Ситуация оставалась неподконтрольной властям. Изначальное намерение вытеснить крупных польских землевладельцев привело к массовым нарушениям законов, бороться с которыми оказалось еще труднее, поскольку и новые русские помещики также были заинтересованы в том, чтобы обойти их. Подольский губернатор, констатируя «незначительность» земельных угодий, приобретенных русскими в течение 1879 – 1882 гг. в своей губернии (16 317 десятин), в то же время отмечал, что аренда стала более выгодной. Имения, которыми управляли не непосредственные владельцы (русские или польские помещики), составляли 1/5 всех помещичьих владений, а основные арендаторы, евреи, платили от 2,6 до 7 рублей за десятину, раздавая земли в субаренду безземельным или малоземельным крестьянам и зарабатывая на этом вдвое больше941.
Несколько случаев привлечения к ответственности свидетельствуют скорее о растерянности властей, чем о систематически проводимой ими политике. 12 января 1882 г. поступил донос на нотариуса из Ковеля. В этот же день волынский губернатор сообщил генерал-губернатору, что польский помещик Пшечецкий942 через подставное лицо, а именно через русского помещика Дидковского, купил в 1877 г. с. Швабы у Юлии Петровской. Разрешение на покупку, полученное русским, теперь было аннулировано943.
Подобная пробуксовка грандиозного проекта и бессилие в его реализации не могли устроить энергичного генерал-губернатора А.Р. Дрентельна, который перед тем, как в 1881 г. на долгие семь лет возглавить три губернии, был в 1878 – 1880 гг. шефом жандармов и главным начальником Третьего отделения. Собрав точные сведения, Дрентельн приступил к написанию «Записки о землевладении в Юго-Западном крае», которую послал министру внутренних дел вместе с донесениями о нарушении законов 1863 – 1865 гг. и планом необходимых мер. 11 – 18 декабря 1884 г. Комитет министров обсудил этот вопрос. Лишь голос Н.К. Гирса, министра иностранных дел, в общем одобрительном хоре прозвучал диссонансом. Он заметил, что не верит в действенность новых репрессивных мер против населения, вина которого не совсем ясна. По мнению министра, борьба против передачи земли в аренду принесла бы в будущем больше вреда, чем пользы. Он также выступил против главной идеи Дрентельна, заключавшейся в создании специальной комиссии по выявлению мошенничества и подозрительных сделок по уездам. Он задал риторический вопрос о том, зачем таким образом властям было сознаваться в том, что на протяжении 20 лет государство было бессильно, вместо того чтобы ввести в жизнь ранее принятые и верные законы. Этим он прямо разоблачал инертность царской администрации и очевидную правовую несостоятельность проекта Дрентельна. По его мнению, если и стоило идти на принудительные меры, то в отношении немцев, которых на Волыни становилось все больше. В журнале Комитета министров вопрос немецкой колонизации трактовался в резких тонах. Д.А. Толстой, на тот момент министр внутренних дел, увидев, что проект его протеже вызвал нападки, предложил Дрентельну приехать из Киева для участия в его обсуждении Комитетом 12 декабря 1884 г. В конечном счете проект был принят министерским ареопагом, а 27 декабря 1884 г. утвержден Александром III944.
Основная цель заключалась в том, чтобы заставить польских помещиков продать земли, разорвав долгосрочные арендные договоры и залоги. В 9 западных губерниях аренда была ограничена 12 годами, а залог – десятью.
