вытоптанной в центре травой ограждали мощные стволы деревьев.
Да ведь это и правда отличное место. Макс быстро осмотрелся по сторонам. Если туман или какая-нибудь из аномалий тут не появится, то опасаться реально нечего. Крупный зверь или безмозглый зомбак сюда вряд ли сунутся.
Полях наконец появился на поляне, споткнулся о торчащий из земли корень и упал.
– Второй раз уже! Никак не запомню.
– Потому что ты мозги свои все уже пробухал.
– А я не могу по-другому. У меня душа знаешь, как болит! Не дай бог тебе такое пережить. – Лёня сел и схватился рукой за копну давно немытых свалявшихся длинных волос. – Я-то к тебе со всей… А ты зачем так?
– Заткнись. – Макс помотал головой. – Налью я тебе, налью. За этим и пришли.
– Полную только, – наигранно плачущим голосом тут же отозвался алкоголик.
Выпив, он устроился поудобнее и затянул какую-то песню. Слушать ее было невыносимо, а окрики и угрозы со стороны Макса на Лёню не действовали. Пришлось опять переходить на разговор:
– А она всем является?
– Кто?
– Ну, Белочка эта.
– Не всем. – Лёнька мотнул головой. – Но мне – каждый раз. А вот Зеленый с нами сидел, так ему раза два никто не приходил. А те жлобы его знаешь, как метелили! А за что, спрашивается? Он же не виноват, что к нему она не идет. Второго раза вот и не выжил. Ну, не пережил, то есть. – Полях схватил трясущимися руками не убранную бутылку и стакан. – Помяну я его. Чтоб ему там жилось лучше.
Макс с отвращением смотрел на конченного синяка.
– А тебя, стало быть, не трогают?
– Не трогают, – мотнул головой тот. – А знаешь, почему? – Он поднял перед лицом опухший палец: – Потому что уважают. Они знают, кто я. Один ты только ни хрена не знаешь.
Макс продолжал молча смотреть. Его только сейчас начал интересовать технический момент появления пресловутой белки.
– То есть, я не смогу ее видеть. Так?
Вместо ответа Лёня помотал головой, не в силах выдавить из себя слово.
– Тогда какая она?
– Да обычная. – Алкоголик наконец продышался после очередного стакана. – Маленькая такая, рыжая. С хвостом и рогами.
– Чего?!
– Ну, хвост у нее такой длинный и с этими… как их… – Полях налил очередной стакан. – Как у динозавра, короче. – Он выпил и снова замотал головой.
– Ты сейчас прикалываешься? Какие, нахрен, рога и динозавры?! Слышь, ты!
– И ничего я не прикалываюсь. А как есть тебе… Ой! – Лёня вскрикнул от неожиданности. Рядом с ним, резво перебирая крохотными когтистыми лапками, пробежала Белочка. Полях потянулся к ней и, не удержавшись, завалился вперед. Успел выставить руки. Оперся на них и стал искать зверька взглядом, прищурив глаз для облегчения фокусировки.
В отличие от прошлого раза, Белочка была самой обычной: с ушками и большим пушистым рыжим хвостом. Хотя нет… Лёнька присмотрелся: на спине у животного болталась пара облезлых малюсеньких крылышек.
Белочка, пробежав тем временем мимо него, остановилась возле небольшой кучки листвы и начала что-то там искать. Полях внимательно следил за ней, стараясь ничего не упустить в темноте. Хорошо еще, что ее видно ночью. Вот почему-то видно, и все.
Белочка тем временем перестала копошиться и, перебежав через поляну, остановилась возле довольно высокой елки.
– Вот. Сейчас должно быть, – прокомментировал Полях вслух для Макса.
Рыжий пушистик тем временем, покружив возле дерева, проворно взобрался по стволу, исчезая среди широких колючих лап. Но уже через несколько секунд опять показался, на этот раз мордой вниз. Спрыгнув на землю, Белочка покружилась еще вокруг ели и проверила очередной, показавшийся ей интересным холмик из листьев.
До слуха Лёни донесся тоненький голосок, затянувший песню. Фальшиво, с присвистом:
– Ребенок плачет в колыбели.
Ему приснился странный сон:
На шабаш ведьмы полетели,
Смеясь и плача в унисон.
Они дерзки и сладострастны,
У них есть крылья за спиной,
И кто-то мрачный, черно-красный,
Первопришедший в мир иной…
Белочка, оставив оказавшуюся неинтересной кучу листьев, бросилась к следующей елке. Но на этот раз не стала задерживаться у ее основания, а сразу влетела на ствол, скрывшись из виду. Впрочем, появилась она так же быстро, как и в прошлый раз. Спрыгнула на землю и стала что-то раскапывать возле одного из выступающих корней, продолжая тоненько напевать:
– Собрал их в стаю душ порочных
На полуночный шумный бал
И королевой в час урочный
Он ведьму юную назвал.
Их брачный пир уже оплачен:
Приносят жертву… Быть беде!
А дом молчанием охвачен.
Ребенок плачет –
мама где?..[6]
Песня оборвалась. Белочка выпрямилась, поднялась на задние лапы и повернула мордочку к Поляху. В темноте блеснули двумя изумрудными бусинами глаза. Лёня зажмурился, пьяно замотал головой, открыл глаза. Пусто.
Несколько секунд Леонид смотрел в пустоту мутными глазами, пытаясь осознать затуманенным мозгом все то, что здесь успело произойти. После чего, шатаясь, направился к месту, где в последний раз видел грызуна. Бухнулся рядом на колени и стал разгребать руками листья и свежевырытую землю.
– Я говорю, ты прикалываешься?!
Но Полях Макса уже не слышал. По крайней мере, он ничего не ответил, попытался вскочить, но вместо этого упал на четвереньки. После чего начал бормотать что-то невнятное, ползать, шатаясь, по всей поляне от одного дерева к другому, и размахивать руками.
Макс поднялся и стал так же перемещаться по поляне, стараясь держаться на
расстоянии от этого поехавшего головой. По ходу этот утырок словил реальную белочку. Совсем неадекватный сделался. Пришлось даже достать саперку. Если у Лёни крышу сорвет и он бросится на него, то тут уж ничего другого не останется. Хотя сейчас он, Макс, с трудом мог представить, как это – убить человека саперной лопатой. Или ударить сильно. Припугнуть, чтобы до того дошло, что, в случае чего, последствия могут быть самыми серьезными, можно. Но вот чтобы калечить или убивать – такое реально представлялось с трудом. Должно быть какое-то состояние аффекта, наверное.
Вспомнился один из рассказов деда, царствие ему небесное. Старик как-то говорил после стопки о том, как они с полком брали где-то в Польше какую-то фашистскую крепость. Три дня не могли ее взять, а потом ворвались и всех немцев вырезали. Так прямо и говорил: всех немцев вырезали. Они там всем, чем угодно, дрались. И лопатами в том числе.
Но это были враги, и он, наверное, дрался больше за свою жизнь: если не ты их, то они тебя. А тут все-таки свой человек, пусть и алкаш. Хотя…
Макс достал из внутреннего кармана пачку сигарет, закурил. Ничего тут искать не надо
