жил в Англии! Я стою перед вами, господа, я, человек, проливавший кровь за независимость Америки, человек, который отдаст жизнь за наши идеалы, и я говорю вам - настало время действий.
Марта опустила письмо на стол.
-Палата Представителей и Сенат устроили ему овацию, стоя, - вздохнул Джон. «Далеко пойдет наш родственник, очень далеко, помяните мое слово».
Они помолчали и Джон заключил: «Войны нам не миновать».
Ганновер-сквер была пуста, зеленые листья деревьев мокли под мелким дождем. Город еще не проснулся. Здесь на западе, были закрыты лавки, задернуты шторы в окнах. Высокий, широкоплечий мужчина с полуседой, темной бородой, что вышел на площадь, обернулся и посмотрел на восток. Иосиф вспомнил утреннюю суету в Ист-Энде: «Зря не поел. Зашел бы в синагогу, на Бевис Маркс. После молитвы чая бы мне налили, и даже, может быть, печенья нашли». Рыбаки высадили его в устье Темзы. Там же, в Саутенде, он быстро нашел лодку с макрелью, что шла вверх по течению, на рынок в Биллинсгейте.
Иосиф подергал рукав своей холщовой куртки, - от него разило рыбой: «Я, конечно, рискую, да еще перед самым походом. Но нельзя бросать Мэри, раз она моя пациентка».
Он вспомнил испуганный голос невестки, - Дебора сидела, удерживая на коленях дремлющего внука. «Дядя Иосиф, - она подняла на свекра синие глаза, - может быть, не надо..., Давайте я..., - она смешалась. Иосиф, забрав Шмуэля, покачав его, усмехнулся: «Твой муж следующей неделей здесь будет. Они с Мишелем приезжают, по дороге в Польшу. Вряд ли он обрадуется, если узнает, что я его жену в Англию отправил». Он положил большую, сильную ладонь на заключение: «Здесь врач королевской семьи пишет, с титулом..., А я без титула, и простой еврей, - он поцеловал Шмуэля в темные кудри.
-Ты генерал, - Джо вошла на кухню, держа в руках стопку тетрадей. «Вот и каникулы, - она улыбнулась, - хоть отдохну немного».
-Враждебной им армии, - хохотнул Иосиф и посерьезнел: «Если не тянуть, то и мать, и ребенка можно будет спасти. Наверное, - он помолчал и поднялся: «Пойду, с мальчишкой нашим подремлю, меня на закате рыбаки забирают. Море вроде тихое, но мало ли что - вдруг еще в шторм попадем».
Он ушел. Джо, пробежав глазами заключение, потребовала у невестки: «Объясни мне, я не медик».
Она распахнула дверь в сад - розы поникли под пеленой дождя. Куря сигарку, женщина внимательно слушала: «Я помню. Когда Наполеон обвенчался с Марией-Луизой, он попросил Иосифа поехать в Вену, осмотреть ее брата, Фердинанда. Значит, выживают такие дети? - она взглянула на невестку.
-Если он сейчас родится, - вздохнула Дебора, - то выживет, наверное. Хотя еще месяц до срока, конечно…, Принц Фердинанд все же больной человек, это неизлечимо. Просто если тянуть, тетя Джо, то вообще никто не выживет. Бедная моя сестричка...,- она сжала губы. Джо, выдохнув дым, серьезно ответила: «Правильно Иосиф туда едет. Он умеет убеждать».
Иосиф потер лицо руками. Открыв кованую калитку, он постучал бронзовым молотком в дверь особняка Кроу.
На кухне пахло кофе. Марта, выйдя из кладовки, сказала: «Тарелки новые. Мы, конечно, их не окунали...»
Иосиф только усмехнулся: «Я шестнадцать лет воюю, дорогая моя, я на такое уже и внимания не обращаю. Свинину, не ем, правда, и устрицы эти ваши, тоже, а остальное...- он махнул рукой.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
-Для устриц все равно, - заметила Марта, накладывая ему копченого лосося, - не сезон.
