в котором поэтическая жилка пробивалась, несмотря на исполненное забот и неустанной борьбы правление, любил собирать вокруг себя поэтов. Вскоре после него появился при дворе и начал пользоваться все большим влиянием Яхья ибн Хавам из Хаэна, араб из племени бекр-ваиль, из среды которого еще до Мухаммеда вышел целый ряд знаменитых поэтов. Он был так хорош собою, что его обыкновенно называли аль-Газаль («газель»), и вместе с тем он обладал таким блестящим талантом, что его признавали даже в Багдаде, где любили смотреть на андалузцев свысока, и признавали несмотря на то даже, что там было известно, что он должен был покинуть двор Абдуррахмана II из-за насмешливого стихотворения, направленного против Зирьяба, явившегося из Багдада в Кордову. Мы уже упоминали об особенном увлечении этого эмира поэзией и музыкой, заставлявшем его слишком забывать более важные государственные дела; но и Абдуррахман III за войнами и политикой не забывал уделять внимание и покровительствовал своим придворным поэтам. Самыми знаменитыми из них считаются: Ахмед ибн Абд Раббихи, автор знаменитого сборника «Икда» («Ожерелье»), в котором собрано много поучительного и интересного из области истории и вообще общеобразовательных предметов, и Саид ибн Мунзир, умевший в блестящих импровизациях прославлять могущество своего повелителя. Но еще важнее, чем произведения отдельных, даже знаменитых поэтов, было общее распространение поэтического творчества в Испании. Живость андалузцев, их находчивость при возражениях и в импровизациях знамениты на всем Востоке; и соответственно с этим здесь, как и у арабов пустыни, почти каждый – в большей или меньшей степени – поэт. Уже в первой половине X века целые стихотворные сборники могли составляться исключительно из произведений испанских поэтов (сборник Ибн Фараджа состоял из 20 тысяч двустиший); и эта плодовитость скорее увеличивалась, нежели уменьшалась с ростом национальнего развития. Но рядом с поэзией широко развивались и остальные области словесности. Особенно те области, на которые мусульмане даже здесь обращали пристальное внимание, – это ревностное изучение науки о преданиях и применительно к ней и остальные отрасли богословия и юриспруденции; но мы можем не останавливаться на этом, так как мы уже указывали на то, что в этой области испанцы никогда не выходили из тесных рамок учения Малика, особенно с тех пор, как оно, главным образом благодаря стараниям берберского факиха Яхьи, получило официальное значение. И по грамматике и филологии испанцы только работали над достройкой уже установившихся на Востоке учений; зато в области истории и географии мы им обязаны многим существенным. Правда, что начало занятий этими предметами для них покрыто мраком, да и вряд ли когда-нибудь и выяснится. Однако нам известно, что уже во второй половине III (IX) века известный богослов и грамматик Касим ибн Асбаг, между прочим, написал историю испанских Омейядов и вместе с тем основал историческую школу, через посредство которой мы и узнаем обо всем этом.

Первые представители этой школы Ахмед ар-Рази и сын его Иса написали целый ряд книг по истории и географии своей страны, извлечения из которых мы неоднократно встречаем у позднейших историков; и мы имеем полную запись (мы бы сказали: записки по лекциям) преданий Мухаммеда ибн Омара, известного вследствие его происхождения от Сары, внучки короля готов Витицы, под прозвищем Ибн аль-Кутии «сына (то есть потомка) готки». Но как ни почтенна была эта деятельность, покровительство Омейядов имело на нее в одном отношении очень неблагоприятное влияние. Как и на востоке у Аббасидов, так и здесь у испанских Омейядов история обратилась в придворную историографию. Большинство из названных писателей этого круга – клиенты Омейядов, все зависевшие от расположения своего господина и постоянно опасавшиеся в чем-нибудь не угодить ему.

