Вспоминая её портрет, я чувствовала, как в груди нарастает щемящее чувство, что я соревнуюсь с кем-то, кого невозможно победить.
Лекция Джулиана прошла как будто на автопилоте. Он больше не искал меня глазами в аудитории, его слова, хоть и наполненные смыслом, теперь звучали словно для всех, но не для меня. Я пыталась слушать, но мысли всё равно возвращались к его странной отстранённости. В какой-то момент я поймала себя на том, что мысленно снова обращаюсь к нему на вы. Казалось, вчерашняя близость была иллюзией, а теперь между нами вновь встала холодная стена.
Вы.
На английском это слово звучит одинаково, независимо от уровня близости, но в моём сознании оно теперь разделяло нас, словно холодная пропасть. Оно отдавало чем-то официальным, чужим, будто мы снова стали просто профессором и студенткой, не больше.
Вопросы студентов прерывали его речь, и я смотрела, как он отвечает, легко и изящно, со своей обычной интеллектуальной страстью. Но это было для них. Не для меня.
К концу лекции я едва могла выносить это напряжение. Когда студенты начали собираться, Джулиан ушёл первым, не сказав ни слова. Я задержалась, выжидая, чтобы избежать очередной встречи с Лорен.
– Мисс Снигирева, – декан выглядел так, словно специально ждал меня. – У нас есть тема для обсуждения.
Я вздохнула, ощущая, как всё внимание студентов устремляется на нас. Среди них я заметила Лорен. Она улыбалась с такой явной насмешкой, что мне захотелось уйти без лишних слов, но декан уже сделал приглашающий жест.
В его кабинете всегда было темно, как будто солнечный свет боялся проникать туда. Массивный стол, кожаное кресло и полки с книгами придавали комнате давящую атмосферу.
– Мисс Снигирёва, – начал он, облокотившись на стол. – Я должен напомнить вам, что в университете существуют правила.
Я смотрела на него, стараясь держать лицо.
– Я уже всё слышала, сэр, – ответила я. – Вы повторяетесь.
Его лицо едва заметно дрогнуло.
– Это не повторение, мисс Снигирёва. Это предупреждение, – его голос стал жёстче. – Если вы продолжите… близкие отношения с профессором Эшфордом, последствия могут быть катастрофическими.
– Вы говорите о моём гранте? – спросила я, заставляя себя выглядеть спокойно, хотя внутри всё дрожало.
– О вашем будущем. И о его.
С этими словами он наклонился вперёд.
– Роуз тоже думала, что правила для неё не писаны.
Её имя прозвучало, как пощёчина. Я почувствовала, как моё сердце сжалось.
– Что вы хотите этим сказать? – мой голос дрогнул.
Он улыбнулся, но его улыбка была ледяной.
– Не повторяйте её ошибок.
Осенний воздух был насыщен влагой, как будто мир сам плакал над чем-то неизбежным. Улицы Оксфорда, с их старыми фасадами и мостовыми, казались мне в этот момент чуждыми, словно я больше не принадлежала этому городу. Листья кружились в хороводе, их яркие оттенки смешивались с серыми тонами, создавая странную палитру, которая отражала моё настроение.
Декан был хищником. Я это поняла, едва переступив порог его кабинета. Его слова, угрожающие и полные скрытого ядра, всё ещё звучали в моих ушах. Но не только его голос беспокоил меня. Вы. Это маленькое слово, невидимая граница, встало между мной и Джулианом.
Когда я вышла из кабинета, Лорен ждала на лестнице, её поза выражала насмешливое любопытство. Она не сказала ни слова, но её взгляд говорил за неё: "Я знаю, что ты делаешь. Я вижу тебя насквозь." Я опустила голову и прошла мимо, чувствуя, как каждая её мысль жалит, будто ледяной ветер.
Джулиан стоял под старым дубом. Его фигура, высокая и элегантная, была как символ силы и спокойствия. Но когда я приблизилась, что-то в его позе выдало напряжение.
– Вы в порядке? – спросил он, и это ощущение что мы снова на «вы» ударило меня, как гром среди ясного неба. Это было все то же "you', но я никак не могла отогнать ощущение что Джулиан снова произносит его с большой буквы.
Вы. Как давно он не говорил так? С первого нашего разговора? Тогда это было естественно, уместно. Но теперь… Теперь оно звучало отчуждённо, как будто он пытался удержать меня на расстоянии.
– Да, – ответила я, голос мой звучал глухо, почти безжизненно.
Мы пошли по дорожке, покрытой ковром из листьев. Я заметила, как его руки то и дело сжимались в кулаки, будто он сдерживал что-то, что не хотел выпускать наружу. Но больше всего меня мучило это вы, которое он упорно продолжал использовать.
Когда он заговорил снова, его тон был тихим, но в нём сквозила тревога:
– Декан… он сказал что-то, что вас расстроило?
Я кивнула, не находя в себе сил ответить словами.
– Вы не обязаны говорить, если не хотите, – добавил он, и я почувствовала, как его взгляд коснулся моего лица.
– Он повторяется, – наконец сказала я. – Всё о Роуз. Всё о том, что я должна быть осторожной.
Джулиан остановился, его лицо стало жёстче.
– Конечно, – сказал он, с трудом скрывая гнев. – Он всегда знает, как бить в слабое место.
Но что такое «слабое место» для него? Я была уверена, что это имя Роуз преследует его так же, как теперь преследовало меня.
– Анна… – начал он снова, его голос дрогнул.
Я подняла взгляд, встречая его глаза, полные какой-то глубокой внутренней борьбы.
– Давайте уедем, – вдруг предложил он, неожиданно для самого себя.
– Уедем? – переспросила я, почувствовав, как сердце пропустило удар.
– В Стратфорд-на-Эйвоне. Родина Шекспира, – он улыбнулся, но эта улыбка была печальной. – Возможно, там мы найдём ответы. И немного свободы.
Я смотрела на него, не зная, что ответить. Внутри всё кричало «да», но голос разума твердил о последствиях.
– Я… – начала я, но слова застряли в горле.
– Подумайте об этом, – его рука мягко коснулась моей, и это прикосновение снова вернуло воспоминания о вчерашнем вечере.
– Хорошо, – прошептала я, с трудом скрывая дрожь в голосе.
Когда он сказал «подумайте», это снова было вы. В этом обращении было уважение, забота, но не близость. И я ненавидела, как это ранит. Мы словно вернулись назад, и я ничего не могла с этим поделать.
Его взгляд смягчился, как будто он понял, о чём я думаю.
– Я хочу, чтобы вы чувствовали себя в безопасности, Анна, – сказал он, чуть склонив голову. – Это самое важное для меня.
