понимал, что ей потребуется определённое время для того, чтобы в полной мере освоиться на этой стезе.
На прощальном девичнике Кэтрин распустила волосы. Рассказывают, что облачена она там была в обтягивающее боди, пародируя поп-заезду Шерил Коул. Подружка (и сестра) невесты Пиппа Миддлтон, по слухам, организовала эту сугубо частную вечеринку на дому у одной из общих подруг, и список приглашённых был сведён к минимуму. Доподлинно известно лишь, что в их числе были её бывшая соседка по съёмному дому в Сент-Эндрюсе Оливия Бисдейл и школьные подруги по Марлборо Алисия Фокс-Питт и Роуз Астор.
Через пару месяцев[76] на концерте по случаю Бриллиантового юбилея правления своей бабушки, Уильям при встрече с Шерил Коул якобы сказал ей: «А ты хоть знаешь, что у тебя есть конкурентка, и кто она?» – Кейт, говорят, призналась, что отрепетировала и не раз исполняла хит этой звезды 2009 года Fight for This Love[77]. «Она даже танец у меня сняла и, говорят, воспроизводила его пошагово один в один такт за тактом, – добавила Шерил. – Её сестра Пиппа и брат Джеймс ко мне частенько захаживали и всё об этом рассказывали»[78]. Через несколько лет после того случая Шерил, однако, сменила тон и рассказывала о своём опыте общения с Кэтрин в интервью журналу Closer: «Был у нас нею такой дивный момент. Она же такая простая! Ну, то есть, в том смысле, что она же не строит из себя принцессу, а потому с нею и ладить проще простого».
Тем временем и Уильям провёл свой отходной мальчишник по-тихому в его понимании, то есть в компании всего лишь пары десятков друзей. Постреляли по тарелочкам, покатались на серфах в семейной усадьбе Хартленд-Эбби в Девоне, а по окончании уикенда разъехались восвояси.
И наступил краткий миг благостного затишья перед бурей вот-вот готового обрушиться на них обоих царственного величия.
Глава 5
Скреплённые поцелуем
Я так горд тем, что ты моя жена!
Признание принца Уильяма Кэтрин сразу после венчания
Величественная готика Вестминстерского аббатства многое повидала, однако 29 апреля 2011 года ей предстояло стать молчаливой свидетельницей кульминационной развязки королевского любовного романа всех времён, а именно церемонии сочетания принца Уильяма и Кейт Миддлтон узами священного брака, заворожившей миллионы зрителей по всему миру. Лондон же тем весенним утром и вовсе гудел как улей от предвкушения.
Гости самого разного происхождения начали прибывать за часы до назначенного на 11:00 утра начала службы. Сборище являло собою пёстро-тканый гобелен из родных и близких, знакомых и незнакомых, включая звёзд и их поклонников с вытаращенными от восторга при виде кумиров глазами; среди гостей можно было обнаружить кого угодно в диапазоне от Джона Хейли, владельца ближайшего к дому Миддлтонов-старших паба, до певца сэра Элтона Джона и звезды футбола Дэвида Бекхэма с супругой Викторией.
На публику невеста вышла в сногсшибательном свадебном платье из белого с оттенком слоновой кости атласа с кружевными рукавами и кокеткой работы Сары Бёртон из Alexander McQueen. На голове у неё красовалась усыпанная брильянтами диадема от Cartier, неофициально именуемая «Нимбом» и одолженная ей на время церемонии королевой Елизаветой, а в руках – сложносоставной букет из ландышей, флоксов, плюща, мирта и гиацинтов. Когда архиепископ Кентерберийский доктор Роуэн Уильямс спросил её: «Кэтрин Элизабет, согласна ли ты взять этого человека в мужья?» – она в ответ едва слышно прошептала: «Согласна». Уильям надел на палец невесте золотое обручальное кольцо, и та поклялась «любить и лелеять своего мужа», однако обета «повиноваться ему» не озвучила. На пути обвенчанных от амвона к выходу вдоль всего прохода явственно ощущался характерный, пусть и сдобренный свечами аромат её излюбленного одеколона Jo Malone “London Orange Blossom”.
Перед церемонией же и без того пребывавшие в экстазе толпы решительно обезумели при виде выезда авто Уильяма из Кларенс-хауса в направлении аббатства под перезвон колоколов. Ранее Уильям принял пожалованный ему бабушкой-королевой титул герцога Кембриджского. Это означало, что из аббатства Кэтрин шагнула в мир более никакой не простолюдинкой, а Её королевским Высочеством герцогиней Кембриджской.
Хотя Кэтрин и предпочла отказаться от традиции прибытия невесты на церемонию в Стеклянной карете[79] 1881 года постройки, одном из знаковых королевских экипажей, с венчания обратно в Букингемский дворец на королевский приём молодожены всё же таки были доставлены традиционным способом, а именно в Государственном ландо[80] 1902 года постройки, том же самом, на котором проделали этот путь в 1981 году Чарльз с Дианой.
– Ты счастлив? – спросила Кэтрин мужа, забираясь в экипаж с открытым верхом под какофонию шумного ликования толпы.
– Это было изумительно, воистину изумительно! – ответил свежеиспечённый герцог Кембриджский. – Я так горд тем, что ты моя жена!
Их единение друг с другом было полнейшим.
– Это было изумительно, – дословно вторила внуку королева на выходе со службы.
Вереница из пяти конных карет доставила участников королевской свадебной церемонии в Букингемский дворец в сопровождении вышколенного конногвардейского эскорта. Королевская школа верховой езды, впрочем, дала сбой, поскольку одна лошадь с перепугу взбрыкнула и сбросила всадника на брусчатку на глазах у опешивших от такой конской борзости новобрачных Кембриджских. К счастью, обошлось без травм.
Уильям был в красном полковничьем мундире Ирландской гвардии и при всех регалиях, включая голубую ленту ордена Подвязки, «крылышки» Королевских ВВС и Медаль в честь золотого юбилея восшествия на престол своей бабушки. В дополнение к ленте он был ещё и при значке с георгиевским крестом, удостоверяющем посвящение в рыцари Благороднейшего ордена Подвязки. На фуражке принца был начертан девиз его полка Quis Serabit? – «Кто нас разделит?» в переводе с латыни. Будучи не падок до ювелирки, обручальное кольцо он, подобно своему деду Филиппу, предпочёл не носить. А вот Кэтрин с гордостью носила не только обручальное кольцо его покойной матери с сапфиром и брильянтами, но в придачу к нему ещё и заказанное по старинной традиции королевской семьи собственное обручальное кольцо, отлитое из самородка валлийского золота, которое только и использовалось в этих целях с 1923 года.
Внутри Букингемского дворца свадебная свита выстроилась в главной зале и вышла на знаменитый балкон поприветствовать наводнившую Мэлл толпу, производившую стену шума. Одним из самых запоминающихся моментов для телезрителей стал крупный план самой младшей из подружек невесты, трёхлетней крестницы принца Уильяма Грейс ван Кутшем, которую оглушительное ликование толпы явно не порадовало, и она с детской непосредственностью это продемонстрировала, скорчив гримасу и заткнув уши.
Выйдя на балкон, Уильям обратился к жене: «Ты как, готова? Окей, ну давай…» – С этими словами он притянул её к себе, и они поцеловались, да ещё и не единожды,
