приведут Агента к своему командиру, Джону Бенджамину, на которого у Агента приказ.
Он дождался, пока женщина отойдет, слез со скамейки, послал мороженщице улыбку («Не забывай улыбаться», – учил куратор) и отправился следом.
В других странах шагать вот так по людному тротуару посреди дня могло быть опасно. Уже бывало, что его останавливали и спрашивали, отчего он не со взрослыми. Но Гибея недавно пережила войну, и тут, как объяснял дядь Вася, никто не удивлялся, что «всякая безотцовщина по городу шатается». И верно, Агента никто не замечал, даже когда ему приходилось ждать, пока объект слежки выйдет из магазина или закончит говорить со встреченной посреди улицы подругой. Он держался как обычно на миссии – достаточно близко к объекту, чтобы другие думали, будто это его ответственный взрослый, но так, чтобы сам объект ничего не заподозрил.
«Мама, – он вспомнил, как надо называть ответственных взрослых, – папа».
Шли долго. Хотя цель была крупной, часто останавливалась, чтобы промокнуть лоб, и несла довольно тяжелую сумку с продуктами, в автобус она садиться не стала. Агент поглядел, решил, что можно попытаться. Он нагнал женщину.
– Давайте я понесу.
Та оглядела его с головы до ног, сперва недоверчиво. Но аккуратный вид Агента развеял ее сомнения.
– Спасибо, мой хороший. – Она с облегчением передала ему сумку. – Как тебя зовут?
«Гражданским нужно имя, – говорил куратор. – Не лабораторное обозначение, не кодовое, не позывные. Их это испугает».
Агенту редко выпадало говорить с гражданскими, и он обходился придуманными именами. Но в этот раз ему позволили использовать первые буквы его обозначения, которые вполне могли сойти за имя.
– Джей-Би, – сказал он женщине. Выдал ей ту же историю, что и мороженщице, и за рассказом не заметил, как они дошли до самой окраины города.
Магазинчик, куда они направлялись, стоял на отшибе, сразу за ним начинались дюны, а дальше темнел лес. Внутри магазина было темно, прохладно и пахло чем-то сладким. Женщина дала Агенту стакан сока и несколько конфет, которые пришлось рассовать по карманам. Во-первых, Агент хотел сперва рассмотреть их как следует, прежде чем есть, а во-вторых, дядь Вася говорил, что от сахара слипаются мозги. А мозги ему сейчас нужны нормальные.
Спина опять зачесалась – как напоминание. Он сам виноват, конечно. Знал ведь, что нельзя спорить с куратором, зачем надо было говорить, что это нечестно?
– Вы же сами хотели, чтоб я подслушал!
– Хотел, – кивнул тот, – и что, я хотел, чтоб ты попался?
Против этого возразить было нечего. Осталось только снять футболку и повернуться.
– Что я тебе говорил?
– Наказание не бывает несправедливым.
Про себя он думал: мало ли провод. Он уже не младенец, чтобы провода бояться. Судя по подслушанному разговору, теперь ему надо бояться «завершения проекта».
Куратор всегда учил: недостаточно услышать, нужно проанализировать. Так что Агент сидел на высоком стуле, медленно потягивал сок из стакана и пытался анализировать. Дядь Вася сказал ему перед самым выходом:
– Если не сможешь выполнить задание – не возвращайся.
Но инструкция-то была другая. Вернуться на базу вне зависимости от исхода миссии. Это что же, куратор хочет, чтоб он нарушил инструкции?
Агент фыркнул. Ерунда на постном масле, по словам дядь Васи.
Он сильнее заболтал ногами. Отчего-то это помогало думать, но он опять забыл внести это в дневник наблюдений, а на миссии дневник не ведется.
Наверное, куратор тоже не хочет завершения проекта. Агент вздохнул. Но если он и в самом деле бракованный – зачем он «Нойе Орднунгу»? Для того чтобы следить за порядком в мире, нужны только самые лучшие бойцы. Его для того и растили – чтоб он был самым лучшим.
Из подсобки вышла серая полосатая кошка. Потянулась, подошла к Агенту и стала тереться о его ноги. Он обмер.
* * *
– Не понимаю, что вас так удивляет. Проект уже давно собирались закрывать, собственно, и проекта никакого не осталось. Для него нужны подопытные, а практически все ваши подопытные… – Гость развел в воздухе руками. Агент не слишком хорошо видел его через решетку вентиляции, но и так было понятно: это кто-то важный. – Конечно, задумка была многообещающей, я даже допускаю, что кто-то из наших высших чинов мог к этому проекту прикипеть, но не забывайте, в конце концов, о рентабельности…
– А вы не играйте в бухгалтера, – раздался другой голос. Доктор Вернер, директор лаборатории.
От этого голоса у Агента всегда становилось неприятно холодно в животе. Он не любил записывать такое в дневник, потому что знал: это страх. А бояться Агент не должен. Тем более – своих.
– Согласен, на конвейер производство поставить не удалось… по крайней мере, до сих пор. Но я вам напомню, что и Воин – единичный проект. И вы сейчас, глядя мне в глаза, станете утверждать, что Воин нерентабелен?
– Доктор Вернер, – скучно сказал гость, – даже если мы допустим, что целью проекта являлось создание только одного… экземпляра, вы мне можете поручиться, что у оставшегося объекта завтра не случится срыва, как у других?
– Если бы вы внимательно просмотрели досье, – доктор был явно недоволен, и даже Агенту в своем убежище стало неуютно, – вы бы знали, что объект четырнадцать уже сейчас показывает результаты лучше, чем были у остальных клонов. Я думаю, что нам наконец удалось добиться необходимых условий для воспитания агентов, учитывая, что генматериал у них был один и тот же. Остальные… что ж, это вполне нормальный процент выбраковки, учитывая сложность эксперимента.
– Вот уж сложный эксперимент – вырастить десяток пацанов и научить воевать!
Еще один знакомый голос. Агент Бернс иногда приходил к ним «потренировать малышню». Моложе, чем остальной персонал лаборатории, – но в полевые агенты старых не берут. Дядь Вася рассказывал, что Бернса буквально подобрали с улицы, но в это как-то не верилось.
– Агент Бернс. Я не думаю, что вы обладаете необходимыми знаниями, чтобы принимать участие в обсуждении проекта…
– И тем не менее агент Бернс выразил наше общее беспокойство. Эксперимент, который требует больших затрат, тогда как мы могли бы с гораздо меньшим бюджетом просто набрать детей с улиц…
Тут у доктора голос стал ледяным, как холодильный отсек, в котором Агент ненавидел тренироваться:
– Я понимаю, что агент Бернс жалеет о том, что Организация не приютила его в свое время, когда он голодным бегал по улицам. Но я также вынужден констатировать, коллега, что вы абсолютно не понимаете суть проекта.
– Ну, бог с вами. Мне все это известно: и ваша чудесная вакцина, и суперспособности…
– Очевидно, нет. Суперспособности не являются основополагающими. Главное – то, что нам дана
