Я кивнула, чувствуя, как ком в горле становится больше. Он сказал «вы» снова, и это словно подтвердило то, чего я боялась: он сознательно отдаляется.
Мы попрощались на углу улицы. Я стояла и смотрела, как его фигура растворяется в сером тумане. На душе было тяжело, но где-то глубоко внутри теплилась надежда, что Стратфорд-на-Эйвоне может всё изменить.
На пути к новым ответам
Дорога в Лондон тянулась, словно лента киноплёнки, где каждое мгновение обретало особую значимость. Осенний дождь стекал по окнам автобуса, рисуя причудливые узоры, которые я рассматривала, уткнувшись в холодное стекло. Но мои мысли были далеко от серого горизонта.
Я вспоминала Джулиана. Его образ настойчиво возвращался, заставляя меня задерживать дыхание. Те моменты, что мы провели вместе, вызывали прилив тепла, от которого не спасала даже прохлада в салоне автобуса.
Его глаза. Глубокие, словно скрывающие в себе целую вселенную. Я вспомнила, как в кабинете, под светом мягкой лампы, они отражали смесь решимости и сомнений. Его взгляд на меня был настолько проникновенным, что я чувствовала себя обнажённой, как если бы он мог видеть всё, что скрыто.
Благородный профиль, резкие черты лица, которые казались выточенными с особой тщательностью. Уголок губ, который чуть подрагивал, когда он улыбался. Его руки… Господи, его руки! Тонкие, длинные пальцы, аристократичные и удивительно сильные, будто созданные для того, чтобы держать перо, но не менее способные обнимать.
И тот поцелуй. Я невольно прикрыла глаза, вновь переживая тот момент. Тепло его губ, как он осторожно коснулся моего лица, а затем неожиданно сорвал с меня опояску – на мгновение, прежде чем снова обрести контроль над собой. Это было неожиданно, необузданно, но в этом моменте он показался мне настолько живым, настолько настоящим, что у меня всё внутри перевернулось.
Я чувствовала, как краснею, представляя, что могло бы произойти, если бы он не остановился. И это осознание заставляло меня сжимать пальцы на подлокотнике.
Автобус свернул на последнюю остановку, оставляя за собой шумную улицу, заполненную сигналами машин и порывами влажного осеннего ветра. Лондон встретил меня привычным запахом дождя, мокрого асфальта и лёгким привкусом чего-то неуловимо волшебного. На улицах начали появляться намёки на Хэллоуин: светящиеся тыквы на подоконниках, гирлянды из искусственных пауков, чёрные кошки в витринах. Люди суетились, укрываясь от мелкого дождя, но в этой суете я почувствовала что-то уютное, словно праздник уже начинал проникать в каждый уголок города.
Шордич, богемный и немного взбалмошный, встретил меня совершенно иначе. Магазинчик Лики выглядел так, словно сам был частью Хэллоуина. Вывеска, украшенная витиеватыми буквами, была обвита искусственной паутиной. У двери висел венок из осенних листьев, маленьких тыкв и сушёных трав, а рядом на крыльце стояла керамическая ведьма с метлой. Витрина светилась мягким тёплым светом, сквозь который угадывались причудливые фигурки и развешанные гобелены.
– Ну конечно, – пробормотала я с улыбкой, входя внутрь.
Дверной колокольчик прозвенел мелодичным аккордом, и меня тут же окутал запах корицы, яблок, шалфея и чуть уловимого дыма. Магазинчик был маленьким, но казался бесконечным благодаря обилию деталей. Полки ломились от старинных книг с кожаными переплётами, ароматических свечей, кристаллов всех размеров и форм. На стенах висели гобелены с изображением луны, звёзд и загадочных символов. Всё это было наполнено энергией, как будто здесь сохранялась магия веков.
Лика появилась из глубины магазина. Высокая, стройная, с тёмными волнистыми волосами, заплетёнными в свободную косу. Она всегда носила что-то необычное, и сегодня её длинное платье глубокого зелёного цвета с золотыми нитями выглядело как наряд из сказки. На шее у неё висел кулон в виде луны.
– Анютка! – Она распахнула руки, как будто собиралась заключить меня в объятия ещё до того, как я успею ответить.
– Лика, ты как всегда волшебна, – рассмеялась я, обнимая её.
– А ты как всегда забываешь, что могу прочитать твои мысли по одному взгляду. – Она подмигнула и взяла меня за руку. – Иди сюда. Тебе явно нужен чай.
Мы устроились за круглым столиком, покрытым скатертью в винтажном стиле. На столе стоял старинный фарфоровый чайник с рисунком трав и звёзд. Лика разлила ароматный чай в чашки, а я, наконец, смогла расслабиться, чувствуя себя как дома.
– Рассказывай, что привело тебя ко мне, дорогая, – сказала она, удобно устроившись в кресле, подогнув ноги под себя.
Я вздохнула, ощущая, как всё, что копилось внутри, рвётся наружу.
– Всё сложно, Лика. Декан давит на меня, Джулиан… Он невероятный, но иногда я не понимаю, что он чувствует.
Лика усмехнулась, потягивая чай.
– Ты ещё скажи, что не знаешь, что чувствуешь ты.
Я покраснела, избегая её взгляда.
– Знаю. Но всё кажется таким… запутанным.
– Ань, – Лика отставила чашку и наклонилась ко мне, её глаза смотрели прямо в душу. – Слушай меня внимательно. Если он стоит того, то все эти страхи и сомнения ничего не значат. Но сначала ты должна понять, чего хочешь ты.
Я опустила взгляд на чашку. Её слова были слишком точными.
– А если это невозможно?
Лика хмыкнула и указала на шкаф, где лежала её любимая колода Таро.
– Тогда давай спросим карты.
Я улыбнулась, чувствуя, как напряжение немного спадает.
– Хорошо, – сказала я, вытянув колоду.
Лика разложила карты на столе, её движения были плавными и точными.
– Сосредоточься, Анюта, – сказала она, не сводя с меня глаз. – И подумай о том, что ты хочешь узнать.
Я закрыла глаза, представляя Джулиана. Его голос, его взгляд, как он почти нежно, но уверенно коснулся моего лица. Когда я открыла глаза, Лика уже вытащила карту.
– Влюблённые, – произнесла она тихо.
Я почувствовала, как сердце замерло.
– Что это значит?
– Это выбор, – сказала Лика, её голос стал мягче. – Ты стоишь на перепутье, милая. Но это не только о нём. Это ещё и про тебя. Ты готова сделать шаг?
Её слова оставили меня без ответа. Я сидела, уставившись на карту, чувствуя, как воздух вокруг становится тяжёлым от значимости момента.
– Лика, ты как всегда говоришь загадками, – пробормотала я, пытаясь вернуться к реальности.
– Я говорю правду, – ответила она, протягивая мне руку. – Но главное, Анна, помни: ты сама
