неподвижность лучшие егеря отцовских лесов. А каково остальным?
После медитаций из-за сместившегося расписания удачно образовался перерыв, Харелт всё-таки добежал до ресторанчика. Но стоило ему сесть за столик и взять в руки ложку, с вожделением глядя на аппетитный суп, как догнало ещё одно несчастье. И ладно бы какой-нибудь дурацкий розыгрыш от лучшего друга Дугала. На него обижаться не получалось никогда, даже если вся куртка в муке, а на занятия через пять минут. Но сегодня гадостную весть принесла Марион. Давняя подруга частенько щеголяла тем, что узнавала университетские новости и сплетни много раньше остальных приятелей – её тётка была одним из проректоров. Вот и сейчас, подсев за столик и начав разговор с пустяков, девушка как бы между делом бросила:
– А знаешь, у тебя новый сокурсник.
– Семестр начался два месяца назад, – буркнул Харелт.
– Между прочим, уже было, и совсем недавно. Помнишь?
Харелт скривился, словно разом проглотил лимон. Помнит он, очень хорошо и каждый день. Дан Химиш, недавно признанный бастард Кингасси. Наглое хамьё, хороший пример, что благородное рождение и «благородная кровь» не обязательно совпадают. Взять, к примеру, их общего приятеля Эханна с инженерного – даром, что сын простого, даже без полного гражданства, чиновника из городского магистрата. В университет попал, выиграв стипендию, зато в нём чувствуется порода времён Йена Сурового или Ниана Святого. И никто не удивится, если парень заработает дворянство и себе, и потомкам. А вот Химиш… папаша пристроил сыночка спустя целый месяц после начала занятий, ведь «мальчик и так перерос, нечего терять ещё год». Химиш, в очередной раз убедившись, что власть и влияние его отца границ и правил не имеют, тут же начал задирать тех «кто пониже». При этом всё время лебезил и набивался в приятели к Харелту. Каждый раз при встрече хотелось врезать от души по начавшей заплывать жиром морде – и каждый раз останавливало, что этот червяк не рискнёт ответить, даже если Харелт изобьёт его до полусмерти. Ронять же в своих глазах честь, унижая безответного ради удовольствия, Харелт был не в состоянии. Сегодня же, судя по всему, появится ещё один повод ненавидеть факультет чародеев, просто так Марион ничего говорить не станет… Аппетит был испорчен напрочь.
Впрочем, когда нового студента представили группе, Харелт в мыслях вознёс Господу жаркую хвалу. Девчонка, к тому же почему-то на год-полтора младше положенного. Значит, по крайней мере у него с ней проблем быть не должно. Ещё с первых дней выяснилось, что холодного, подчёркнуто-вежливого обращения здешним изнеженным соплячкам достаточно. Хотя, присмотревшись повнимательней, Харелт подумал, что новенькая не так уж и проста. Да, на первый взгляд ничего особенного, таких русоволосых пигалиц на любой улице десять из десяти. Манеры, поведение… Типичная провинциальная дворяночка, серая безмолвная мышка и этим чем-то похожа на маминого брата. Тот, когда захочет, тоже производит впечатление мелкого сельского аристократика, который в жизни ничего опаснее полевых жуков не видел. Не догадаешься, что на самом деле дядя – капитан брига пограничной стражи. И при звуках его имени и контрабандисты, и пираты стараются обходить границу как можно дальше.
Наверное, именно лёгкая симпатия да неприязнь к Химишу заставили Харелта вмешаться, когда тот привязался к новенькой. Для профилактики двинув наглеца локтем под ребро, Харелт вежливо поинтересовался:
– Не разрешит ли дана сравнить клинки?
Осмотрев кинжал, Харелт удивлённо присвистнул: это была не парадная зубочистка, как у остальных парней-сокурсников, а оружие. Когда же девушка в ответ отказалась осматривать его нож, хотя по правилам вежливости имела на это право и даже была обязана так сделать, Харелт сначала запнулся, а потом едва не сделал уважительный поклон как на тренировочном поле. Ведь не каждый день другой воин – пусть они оба ещё только учатся этому искусству – признаёт тебя без проверок равным себе! Ничего иного, кроме слов: «Вижу, что твоя рука сильна и потому клинок твой остёр», благородный отказ девушки означать не мог.
– Ух ты. Значит, можно! – радость Химиша сейчас показалась противной, будто держишь в пальцах мерзкого слизняка. Дай теперь мне. А всё ломалась… или кого получше отдаться выбирала? Так мой папаша… Упф!
Харелт не раздумывая двинул наглеца кулаком в живот и процедил сквозь зубы:
– Химиш, ещё раз услышу, как оскорбляешь благородную дану – зубы выбью, – после чего Харелт постарался загладить неприятное впечатление от такого позорного поведения студента университета. – Дана Лейтис, прошу простить невоспитанность этого недостойного отпрыска дома Кингасси. Чтобы у вас не сложилось плохого мнения о соучениках, прошу позволить угостить вас в извинение в лучшем из заведений, которое могут предложить здешние кварталы, – не дожидаясь ответа он подхватил Лейтис под руку и повёл за собой.
***
Три следующие недели Харелту было не до новенькой. Если быть честным, он про неё забыл, одним сокурсником больше или меньше… В тот день у них шла практика по эрду. Занятия шли «со скрипом». Немало магической терминологии пришло в науку от эльфов, вдобавок именно эльфы разработали теории магии, до сих пор считавшиеся базовыми. Хотя в светском обществе считалось модным и обязательным щеголять знанием эрда, для этого было досаточно уметь сказать на языке эльфов примитивных бытовых фраз – требования университета были заметно выше, требовалось не просто заучить сотню-другую слов и выражений, а именно понимтаь и говорить. И всё равно большинство студентов откровенно халтурило, пользуясь тем, что «вылететь» со специального факультета намного труднее, чем с обычных специальностей. Спасало бездельников только снисходительное отношение преподавателя да трое студентов, которые и до поступления знали язык вполне прилично. Пока старичок делал вид, что смотрит в сторону, товарищи подсказывали ответы незадачливым сокурсникам.
Очередная «жертва» хлопала глазами, судорожно пыталась выжать из себя остатки знаний и старалась поточнее повторить шёпот соседа. Харелту же показалось забавным немного развлечься… Когда новенькая девушка громко рассмеялась и весело крикнула на всю аудиторию:
– Дан Харелт, вам должно быть стыдно! – и пояснила. – Он специально неправильно подсказал форму местоимения, падеж и созвучный глагол-омоним. В результате получилось, что дан Муилис применил к себе пословицу. Если перевести, то примерно получится: «Я – ленивый балбес».
После чего затараторила на эрде, обращаясь к Харелту. Тот отвечал сначала бойко, не без оснований считая, что язык знает лучше преподавателя. Потом чуть медленнее, затем споткнулся, а в аудиторию полетело:
– Не «понюхал», а «сожрал». Сам не лучше. Он только что признал…
– Не надо, – покраснел Харелт.
В выходной история получила неожиданное продолжение.
