его на приобретение предметов роскоши. Золотой песок использовался вместо денег для каждодневных покупок, и он оставался на руках у людей, хотя его полагалось сдать на плавильню или на монетный двор. Ювелиры, вскоре приехавшие в этот регион в большом количестве, часто в нарушение закона плавили золото сами за определенную плату. Плавильни не были монетными дворами, и им не разрешалось покупать переплавленное золото. Это можно было сделать только на монетном дворе в Лиссабоне, куда владельцы золота могли посылать свои слитки и где им за это платили монетой.
Мы уже говорили об открытии в 1694 г. монетного двора в Байе, на котором чеканилась местная монета с более низкой стоимостью, чтобы ее не могли вывезти из Бразилии. По предложению губернатора Рио-де-Жанейро в 1699 г. туда был переведен монетный двор, где он исполнял те же самые функции. Через год его снова перевели, на этот раз в Пернамбуку. Губернатор Рио совместно с городским советом неоднократно обращался к короне с просьбой учредить постоянный монетный двор в Рио, который, в чем они были уверены, обеспечит значительные поступления от сбора королевского налога, от сеньоража и комиссии за чеканку монет из слитков. Этот проект осуществился в 1702–1703 гг., и одновременно начала действовать плавильня. Что касается сбора налога, результат не оправдал надежд, но корона получила значительный доход от двух других источников, что признал в 1709 г. Антонил.
Во время своего визита в Минас-Жерайс в 1701–1702 гг. Артур де Са назначил агентов для сбора королевского налога на золото в разных районах и создал посты инспекции на основных путях, ведущих из горнодобывающего района. Каждый выезжавший из района был обязан представить официальный документ, в котором указывалось количество вывозимого золота и адрес плавильни, в которую он направлялся и где платился налог. В Горном кодексе 1702 г. были подтверждены эти правила; кроме того, было разрешено взимать налог на золотой песок на местах. На это золото покупали скот, пригоняемый из Баии и других районов. Эти меры имели относительный успех, но полученные в результате их доходы разочаровывали. Известно, что в Минас-Жерайсе в 1701 г. всего лишь 36 человек заплатили налог; в их числе были одна женщина, священник и монах. В 1702 г. зафиксирован только один платеж, и, хотя в следующем году было 11 случаев, до 1710 г. число плательщиков едва ли насчитывалось более трех. Доходы от конфискованного скота и продажи королевских горных участков были более весомыми. Но даже и в таком случае общий доход короны от этого и других источников в первое десятилетие XVIII столетия был относительно небольшим. Тем более принимая во внимание, что в Минас-Жерайсе тогда проживало более 30 тысяч человек. Приведенные цифры, конечно, не дают общей картины; у нас имеются только отдельные данные о платежах в Рио-де-Жанейро и никаких относительно Сан-Паулу и Таубате. В 1704 г. были закрыты плавильни в этих городах, их перевели в небольшие портовые города Сантус и Парати. Существовала надежда, что собирать налог в этих конечных пунктах будет легче, но из этого ничего не вышло.
Интересные побочные сведения о количестве вывозимого из Минас-Жерайса золота можно узнать из бухгалтерской книги, которую вел преподобный Гильерме Помпеу, уважаемый в городе человек, уроженец Сан-Паулу. Он был приходским священником и зажиточным землевладельцем, кредитором и торговым банкиром. В январе 1699 г., например, он приобрел 7360 драхм (почти 26 кг) золота и сам заплатил королевский налог и помог заплатить другим. Это была очень значительная сумма, но не он один поступал так в Парнаибе. Из того же источника мы узнаем, что процентная ставка на выдаваемые им кредиты равнялась 8 процентам, и она отнюдь не была чрезмерной для его времени. Несостоятельные должники были редким исключением, и, как правило, его клиенты были людьми абсолютно честными. Этот факт следует отметить особо, потому что из официальной переписки того времени возникает впечатление, что все жители Минас-Жерайса были отъявленными мошенниками, которые были готовы обмануть не только королевских финансовых инспекторов, но и своих ближних. Священник-банкир имел своих торговых корреспондентов в Сантусе, Рио-де-Жанейро, Байе, Лиссабоне, Порту и Риме; и он имел депозитные счета в тамошних банках, хотя сам никогда не покидал Бразилию.
Золото, добытое в Минас-Жерайсе, вывозилось через Сан-Паулу и Рио-де-Жанейро – будь то легальным или незаконным путем, – казалось, в большом количестве. Но в гораздо большем объеме золото доставлялось в Баию по реке Сан-Франсиску. Стада скота, конвои с рабами и товарами шли по дороге вдоль Сан-Франсиску в ее верховья в золотодобывающие районы. Тем временем в обратном направлении шли старатели. Они спускались на каноэ по реке Вельяс и далее вниз по течению по реке Сан-Франсиску до Салвадора, где намеревались сбыть намытое золото и закупить провизию и все необходимое. В Баии не было монетного двора или плавильни, и все золото было контрабандным. Местные власти считали, что лучшее средство остановить эту утечку драгоценного металла – это вновь открыть монетный двор в столице колонии, но это было сделано только в 1714 г.
Если мы не можем оценить даже приблизительно объем золота, вывозимого из Минас-Жерайса, Рио-де-Жанейро и Баии, то и те цифры, которые имеются у нас о количество золота, поступавшего ежегодно в Лиссабон, равным образом могут быть неверны. Утверждается, что если в 1699 г. было импортировано 725 кг золота, то двумя годами позже эта цифра выросла до 1785 кг, а в 1703 г. – до 4350. Этот рост продолжался до 1712 г., когда был достигнут впечатляющий результат – 14 500 кг золота. Кроме того, продолжился ввоз в страну контрабандного золота, и здесь у нас уже нет надежных данных. Мы располагаем только отрывочными сообщениями о партиях конфискованного золота. По оценке Антонила, менее одной трети добытого золота было задекларировано, а другой малоизвестный автор того времени утверждал, что меньше одной десятой части всего золота поступило на монетные дворы и в плавильные цеха. Эта последняя оценка вполне может быть явным преувеличением, но неопровержимым является тот факт, что огромное количество бразильского золота вскоре поступило в оборот – законным или противозаконным путем – по обеим сторонам Атлантики. Магальяйнш Гудинью сообщает, что самое позднее к 1703 г. количество золота, экспортированное из Минас-Жерайса, значительно превысило объемы золота, которое Португалия получила до того из Гвинеи со времени основания форта Сан-Жоржи в Элмине в 1482 г. Или, иначе говоря, это было больше всего того золота, которое Испания добыла во всех своих американских владениях на протяжении всего XVI в.
В ноябре 1695 г. власти в Лиссабоне рассматривали вопрос контрабанды золота с непонятной самоуспокоенностью. Золото, которое прибыло на пристани Тежу, не обогатило королевскую казну, но сделало богаче королевских подданных. Когда корона и
