набивают. Время такое…
– А мы, по-твоему, должны быть как хефаши? Думай, что говоришь…
– Я не связной, – сказал ребенок. – Меня Джей-Би зовут… Джей-Би Терах. Мою маму зовут Мира Терах. Вы ее помните?
– Мм?
– Ну да. Она так и говорила. Но у меня от нее письмо.
Он вытащил из кармашка аккуратно сложенный листок и подал Джону. Тот развернул письмо. Красивый округлый почерк, который ровно ничего ему не говорил.
Ваше высочество! Вы вряд ли вспомните меня, но больше мне не к кому обратиться. Мы с вами познакомились, когда вы учились в офицерской школе у нас в Нофе, во время увольнительной. Я влюбилась в вас тогда с первого взгляда, но боюсь, что этой же участи не избежали тысячи девушек Гибеи. Вы с удовольствием проводили время со мной и даже ужинали как-то у нас дома (помните, мой отец все критиковал политику короля и я ужасно за него боялась, а вы только поддакивали?). Вы закончили школу и уехали на фронт, а через девять месяцев родился Джей-Би. Он – единственное, что у меня от вас осталось. Семья приняла нас, и я не собиралась требовать ничего от вашего высочества. До войны мы хорошо жили. Но теперь я больна, дома у нас не осталось (живем у соседки), а мои родители убиты. Я очень боюсь за Джея. Если мне удастся выбраться, я порву это письмо, вы никогда обо мне не услышите. Но если я все же умру, я прошу вас: присмотрите за ребенком. Я думаю, вы сами поймете, что в мальчике течет ваша кровь. Я знаю, что вам сейчас тоже нелегко и что вы вынуждены скрываться, но у Джея больше совсем никого нет, поэтому я прошу вас: присмотрите за ним…
Пацаненок глядел упрямо, надув губы, и Джон вдруг ясно понял, где видел его. На собственной детской фотографии.
– Так. – Джон резко встал. – Едем в лагерь, незачем тут сидеть на дороге.
– В лагерь?
– А куда? Дорогу он все равно уже нашел…
Джон хотел было посадить мальчика рядом с собой в машину, но Тейлор остановил его:
– Куда? К мертвецу?
Тьфу ты. Джон передал ребенка Маллори, сам сел на прежнее место.
– Командир, – осторожно позвал его Тейлор. – Это то, что я думаю? Мальчишка-то ваш портрет…
– О господи, – сказал Джон, глядя прямо перед собой. – Господи гребаный боже.
Машина с трудом карабкалась в горы. Недалеко от лагеря они остановились, вытащили беднягу Фишера; Хантер и Тейлор повели пленных вверх по узкой тропинке. Джон осторожно взял ребенка на руки. Один из часовых подошел отогнать и спрятать машину, покосился на мальчика, но ничего не сказал.
Встречал их советник Маркус.
– Ваше высочество. Чем вы нас порадуете?
С «высочеством» советник все-таки сильно переигрывал. Но поделать с этим Джон ничего не мог – а советник был ему нужен, хоть это и раздражало. Брови Маркуса поползли на лоб, когда он увидел мальчика.
– О, у нас сегодня много поводов для радости. Кроме вот его, – Джон кивнул на ребенка, – мы привезли непонятно чье оружие и труп немецкого шпиона. И Фишера…
Советник сочувственно кивнул.
Джон повысил голос:
– Пленных в яму, пусть посидят. Фишера… подготовьте к похоронам. Там в машине еще одно тело, не закапывайте пока – может, Док что найдет.
Он перевел взгляд на мальчишку.
– А мы, солдат, пойдем в медпункт.
Ребенок поднял на него странно непроницаемые глаза. Джон понятия не имел, как обращаться с детьми. Обычно его общение с младенцами заканчивалось тем, что он брал кого-то из них на руки и целовал перед камерой. Матери млели. Почему-то ему казалось, что мальчишка такого не оценит. Он немного прихрамывал, но в общем выглядел вполне здоровым.
Впрочем, от гнева Дока их обоих это не уберегло. Док сердился – Джону казалось, что это его естественное состояние.
– Ты что мне притащил? – вопросил он. – Мы что, начали младенцев в отряд набирать? Так хоть бы подгузники сперва закупили…
– Мы его сбили, – объяснил Джон. – Можешь осмотреть?
– Молодцы, – буркнул Док.
Он всегда разговаривал скандальным тоном, обращался к Джону исключительно на «ты» и от души материл раненых бойцов. Все это ему позволялось, потому что этих самых раненых он и вытаскивал с того света, цепляясь за каждую жизнь зубами и ногтями.
Он усадил мальчика на кушетку. Тот выглядел напряженным – хоть и не напуганным, – но Джон все-таки сказал:
– Не нужно бояться Дока, он злой только с виду, – и положил руку мальчишке на плечо.
Тот не отреагировал. Док стащил с него кроссовки и носки, осторожно прощупал ноги и нахмурился.
– Тут больно?
Мальчик побледнел, но только пожал плечами:
– Так…
– Так? И здесь – так?
Ребенок сжал зубы.
– Так и растак. – Док обернулся к Джону. – У мальца там, похоже, перелом, а он у тебя скачет.
Стало стыдно. Он ведь осматривал ребенка – и что, не заметил?
– Точно перелом?
– Точно скажу, когда ты мне рентген достанешь. Но похоже.
Джон в детстве сам ломал ногу и теперь вспомнил, какая адская это была боль. Он тогда тоже пытался сдерживать слезы, но выходило не очень. А уж чтоб на эту ногу ступить…
Даже сейчас от воспоминания он поморщился.
Мальчик сказал, будто оправдываясь:
– Я не ожидал, что машину занесет. Не успел сгруппироваться как следует.
– Видали супермена. Сейчас я тебе обезболивающее вколю.
– Не надо, – быстро сказал ребенок. – Мне нельзя. Правда.
Врач неверяще покачал головой:
– Да ты такой же, как вся эта братия. Ногу ломать – пожалуйста, а как задницу уколоть… Ладно, держи таблетки.
Мальчик послушно выпил лекарство и сидел на кушетке – маленький, нахохленный и отстраненный, – пока доктор накладывал ему шину. Джон обернулся в поисках Ошера или Рейна, кого-нибудь, у кого были дети; но в обозримом пространстве у медпункта никого не увидел, а выходить и оставлять мальчика одного не хотелось.
– Где ты такого взял, командир? – сквозь сигарету пробормотал Док.
Джон облизнул губы.
– Уж ты-то должен знать, откуда дети берутся.
Док замер. Посмотрел на Джона, перевел взгляд на ребенка, потом снова на Джона. Сказал меланхолично:
– Да мать же твою через забор. Ох, черт, малец, прости. Дядя больше не будет выражаться. Ну ладно, хорош, давай остальное посмотрим…
С остальным у мальчика все оказалось в порядке, если не считать ободранного локтя.
– Кстати, – сказал Джон. – Ты случайно не можешь сделать анализ ДНК?
Нелегальный анализ, по законам Гибеи, – но что у них тут легально?
– А как же, – ответил Док. – И пересадку мозга. Кое-кому здесь очень надо.
Джон покачал головой и оставил пацаненка под присмотром
