сбежать…
Один из воинов, видимо, на ступень младший по званию, понадеялся собрать всех по позициям и создать боевые формации. Но неожиданно наступила ночь. Ровно минуту назад все изнывали от палящего солнца, сухого ветра и жажды, сейчас вокруг стемнело. Люди начали оглядываться по сторонам, не понимая, почему резко наступила ночь. Пока кто-то из них не задрал руку вверх и не заорал, срывая голос. Несмотря на то, что ночь все же не наступила, появился самый страшный кошмар из их снов.
Нависая над воинами, загораживая солнце и небо, на них смотрела огромная многоножка. Как она могла скрываться от них раньше – непонятно. По самым скромным расчетам, ее ширина была не меньше четырехсот метров, а длина – несколько километров. Ее огромные ноги и челюсти внушали животный ужас. Сражаться с монстром бессмысленно. С ними нет ни одного хранителя Короля, а значит, сильнейшие костры и пожары остались в столице. Многоножка их уничтожит.
– Бросайте оружие и бегите! Кто куда…
И вновь человек не успел договорить. Потому что слева, справа, позади поднимались одна за одной другие многоножки. Энида оказалась не одним монстром, а целой группой, охранявшей первую столицу от непрошенных гостей.
Люди завопили и бросились врассыпную. Неповоротливые на первый взгляд насекомые окружили их. Воины пытались сопротивляться, полетели молнии, пламя, даже погода изменилась, но все это походило на агонию. Шансов спастись ни у кого не было. Началось настоящее кровавое побоище. На каждой ноге насекомых располагались тысячи шипов и лезвий, которыми они кромсали людей, размазывали их по песку. Уже через пару минут не осталось ни одного живого, а Энида сплелась в клубок, чтобы измельчить последние остатки воинов, их доспехи и оружие.
– Даже при условии, что все знают, кто охранник Центрального оазиса, люди идут и идут. Им нужна сила граната. Но при этом обычно сюда добираются лишь ничтожества. Ни один из хранителей короля или стражей сюда не заглядывал.
– Конечно, никого из них не будет, – Саргон хмыкнул. – Нынешний король людей ни за что не пойдет на такой идиотский шаг. Я понятия не имею, каков сейчас состав хранителей и их искры, но с двенадцатью в одиночку может быть непросто, – он посмотрел на Саяру. – Хотя я не один. Это… Приятно.
– Надеюсь, те стражи сюда не явятся, – она погладила свои плечи, и Саргон обнял ее. – Не хочу сражаться. Это уносит так много сил и мешает циркуляции силы во мне. Такими темпами наши планы не осуществятся никогда.
– Никто из стражей не придет. У нас есть уговор, и он пока что действует. Даже наши друзья не придут без спроса, – он улыбнулся. – Я – страж, и как никто другой понимаю, насколько мы сильны.
– Пока та сила под контролем, бояться же не стоит? – она спрашивала шепотом.
– В этом и была суть уговора, солнце мое. Если та сила выйдет из-под контроля, то начнется новая война, – также шепотом ответил ей Саргон. – Но мы должны быть готовы к худшему раскладу. Рано или поздно мир вновь будет на грани войны. Старые силы могут его уже не спасти.
– И мы готовимся.
– О да, – Король Сорокатысячи Ног засмеялся. – Наше сокровище обязательно сыграет свою роль в будущем балансе. Все не так просто. Люди сюда приходят, чтобы получить молодость, искупавшись в Центральном оазисе. Но сколько грязи они принесут… Да и их постоянные набеги порядком поднадоели. Ждать, конечно, еще долго… Но когда-то мы придем к финалу.
– Конечно, тебе просто говорить, – рыкнула Саяра. – От тебя требуется лишь подстраховать меня гранатом Центрального оазиса.
– Всего лишь?! Солнце мое, да это буквально – жизнь. А ты говоришь, всего лишь… Я его охраняю с Великой Войны! А тут… – он надул губы, как ребенок. – Но обещаю тебе… Я ни за что не позволю причинить вам вред.
Его глаза блеснули голубым.
– Сина! Сина! Просыпайся! – резко раздался голос откуда-то из пустоты лабиринта, и все вокруг затряслось. – Пожалуйста, я не знаю, что происходит! Сина! Что с тобой? Почему ты не просыпаешься?!
– Я просыпаюсь… Просыпаюсь. Не паникуй. Что произошло?! – произнесла она сонно, пытаясь разлепить глаза и понять, где реальность, а где фантазия.
– Кажется, я умираю… – пропищал Илай.
От этой фразы она распахнула глаза. Застучало в голове, и дыхание сбилось. Илай любил все преувеличивать и страдать без повода, однако такие фразы даже для него уже перебор. Увиденное поразило ее до оцепенения. Все его татуировки горели разными цветами. Обычно он выбирал какой-то один и не заставлял их двигаться без причины.
Его кожа покраснела, а ресницы и волосы ослепляли от потока света. Он содрал с себя рубашку и тяжело дышал. Илай встал с их общей кровати и начал метаться по каюте. От топота проснулись Азель с Рисой, которые делили с ними каюту. Риса вздрогнула и потянула к нему руку, но дипломат перехватил ее кисть.
– Ни в коем случае не трогай его. У него переизбыток пламени, – ровным голосом пояснил Азель. – Илай! Ты слышишь меня?
– Горю! Все внутри меня горит, моя кожа! Остановите это! Кажется, я сейчас умру! – он закричал, уже не сдерживаясь. – Пожалуйста, кто-нибудь сделайте хоть что-то! Я не хочу, не хочу умирать!
Он кричал в безумии и, когда от его кожи повалил пар, кинулся к выходу. Все остальные бросились следом. По разговорам и топоту стало ясно, что все тоже проснулись. Они выбежали на палубу и застали Илая около фальшборта, ближе к носу брига. Кайл смотрел на них вопросительно и прикрывал глаза от вспышек. Свечение, исходящее от их Светлячка, все усиливалось. Татуировки двигались так быстро, что уже различить одну от другой стало невозможно. На деревянной поверхности выжигались следы его ног; фальшборт задымился; все, до чего Илай дотрагивался, воспламенялось. Азель толкнул Гилема, пытаясь заставить действовать. Тот взял себя в руки, и его татуировка начала стремительно исчезать. Он пытался понять, что происходит.
– Дружище, у тебя взбесилось пламя, такое бывает. Когда я открыл костер, тоже думал, что моя голова взорвется, – Гилем подошел ближе, ощущая жар. Он повернулся к группе. – Риса, усиль Редлая. Редлай, начинай выращивать цветы ци́ре по площади палубы. – Он вновь повернулся к Илаю и закричал: – Слушай меня!
– Помоги мне, помоги, – прохрипел из-за сорванных связок Илай.
– Зачем нам цветы цире? – спросила Риса оборотня.
– Цветы цире, однажды расцветая, уже никогда не закрываются. Они интенсивно поглощают свет, так что тень от них расползается на десятки метров. – Он сложил руки перед собой и зарычал. Создание других аватаров все еще давалось ему с трудом. – Вторая истина. Роза Древа Жизни. Сад вечности.
