от смеха, а я начинаю истерично смеяться над этой глупой, пьяной шуткой. Уилл подхватывает мой смех и громко хохочет. Меня охватывает неведомая легкость. Я словно парю над землей. Беззаботная и свободная.
Ресторан с Уиллом мы покидаем под закрытие, и столь милое и уютное заведение мне таким больше не казалось из-за наших громких разговоров и постоянного смеха. Нам постоянно делали замечания и просили быть потише, а мы с Уиллом как два пьяных идиота притихали ровно на секунду. Шептались и нас снова накрывала волна неконтролируемого смеха, когда всё вокруг кажется смешным. Нас не выгнали со скандалом только потому, что после второй бутылки шампанского мы назаказывали дорогущих блюд ради забавы, строя из себя дегустаторов. А перед самым уходом я купила третью бутылку шампанского в качестве извинений за наше шумное поведение.
– Уверена, что не нужно провожать тебя до дома? – Уилл идет рядом со мной, подстраиваясь под мои приторможенные шаги, засунув руки в карманы брюк.
– Мне нужно прогуляться и проветрить голову, – обгоняю и заглядываю ему в лицо, пытаясь считать его эмоции. – Спасибо, что составил мне компанию. Я хорошо провела время.
– Я тоже, Майя, – что-то мелькает во взгляде Уилла, потаенное, сдерживаемое весь вечер. Он снова обнимает меня на прощание и целует в щеку раньше, чем я успеваю воспротивиться и отстраниться. Моё тело загорается как вопящая красная лампочка, предупреждая о покушении на чужую собственность и в диком возмущение отвергает даже мысль о том, что кто-то посторонний может прикасаться к нему. Но моё тело не принадлежит Харду! Если бы он только знал, где я и в каком состоянии, его хватил бы сердечный приступ.
Распрощавшись с Уиллом, в своем туманном опьянении, оглядываюсь по сторонам и не двигаюсь с места. Меня охватывает печаль и тоска уходящего дня, и вся боль, что я пыталась заглушить целый вечер, ярко проступает как чернильная клякса на чистом листе бумаге. Хочется упасть на асфальт, забиться в истерике и надеяться на не безразличие прохожих, что сжалятся и поинтересуются причинами, сломивших меня. Я хлюпаю носом и тру мокрые глаза. Проклятое шампанское! Почему оно выходит через слёзы? Я выравниваю дыхание. Глубоко и размеренно дышу. Приличная доза спиртного в крови придает мне уверенности и подстегивает на опрометчивые поступки. Недолго думая, отбрасываю идею о возвращении домой и с пьяной грацией девушки, что идет на разборки со своим парнем, держу путь к дому Харда.
Самовлюбленный говнюк никогда не запирает входную дверь. Он либо бесстрашный, либо идиот. Либо бесстрашный идиот, которому плевать, что могут вынести из его дома. Ведь всё вещи куплены на деньги его отца и их сохранность – это не его забота.
Тихонечко приоткрываю дверь и как тень по стеночке захожу внутрь дома. Несколько секунд привыкаю к полумраку и затаив дыхание прислушиваюсь к звукам, и ничего не слышу. Вдруг Харда даже нет дома? Он может хорошо проводить время в компании любой тёлки в доме братства и не вспоминать обо мне, пока я стою тут пьяная на пороге его дома и ломаю голову, думая о его местонахождении. Сердце предательски ноет, и я неосознанно тру ладонью грудь, разгоняя неприятные ощущения. Снимаю каблуки и держа в одной руке свои туфли с бутылкой шампанского в придачу, а второй держась за перила, поднимаюсь на второй этаж с трудом преодолевая ступеньки. Чувствую себя альпинистом, покоряющим Эверест.
Из спальни Харда льется приглушенный свет и моё сердце лихорадочно стучит, сбившись с размеренного ритма. Меня бросает в дрожь и обдает жаром. Внутреннее тупое ликование готово разорвать меня на кусочки от счастья. Этот высокомерный подонок проводит время в одиночестве, а не в постели очередной смазливой девки. Теперь я понимаю, что чувствовал Томас, когда искал меня целый вечер и сходил с ума от незнания.
Я глубоко вздыхаю и стремительно врываюсь в спальню Харда, мечтая об этом весь вечер.
– Открывай, Томасик, двери, Майя пьяная пришла…
Глава 57. Том
Майя с трудом держится на ногах. Её штормит и шатает в разные стороны. Разгоряченная и запыхавшаяся. Тонкая ткань её платья безобразно и вульгарно липнет к ее влажной коже, подчеркивая ее вздымающуюся грудь, выделяя изгибы талии и упругую задницу по которой плачет мой ремень. Остановись, Хард! Она определенно хорошо провела время в чужой компании, будь проклята эта чертова сучка! И я могу сыграть на этом и отомстить этой выбешивающей стерве. Когда и с кем она так напилась? Не думаю, что хочу знать ответы на эти вопросы!
– Ты пьяна? – Никогда не видел ее в таком состоянии, когда пьяная сексуальность этой чертовки граничит с эмоциональным взрывом, вызванным причиненной болью – я причина всех ее переживаний и потрясений, которые она впервые залила алкоголем.
И я отменно постарался, чтобы нанести ей сокрушающий удар и стереть всё хорошее обо мне из её сердца. Наговори я ей гадостей, приправленных оскорблениями, Майя не поверила бы мне. Пришлось использовать тяжелую артиллерию и вернуться к аморальной жизни подонка и ловеласа, наигравшегося с одной девушкой и быстро переключившегося на другую.
– Ты один? – Майя перекатывается с пятки на носок, освободив себя от необходимости держать свои туфли, давно забросив их в дальний угол моей спальни. С бутылкой шампанского расстаться тяжелее. Даже если спиртное за стеклом мутно-зеленого цвета закончилось, лишив ее возможности глушить боль, Льюис всегда может разбить эту бутылку о мою голову, физически отомстив за боль в своей душе.
Пьяная чертовка затуманенным взглядом внимательно осматривает мою комнату на предмет посторонних девушек и крутится вокруг себя, охватывая собой все пространство и раздражаясь отсутствием повода устроить мне отменную взбучку за все мои косяки и подлые поступки. Майя останавливает свой раскосый взгляд на мне, заставляя моё сердце трепыхаться в груди как у маленького мальчишки и пренебрежительно хмыкает, обрывая тонкие нити в моей души, на которых держалась моя надежды на ее помилование. Она склоняет голову на бок и пытается заглянуть мне за спину, сканируя каждую деталь пустующей постели. Грёбаная сучка! Льюис действительно думала, что после нашей ссоры я отправился искать утешение, желая забыться в постели левой тёлки? Возможно, при других обстоятельствах и с другой девушкой, я бы так и поступил. Неприятные чувства легко забываются и стираются громкими стонами девчонок, выпрыгивающих из трусов и боготворящих тебя в постели. Но Майя пришла убедиться, что я один. Страдаю и извожу себя мыслями о нанесенной ей боли, в то время как она отправилась в таком вызывающем виде на