Русская пресса пророчила близкую победу. «Неделя» торжествовала: в конце концов, на западе империи будут продаваться большие площади земли, которая продолжала дорожать в связи с развитием сети железных дорог. «Новое время» приводило данные Дрентельна о фиктивных операциях на юго-западе, в которых принимали участие и «неистинные» русские патриоты: 84 человека дали полякам возможность приобрести 34 988 десятин земли, а 123 помогли евреям купить 71 080 десятин945. В номере за 13 января 1885 г. «Киевлянин» смаковал каждое слово в указе от 27 декабря, в котором «успешное развитие и прочное водворение русского землевладения» представлялось царю необходимым на западе империи. Особую радость газеты вызвало положение о ликвидации на протяжении года через суд имений, принадлежащих помещикам, постоянно нарушавших закон. Редактор Д.И. Пихно заявил, что подобные законы должны заставить задуматься сторонников польской тенденции и доказать непоколебимость национальной политики властей. Всеобщий энтузиазм несколько остудила киевская газета «Заря» (издававшаяся с 1880 г.). 6 февраля 1885 г. она сообщала, что упомянутый указ, не имея обратной силы, не учитывал уже заключенных контрактов и залогов. Между двумя киевскими газетами разгорелась полемика946. Высокопоставленные царские чиновники также были не согласны с внедрением указа, несмотря на дополнительные разъяснения, принятые 26 января 1885 г. Сенатом по подсказке Дрентельна, где предусматривалось аннулирование или пересмотр всех выданных ранее разрешений на покупку. Как это все следовало понимать? Толстой пытался доказать резонность такой идеи, заверяя Дрентельна в поддержке. Виленский генерал-губернатор И.С. Каханов, вероятно из зависти к своему инициативному киевскому коллеге, в пренебрежительном тоне отзывался об этих мерах и не спешил проводить предусмотренную проверку, на которой Дрентельн 18 марта 1885 г. настаивал, добавляя, что можно заодно пересмотреть и разрешения, выданные чешским и немецким колонистам. В ответ Каханов отписал, что польские дела он всегда решал без помощи Петербурга (в этом месте на полях возмущенный Дрентельн поставил восклицательный знак) и что в целом он мало верит в это мероприятие: «…оно никогда не достигнет цели и не устранит недоразумений»947.
Дрентельн не ожидал подобного отношения к собственному проекту, потому опять обратился к Толстому. Он так же, как и редактор «Киевлянина», считал необходимым проведение какой-нибудь крупномасштабной операции в духе Бибикова, в результате которой были бы признаны недействительными все земельные сделки, заключенные поляками, евреями, немцами, чехами и даже русскими начиная с 1865 г. Действительными же следовало признать лишь те сделки, которые заключались русскими и при этом не вызывали подозрений.
Каким же было его разочарование, когда из ответа Толстого он понял, что ему не стать Бибиковым второй половины XIX века. Министр опустил руки и признал, что указ вместе с разъяснениями не предоставляется возможным исполнить. В свою очередь, Коханов писал, что наступление на иностранных колонистов могло бы вызвать дипломатические осложнения, проверить же всю массу разрешений на покупку земли за прошлые годы ему представлялось совершенно нереальным. Виленский генерал-губернатор подчеркивал, что губернаторы северо-западных губерний, как и их юго-западные коллеги, выдали в форме исключений столько разрешений (и заметим, получили столько взяток), что подобная проверка могла ими восприниматься как направленная непосредственно против них самих948.
В связи с этим министр внутренних дел просил контролировать по крайней мере новые сделки и еще раз направил печатный образец разрешения, действительный для всех западных губерний, а также образец обязательства покупателей не перепродавать землю полякам и евреям, не отдавать ее в аренду и т.п. 13 декабря 1885 г. Каханов позволил себе вызывающим образом проинформировать Дрентельна о том, что он не считал необходимым внедрять в своих губерниях положения Сената, которые могли бы быть восприняты как нововведение (!), и что он ограничился просьбой к губернаторам предоставить список имений, находящихся под контролем согласно указу от 27 декабря 1884 г.
Однако Дрентельн не отступил и впоследствии все-таки добился своего, применив указ в трех подвластных ему губерниях, где в течение 1885 г. рьяные губернаторы обнаружили новые многочисленные доказательства польско-еврейского сговора и дьявольских уловок поляков, желавших обойти закон. 21 июня 1885 г. волынский губернатор послал материалы расследования, проведенного исправником из Ковеля, обнаружившим в своем уезде 14 помещиков-аферистов. Одни (среди них было много помещиц) передали свои имения арендаторам на 36 лет, причем арендная плата была очевидно заниженной, что вызывало подозрение о существовании тайных договоренностей; другие, поляки из Галиции и Привислинского края, злоупотребляя своим австрийским или немецким гражданством, договорились с польскими помещиками Украины о продаже или аренде земли949. Такие случаи подтверждали верность намерений упрямого генерал-губернатора проверить все совершенные ранее сделки. Он неоднократно повторял мысль о необходимости создания повсюду комиссий по расследованию злоупотреблений, обосновав ее в длинной докладной записке Толстому 26 января 1886 г.
