словно золотые монеты, устилали дорожки. Ветер шевелил их, как будто играл с воспоминаниями лета.
Джулиан шёл рядом, его шарф небрежно развевался на ветру, а пальто подчёркивало его статную фигуру. Я бросала на него взгляды исподтишка, пытаясь понять, как ему удаётся быть таким спокойным и уверенным.
Мы свернули в узкий переулок, и я почувствовала, как его пальцы на мгновение коснулись моего локтя, помогая мне обойти лужу. Это прикосновение, такое незначительное, разожгло во мне пламя, которое я пыталась подавить.
Вскоре мы вошли в небольшое кафе с деревянными панелями на стенах и столами, изношенными временем. Здесь пахло кофе, корицей и чем-то сладким, будто в воздухе витала невидимая ниточка шоколада.
Джулиан выбрал столик у окна, за которым мокрые от дождя улицы казались акварельными. Когда он снял пальто и сел напротив, я поймала себя на мысли, что его близость – это одновременно дар и испытание.
– Что будешь пить? – спросил он, листая меню.
– Латте, – ответила я, затем, немного смущённо добавив: – С карамелью.
Он улыбнулся, и в его глазах вспыхнула насмешливая, но добрая искорка.
– Сладкое – это хорошо. Особенно в такие дни.
Мы сделали заказ, и на мгновение я погрузилась в молчание, наблюдая за тем, как его пальцы небрежно скользят по краю чашки.
– Анна, – вдруг сказал он, – ты слишком напряжена.
– Я просто… думаю.
– О Роуз? – он задал вопрос так мягко, что мне не оставалось ничего, кроме как кивнуть.
– Да.
Он на мгновение отвёл взгляд, а затем посмотрел на меня с такой серьёзностью, что я почувствовала, как внутри всё замерло.
– Ты для меня не тень прошлого, – сказал он тихо. – Ты здесь и сейчас. И это то, что имеет значение.
Его слова проникли глубже, чем я ожидала, и, прежде чем я успела что-то ответить, дверь кафе открылась. На пороге стоял декан.
– Мистер Эшфорд, мисс Снигирева, – его голос был холоден, как стальной клинок. – Прошу вас немедленно следовать за мной.
Я встретилась взглядом с Джулианом, и он кивнул мне, будто говоря, что всё под контролем. Но в его глазах я заметила нечто, чего не видела раньше – тревогу, скрытую за спокойствием.
Игры судьбы
Мы следовали за деканом, как два преступника, пойманные на месте преступления. Его шаги звучали отрывисто, разрезая тишину коридоров. Мимо проходили студенты, их взгляды становились всё более пронзительными, а шёпот – громче. Я ловила обрывки фраз: «Опять она», «С ним?!» и даже «Думаешь, это правда?».
Голова шла кругом. Я попыталась не смотреть ни на кого, сосредоточиться на собственных шагах, но ощущала, как Джулиан идёт рядом – высокий, уверенный, как всегда. Даже под взглядом десятков глаз он держался так, будто это его сцена, и он прекрасно знает свою роль.
Мы дошли до массивной двери, ведущей в кабинет декана. На мгновение я замерла, собираясь с мыслями, но, когда я сделала шаг вперёд, чтобы войти вместе с Джулианом, декан резко отстранил меня рукой.
– Вы останетесь здесь, мисс Снигирёва, – сказал он, даже не взглянув в мою сторону.
Я почувствовала, как горячая волна возмущения поднялась от груди к лицу. Но взгляд Джулиана остановил меня. Его глаза, обычно мягкие и тёплые, теперь стали глубокими и серьёзными. Это было больше, чем молчаливое успокоение – в них читалась уверенность, обещание, что он справится.
Он кивнул мне, затем развернулся и вошёл внутрь, оставив меня наедине с дверью.
Я обхватила руками себя, чувствуя, как холод коридора пробирается под кожу.
За закрытой дверью раздались шаги. Я, не в силах противостоять искушению, приблизилась к двери и прислонилась ухом, чтобы услышать разговор.
– Джулиан, вы играете с огнём, – голос декана был глубоким, но резким, словно он хотел подавить любое возражение на корню.
– Неужели? – ответил Джулиан с лёгкой насмешкой, в его тоне звучала ирония. – Я думал, что огонь – это именно то, что нужно, чтобы пролить свет на тьму.
– Это не шутка, – резко произнёс декан. – Вы не понимаете, какие силы вы будите.
– А вы? – Джулиан сделал паузу, его голос стал более серьёзным, но всё ещё сохранял мягкость, как будто он говорил с кем-то, кого жалел. – Вы понимаете? Или предпочитаете прятаться за стенами этого университета, скрываясь от правды?
– Правда – это не ваша привилегия, Эшфорд, – холодно произнёс декан. – Ваши действия угрожают не только вам, но и мисс Снигирёвой.
– Анна здесь ни при чём, – голос Джулиана стал твёрже, как сталь, хотя в нём всё ещё чувствовалась его обычная утончённость. – Я не позволю вам использовать её как пешку в ваших играх.
– Пешка? – декан усмехнулся, и я почувствовала, как по коже пробежал холод. – Она сама выбрала быть частью этого, когда встала рядом с вами. Но, как и Роуз, она не понимает, что находится на острие ножа.
Наступила тишина. Я представила, как Джулиан стоит там, высокий, с идеальной осанкой, его лицо выражает смесь гнева и отчаяния.
– Роуз сделала свой выбор, – наконец сказал он, его голос был тихим, почти шёпотом, но каждый слог резал, как бритва. – И я не позволю вам использовать её память, чтобы манипулировать мной.
– Уверен? – голос декана был пропитан презрением. – А как насчёт Анны? Вы уверены, что сможете защитить её?
– Я сделаю всё, что потребуется, – ответил Джулиан, и в его голосе впервые прозвучала угроза.
Сердце моё билось так громко, что я едва слышала, как дверь открылась. Джулиан вышел. Его лицо, обычно спокойное, сейчас выражало смесь гнева и уязвимости. Но, увидев меня, он мгновенно стал тем же неуязвимым мужчиной, которого я знала.
– Мисс Снигирёва, зайдите, пожалуйста, – раздался голос декана.
Джулиан сжал мою руку чуть сильнее, прежде чем отпустить.
– Я рядом, – сказал он, но в его глазах я увидела беспокойство.
– Садитесь, мисс Снигирёва, – произнёс декан, указывая на стул перед своим массивным дубовым столом. Его кабинет казался меньше, чем я помнила, но атмосферу тесноты усиливал взгляд декана – пронизывающий, холодный.
Я села, стараясь сохранять спокойствие, хотя сердце билось так, что, казалось, его стук было слышно.
– Вы, вероятно, считаете, что ваши действия не имеют последствий, – начал он, складывая руки перед
