отличной декорацией для фотосессии, – рассудил Себастьян.
– Мы едем, – заявила Ларисса.
Она взяла Мэй за руку и повела ее к двери, за ней последовали Джесси и Кристина. Мэй оглянулась на меня. Мы обе пожали плечами.
Похоже, мы все же собирались сделать ее портрет на кладбище.
– Идем? – предложил Себастьян, протягивая руку.
Я посмотрела на нее, несмотря на то, что сейчас мне меньше всего хотелось идти на кладбище и фотографировать Мэй, я не могла отказаться от общения с Себастьяном.
Я положила ладонь на его запястье.
– Не возражаю, – ответила я, словно я была Скарлетт О’Хара из «Унесенных ветром», а он – лихим Реттом Батлером. Я понимала, что, когда мы уходили с вечеринки рука об руку, мое лицо выдавало, насколько я счастлива, но мне было все равно.
Мы погрузились в джип Лариссы и отправились на кладбище. Себастьян взял у Лариссы ключи и настоял на том, что поведет машину, так как он был абсолютно трезв. Себастьян объяснил, что от выпивки у него болит голова, поэтому он редко пьет.
Мы с Мэй устроились на заднем сиденье, и это было прекрасно, потому что Ларисса говорила ужасно громко, практически крича. Джесси и Кристина расположились рядом с ней, чтобы принять на себя удар. Я мысленно сделала себе пометку: никогда не пить водку, да и вообще алкоголь.
Я взглянула на левую ладонь Мэй, которая лежала на ее худом колене. В центре ее ладони виднелась маленькая точка-шрам.
Я заметила, что такая же точка есть и на другой ладони.
– Что случилось с твоими руками? – тихо спросила я.
Мэй быстро натянула рукава на ладони.
– Я упала, – просто ответила она, затем отвернулась от меня и стала смотреть в окно.
На обе руки? Было странно видеть шрам в одном и том же месте на обеих ладонях. Но она явно не хотела говорить об этом, и я не стала настаивать.
Приехав на кладбище, мы вышли из машины. Трэвис уже был там в окружении своих друзей-качков.
Ларисса направилась к нему и начала беззастенчиво флиртовать. У парней была бутылка текилы. Я видела, как Джесси сделала большой глоток, а затем передала ее Кристине.
– Вон там неплохое освещение, Джулс. – Себастьян указал на большой склеп, свет полной луны отражался от известняковых стен.
Он направился было за мной и Мэй. Я понимала, что если он будет смотреть мне через плечо, я буду нервничать и никогда не смогу сделать снимок.
– Я все сделаю сама, – заверила я его. – Мы догоним вас через несколько минут.
Мы с Мэй направились по влажной траве к склепу. Пока мы пробирались по небольшому склону среди надгробий, я избегала смотреть на надписи. Меня всегда пугало, что имена людей выгравированы на каменных плитах прямо над их разлагающимися телами.
Я подумала, не потеряла ли Мэй кого-нибудь из близких.
– Ты часто это делаешь? – спросила Мэй, когда мы подошли к каменному строению.
– Устраиваю фотосессии во время тусовок на кладбищах? Никогда. И вообще я не хожу на вечеринки, – призналась я.
Со стороны группы, собравшейся под холмом, доносились раскаты смеха. Я оглянулась через плечо и увидела Лариссу, сидящую на надгробии и обхватившую ногами Трэвиса.
– А ведь это весело, – сказала Мэй. – Мне нравится быть с людьми.
– Мне тоже, – согласилась я. – Весело быть частью компании.
– Хорошей компании, – уточнила она. – Все это действительно отличается от того, среди чего я выросла, но мне здесь нравится.
– Ты очень смелая… любишь приключения и пробуешь новые вещи. – Это был комплимент для Мэй, но также и то, что я в последнее время думала о себе – стараясь быть более уверенной и открытой в школе при всем новом внимании.
– Да, именно так. – Мэй кивнула, принимая это к сведению. – Я становлюсь храброй.
Мы подошли к склепу, и Мэй улыбнулась мне.
Казалось, это длится целую вечность.
Двигаясь дальше, я достала свой телефон и поискала лучший ракурс для такого освещения. Это должно было стать моей первой публикацией, поэтому я хотела сделать фотографию правильно. Я вдруг разозлилась на себя за то, что так долго тянула с портретом Мэй. Ночь – не самое удобное время для фотосъемки, особенно на телефон. Если использовать вспышку, то снимки получаются размытыми, поэтому я хотела попробовать получить достаточно света без нее. К счастью, луна была полной.
– Может, встанешь здесь? – предложила я, жестом указывая на то место, где лунный свет был особенно ярким.
Мэй подошла к этому месту, а затем без улыбки посмотрела на меня. Она была похожа на изображение с одного из тех старинных портретов, где все выглядят так, будто кто-то только что умер.
Мне нужно было заставить ее расслабиться.
– Почему бы тебе не попробовать тряхнуть волосами?
– Волосами?
– Да, просто слегка встряхни головой.
Она неуклюже подчинилась.
– И руками, – добавила я. – Просто немного помаши ими, постарайся расслабить тело.
Я видела, как фотограф использовал этот прием на модели в каком-то сомнительном шоу, но он оказался действенным.
Теперь мы обе немного расслабились, и я приготовилась к съемке. Мэй смотрела на экран, и ее лицо почти светилось в лучах луны.
– Наклони подбородок вниз…
Она послушно наклонилась. Я сделала снимок и внимательно всмотрелась в него. Даже не прилагая к этому усилий, Мэй выглядела как модель – словно с ее лица убрали все недостатки, хотя я и не пользовалась фильтром.
Я продолжала делать снимки, пока мы пробовали несколько разных поз.
– Положи руку на бедро… Да, отлично. А теперь наклонись немного назад.
Мэй прислонилась к камню, но тут же отшатнулась. Я забыла о ранах на ее спине. Прошло уже несколько недель, и я решила, что все заживает, но, возможно, рубцы все еще причиняли боль.
– Прости, – быстро извинилась я.
– Все в порядке, – заверила она меня, переводя дыхание. Затем повернулась боком, принимая другую позу, и улыбнулась в камеру.
– Ты невероятно естественна, – похвалила я ее.
Я сделала еще несколько снимков.
– Ты выглядела счастливой, – произнесла Мэй.
– Что ты имеешь в виду?
– Когда он говорил с тобой. Ну Себастьян.
Я остановилась, проверяя последние несколько снимков на своем телефоне. Я надеялась, что Мэй не заметила моей влюбленности в Себастьяна, но ничего не вышло, поскольку ее ум, казалось, впитывал каждую деталь.
– Он тоже выглядел счастливым, – добавила Мэй. – Разговаривая с тобой.
– Правда? – спросила я чересчур поспешно.
Мэй кивнула.
– Он тебе нравится, – сказала она.
Она дразнила меня? Или просто спрашивала? Я не могла понять.
– Я… неважно. В смысле, он хороший, – замялась я.
Не знаю почему, но мне было неловко признаваться ей в своей влюбленности. Почему я превращаю это в большую проблему? Это не преступление
