— Через пару месяцев меня должно ждать повышение, и я не собираюсь рисковать им из-за нераскрытого убийства.
— Я уже предлагал тебе, как сделать — сказал Андрей.
— Это ахинея.
— А бить людей, пока кто-то не оговорит себя от боли — нормально?
— Не я это придумал и не мне это менять. А ты, пожалуйста, подумай, какие разговоры можно вести при посторонних, а какие — нет! — и следователь откровенно покосился на меня.
— Если уж разговор все-таки идет при мне, то позвольте поинтересоваться, что именно предлагалось для раскрытия преступления, — я решил немного побыть дипломатом. — Если это как-то связано с магией, то, вероятно, я действительно смогу помочь.
— Ну скажи, чего уж теперь — проговорил следователь Андрею. — Пусть наш гость поудивляется полету твоей фантазии.
— Оживить убитого и пусть он сам сообщит кто его убил. Только и всего! Пока мы тут болтаем, тело остывает и потом с ним разговаривать станет сложнее.
Андрей взмахнул руками, будто не понимая, как можно отказываться от такой простой вещи.
Мысль действительно была очень необычной. Наверное, такие способы нечасто применяют следователи в своей работе.
— Я, конечно, не знаю всех тонкостей, но почему бы действительно не попробовать?
Алексей Палыч разозлился и побагровел.
— Во-первых, неизвестно, получится ли. А во-вторых, как это все потом юридически оформлять? Не предусмотрены в уголовном праве такие методы доказательства, как показания убитого на того, кто его убил!
— Пусть сообщит нам то что вспомнит, — произнёс я. — Если скажет уверенно, можно будет уделить этой версии больше внимания. А если потом появятся и другие доказательства, тогда можно подозреваемого и в отдел забрать.
— Вот и я говорю о том же! — Андрей прям расцвел от поддержки. — Если станет очевидно, этот людоед у меня признается и без твоих истязателей. Он наверняка путешествует по железке специально за этим. В одной глухой деревне вылез, сожрал кого-то, пожертвовал кровь убитого своим демонам, и дальше поехал. Кто там в деревнях крестьян считает. Пропал, да и пропал. Заблудился в лесу, упал в овраг, и сломал шею. Труп искать никто не будет. Уголовное дело из-за исчезнувшего крестьянина не заводится, со статистикой все хорошо. Я ничего не путаю?
Последняя фраза была произнесена очень ехидно и обращалась она к следователю. Тот скривился, будто у него заболели зубы, и махнул рукой.
— Делайте, что хотите. Потом надо мной будут смеяться в областном Управлении, ну да черт с ним.
Он позвал двух стоявших в оцеплении постовых.
— Берите носилки, вытаскивайте тело из поезда и несите… — он огляделся, — вон в тот лесок. Вопросов прошу не задавать. Все ясно?
— Так точно! — хором ответили полицейские.
— Выполняйте!
Через несколько минут носилки с телом под окровавленной простыней были кое-как вытащены из поезда.
— Пойдем втроем, — мрачно сказал следователь. — Больше никого с нами. Меньше пойдет сплетен, хотя их все равно будет тьма.
Осторожно переступая через рельсы, постовые, судя по их лицам, ничего не понимая, донесли тело до леска и остановились.
— Глубже, — скомандовал следователь. — В чащу, черт возьми, в чащу!
До чащи, к счастью, дело не дошло, но на метров двадцать мы все-таки углубились. С вокзала и с поездов нас стало совершенно не видно.
— Ждите на перроне, — сказал Алексей Палыч. — Далеко не уходите. Если услышите крики, доставайте оружие и бегом к нам.
Я едва сдержал улыбку. Следователь явно побаивался ритуала! Пойдет что-то не так, и бросится на нас гражданин зомби. Вот тогда карьере точно конец, даже если останется живой.
Полицейские переглянусь и медленно пошли из леса. Следователь дождался, пока их спины пропали за деревьями, скрестил руки на груди, как бы намекая, что он в этом не участвует, и недовольно произнес:
— Начинайте!
Андрей снял сюртук и закатал рукава. Интересно, как это будет выглядеть. Одним знаком тут, скорее всего, не ограничится, хотя что я, в общем-то, знаю о магии.
Затем он снял с убитого простыню, нарисовал палкой вокруг лежащего тела пентаграмму, насобирал мелких веточек, сложил в каждом углу пентаграммы маленькие пирамидки и поджег их. А потом принялся бормотать заклинания и рисовать в воздухе знаки — тут все было похоже на уже ставшую обычной для меня магию «земли» и «клинков».
Прошло несколько минут.
Ничего не происходило. Андрей перестал колдовать и молча смотрел на тело. Костры в углах пентаграммы уже прогорели, от них шел легкий дым. Я подумал, что обряд прошел неудачно. Следователь явно решил точно так же, на его губах даже появилась легкая улыбка. Но наш некромант разочарованным не выглядел, и оказался прав: еще через минуту мертвец пошевелился и открыл глаза. Следователь задрожал и отступил на шаг.
— Ты слышишь меня? — спросил Андрей.
— Слышу, — прохрипел мертвец.
— Я — тот, кто призвал тебя из тьмы, и скоро отправит обратно. Подчиняйся мне и делай то, что я скажу.
— Да, — последовал ответ.
— Ты помнишь, как ты сел в поезд?
Мертвец молчал.
— Помнишь?
— Да. Я был голоден, мне хотелось есть. У меня болела голова. Вчера я пил.
— Что было потом?
— Этот человек… предложил мне выпить и закусить.
— Кто?
Оживший опять замолчал.
— Что было потом? Мы пили. Он дал мне еду. С нами пили еще многие. Мы пели. Потом кто-то начал драться. А потом…
— Что было потом?
— Он позвал меня.
— И ты пошел?
— Да. Он приказал мне идти за ним.
— Приказал?
— Приказал. У него изменился голос. Такому голосу нельзя не подчиниться. Мы пришли к купе. Человек открыл дверь. Я увидел, что на полу лежит уголь. Человек велел мне пройти за дверь и достал нож. Я понял, что он сейчас убьет меня, но его голос был таким что, я не мог ничего сделать. А затем у него изменилось лицо, и я увидел, что это не человек.
— А кто?
— Не знаю. Чудовище из бездны. Его глаза горели, изо рта вылезли клыки, а язык стал длинным и раздвоенным, как у змеи. Он ударил меня ножом, и я умер.
Он помолчал.
— Я смелый. Я два раза был в тюрьме. Я резал людей и отнимал у них кошельки. Я зарезал троих. Меня несколько дней били в полиции, но я ни в чем