Иосиф обвел глазами кухню: «Плиту поставили, молодцы. Мы тоже, когда в Амстердаме дом перестраивали, избавились от очагов». Он дернул краем рта: «Бедная Рахели... Я, ее, конечно, увидеть не смогу - не след мне в Англии долго болтаться, но ты передай ей, что мы все скорбим. Как она?»
-Уже лучше, - Марта присела напротив и прислушалась: «Они еще спят, а дети - в Оксфордшире все, их Мадлен увезла».
-А Питер? - Иосиф быстро ел и Марта ласково сказала: «Ты голодный, вижу. Питер у нас нынче, бывает, в конторе ночует - с этим бунтом работы только прибавилось. Как Джо, как дети?»
-Все хорошо, - Иосиф залпом выпил половину фаянсовой кружки с кофе и пробормотал: «Вроде проснулся, сейчас еще покурю...»
Марта распахнула дверь в сад: «Льет и льет. Вы, как я понимаю, в конце июня на восток собрались?»
Иосиф, молча, курил сигару, и, наконец, кивнул: «Мишель с Давидом в Амстердам должны заехать, а я их потом догоню. Вы Теодору написали о Пьетро?»
Марта забрала у него сигару и кивнула: «Да. Теодору седьмой десяток, а сыну его семнадцать лет. Они воевать не будут».
-Я ровесник Теодора, а воюю. Но я ведь врач, - Иосиф выпил еще кофе и поднялся: «Пойду, к шурину своему загляну. Письма от Джо передам, умоюсь. Ты буди пациентку, буди».
Марта постояла с холщовым полотенцем в руках: «Что там, Иосиф? Я правильно сделала, что тебе написала?»
-Очень правильно, - вздохнул он и вышел.
Майкл сидел на кровати, держа жену за руку. Он посмотрел на темные, мелкие кудряшки, на ее обеспокоенное лицо: «Тридцать восемь лет ей. Господи, помоги нам, пусть все в порядке будет с ней и ребенком, пожалуйста».
Он сжал ее тонкие пальцы. Мэри прикусила губу: «Дядя Иосиф, а почему вы приехали? Это опасно, мы воюем...»
-Потому что я давал клятву лечить людей, - буркнул он, ощупывая смуглый, большой живот, - а ты моя пациентка. Потому что Марта меня вызвала, а я ее знаю - она по пустякам такого бы делать не стала.
Он разогнулся. Посчитав пульс, Иосиф внимательно посмотрел на лицо женщины.
-Отеков нет, - подумал Иосиф, - голова у нее не болит.
-Сходи в умывальную, - велел он Мэри, - и оставь мне там то, что надо. Марта, принеси свечу и ложку.
Он налил мочу в ложку и поднес к пламени свечи. Умывальная была выложена мрамором. Иосиф, посмотрев на серебряные тазы, на медную, с львиными головами, ванну, хмыкнул: «Не сворачивается».
-Это хорошо? - озабоченно спросила Марта. Он вылил мочу, и, было, хотел вымыть руки, в тазу. Марта открыла медный кран. «У нас бак на чердаке стоит, - сказала она. «Джованни и Франческо здесь все переделали, еще прошлым годом».
-Хорошо, что этой проблемы у нас нет, - коротко ответил Иосиф. Вернувшись в спальню, он сказал, взяв перо и бумагу: «В общем, так. Я считаю, что надо вызывать схватки».
Мэри ахнула: «Дядя Иосиф, но ведь еще месяц, или даже больше! Как же...»
Он быстро нарисовал что-то на листке бумаги и дал ей.
-Смотрите, - хмуро объяснил Иосиф, - у тебя ребенок поперек не просто так лежит, а потому, что голова у него такая большая, что в нормальной позиции он просто не поместится в матке. Дети - они тоже о своем удобстве думают, - врач коротко улыбнулся. «Будем медлить, голова еще вырастет».
-Ну и что? - недоуменно спросил Майкл. «Большая голова, у вас, - он взглянул на Иосифа, - тоже немаленькая».
-Такая большая, - сдерживаясь, ответил ему врач, - что, если медлить, то Мэри сама не родит. После операции сейчас выживает такой малый процент женщин, что можно их в расчет не принимать».
-Жена Джона моего первая, - вздохнула Марта, - как раз после операции такой умерла.