Испания до Абдуррахмана III в математике, астрологии и фармакологии в значительной степени еще зависела от Востока, куда начиная с Мамуна стала проникать греческая наука. По отношению к багдадским врачам и астрономам испанцы долгое время были на положении учеников; и почти исключительно заслугой халифа Хакама II было то, что они в этом отношении стали на собственные ноги и что научная жизнь оживилась в Испании. Правда, Абдуррахман III и в этом отношении сделал кое-что: когда в 338 (949) г. византийский император[431] вместе с другими подарками прислал ему экземпляр знаменитой фармакологии Диоскорида в греческом оригинале, с изображениями описанных в ней растений, то в Кордове не оказалось никого знающего по-гречески; тогда халиф отписал императору, чтобы тот прислал ему ученого, знающего по-гречески и способного преподать этот язык нескольким рабам, с тем чтобы они перевели присланное сочинение. Через два года, в 340 (951) г. в Кордову прибыл греческий монах Николай. По предложению ученого еврея Хисдая беи Шапрута, Абдуррахманова любимца, была назначена комиссия из врачей, при помощи которой был исполнен перевод этой важной книги на арабский язык, устранивший множество ошибок и сомнений, бывших в прежнем переводе восточного происхождения, и установивший соответствие растений и других веществ и, таким образом, положивший прочное основание для дальнейшего развития медицинских наук в Испании.

Хакам же II с первых шагов своего правления проявил сознательное стремление поднять свой народ и в умственном отношении до того же передового положения среди цивилизованных наций, до какого отец его довел в политическом отношении. Хакам был едва ли не ученейший изо всех когда-либо бывших правителей. Его страстью было собирание книг. Во всех больших городах Востока, от Каира до Багдада, у него были агенты, добывавшие списки с новых сочинений и скупавшие ценные экземпляры старых; с особенным удовольствием он принимал и щедро вознаграждал за посвященные ему книги, которые наперерыв преподносили знаменитые ученые Востока, успевшие прослышать про щедрость его по отношению к представителям науки, доходившую до расточительности. С удовольствием он принимал также при своем дворе уважаемых исследователей, в большом числе «через пустыни и моря» приходивших к товарищу по науке, у которого они рассчитывали встретить не только научное общение, но и признание своих заслуг. Он стремился сделать главнейшие основы образования доступными и для народных масс: в одной Кордове он основал двадцать семь училищ, в которых бесплатно обучались мальчики из бедных семейств. Стараниям халифа соответствовал подъем интеллектуального оживления среди его подданных. «В Андалузии почти каждый умел читать и писать, между тем как в христианской Европе даже самые высокопоставленные особы, не принадлежавшие к духовенству, не имели об этом понятия»[432]. Кордовский университет пользовался большим уважением как в христианских, так и в магометанских странах; студентов его насчитывались тысячи, и если научные взгляды, преподававшиеся здесь и распространявшиеся отсюда, с нашей точки зрения представляются несвободными и связанными узами догмата, то все же они в высшей степени содействовали

1 ... 158 159 160 161 162 163 164 165 166 ... 228

На этой странице вы можете бесплатно читать книгу История ислама. Т. 3, 4. С основания до новейших времен - Август Мюллер бесплатно.

Похожие на История ислама. Т. 3, 4. С основания до новейших времен - Август Мюллер книги

Мухаммед. Жизненный путь и духовные искания основателя ислама. 571—632 - Мухаммед Эссад Бей - Прочая религиозная литература
Исламоведение - Э. Кулиев - Религиоведение
Бегство из пламени огня - Алден Томпсон - Религиоведение
О том, что будет, когда тебя не будет - Алексей Фомин - Религиоведение
Книга Кагала: Всемирный еврейский вопрос - Яков Александрович Брафман - История / Религиоведение
Повседневная жизнь Древней Индии. Быт, религия, культура - Эдвардс Майкл - Религиоведение
В поисках своего лица - Джордж Найт - История / Прочая религиозная литература
Жизнь Пророка Мухаммада - Коллектив авторов - Религиоведение
Преподобный Порфирий – пророк нашего поколения. Том 3 - Автор Неизвестен - Биографии и Мемуары / Прочая религиозная литература
Сатанизм для интеллигенции - Кураев Андрей Вячеславович "протодиакон" - Религиоведение

Оставить комментарий