(в лучшем случае получу четыре с плюсом). Я отправила электронное письмо Талии Биггс, чтобы выяснить, будет ли ей интересно, если я посвящу ей статью в «Людях, которых вы не знаете» (она согласилась), и написала Айзеку, чтобы узнать, как прошли его дебаты (несмотря на недовольство Викторией Лю).
У меня оставался еще один пункт плана. Я составила список потенциальных вопросов для Талии, чтобы отправить его Себастьяну. Я собиралась отправить этот список завтра, но с учетом их с Мэй общения сегодня во время обеда я решила, что стоит сделать решительный шаг и отослать ему электронное письмо вечером.
Опустив взгляд, я еще раз перечитала свое письмо, убедилась, что оно идеально, и нажала кнопку «Отправить».
Почти сразу же раздалось БИП! В моем почтовом ящике появилось новое сообщение. Это был Себастьян, он сообщал, что свяжется со мной как можно скорее и предоставит комментарии по вопросам. «Спокойной ночи, – добавил он. – И еще раз поздравляю с колонкой, Джулс. Потрясающая работа». Смайлик.
Хотя я не была большой поклонницей смайликов, я оценила этот жест. А мальчики обычно не посылают смайлики девочкам, если они им не нравятся, верно? Нравлюсь ли я Себастьяну, или он просто дружелюбен? И почему из-за Мэй что-то должно измениться? Мэй была новенькой в школе – она пыталась завести друзей. А Себастьян был до безумия дружелюбен – он просто проявлял вежливость к новенькой. В конце концов, в прошлом году он тоже был новичком в городе, так что он мог понять ее.
На меня нахлынула волна стыда. Очевидно, я сильно преувеличила ситуацию и неадекватно отреагировала на происходящее. Просто два человека разговаривали друг с другом. К тому же Мэй знала, что мне нравится Себастьян, и она бы так со мной не поступила. Я вела себя нелепо. Я просто вообразила, будто между ним и Мэй что-то есть.
Я должна была загладить свою вину перед ней, может быть, даже извиниться за то, что была немного холодна с ней после школы, а сейчас это казалось мне очень не зрелым.
Я поднялась с насыпного кресла-мешка и направилась по коридору к комнате Мэй. Я постучала в дверь, но, не дождавшись ответа, открыла ее.
– Привет, Мэй, прости, что я… – И тут я увидела ее.
Мэй стояла перед ростовым зеркалом, прикрывая полотенцем переднюю часть тела. Но ее спина была открыта, а бинты сняты, открывая…
Пентаграмму, вырезанную на ее спине.
От вида перевернутой звезды, созданной на бледной коже красными линиями шрамов, у меня свело желудок. Это было гротескно, словно картинка из фильма ужасов. И это было здесь, в моем доме, в моей комнате, на моей подруге.
Знак Сатаны.
Меня затошнило.
Мэй повернулась ко мне, практически подначивая меня что-нибудь сказать. Я понимала, что на моем лице сейчас явно отражается весь переживаемой мной ужас, поэтому попыталась хотя бы отчасти прогнать это выражение.
Прежде чем я успела что-то сказать, Мэй завернулась в полотенце и прикрыла спину. С ее волос после душа капала вода, и капли превращались в темные точки на ковре.
– Я… – начала было я, но не знала, как закончить фразу.
Что можно сказать девушке с сатанинским изображением на спине? Я и раньше знала, что с ней что-то случилось – я видела повязки, – но ничто не могло подготовить меня к этому.
Мэй подошла и опустилась на кровать.
«Возьми себя в руки, Джулс», – потребовала я от себя. Я должна была сделать первый шаг, быть хорошим человеком. Быть хорошей подругой.
Я подошла к кровати и опустилась рядом с ней. Несколько мгновений мы сидели молча.
– Должно быть, это безумно больно, – предположила я, решив, что должна сказать что-то искреннее.
Перебирая пальцами ног волокна ковра, Мэй кивнула.
– Я чуть не потеряла сознание, когда они это делали.
Я не стала спрашивать, кто такие «они».
– Я бы точно потеряла. – Я вздрогнула. Я даже представить себе не могла, как кто-то делает надрез на моей спине, не говоря уже о том, чтобы вырезать гигантскую звезду и круг. – Ты отлично держишься, Мэй, особенно после того, через что ты прошла, – похвалила ее я.
Мэй чуть заметно улыбнулась.
– Спасибо, Джулс, – тихо промолвила она.
Я видела, что она говорит серьезно. Я была рада, что могу поддержать ее. Ведь благодаря ей я получила популярность в школе, и вдобавок теперь у меня была подруга в моем родном доме, и я была рада сделать что-то приятное в ответ.
Но что-то по-прежнему не давало мне покоя.
– Почему они это сделали?
Мэй вздохнула. Я знала, что ей трудно говорить об этом, но я хотела понять это. Чтобы понять ее.
– В наказание за попытку сбежать. Я пыталась уйти, – объяснила она.
– Уйти из дома?
– Покинуть город, покинуть общину.
Я пыталась собрать кусочки воедино.
– Значит, ты пыталась сбежать из города, тебя поймали и наказали за это. – Мэй кивнула. – Они привели тебя в тюрьму или что-то в этом роде?
– Нет. В церковь.
Я скривилась.
– Они наказали тебя в церкви?
Я всегда считала, что церковь – это безопасное место. То есть я знала, что там есть исповедь, а в старые времена некоторые люди в знак искупления причиняли себе боль, но я никогда не слышала, чтобы современная церковь подвергала пыткам своих прихожан.
– Именно там они делают практически все, что касается общины, – продолжала Мэй. – Там они решают все вопросы, проводят церемонии, исповедуются. Все публично.
– Почему?
– Они говорят, что это нужно для того, чтобы все происходило на глазах у Владыки.
– На глазах у Бога?
Мэй прикусила губу.
– Да, но они верят в другого Бога.
Она на мгновение замолчала. Я почувствовала, как горят мои щеки.
– В дьявола, – подсказала я. Это слово повисло в воздухе, как топор. Я продолжила. – Значит, другие люди смотрели, как это происходило с тобой?
– Они всех заставляют смотреть.
Когда я попыталась представить себе эту сцену, меня затошнило.
– Почему? – спросила я. Мне нужно было знать.
– Это предупреждение. Чтобы другие люди не пытались уйти. Это должно послужить уроком для всех. Даже для детей, – добавила она.
– Дети смотрели, как это происходит?
Мэй кивнула.
– Я не была первой. Они делали такое и раньше…
Мой мозг плавился, пытаясь осмыслить тот факт, что человеческие существа могли сделать это с другими человеческими существами на глазах у множества людей… у детей! Это казалось чем-то перенесенным в наше время из Средневековья, когда людей еще сжигали на костре.
– Почему они поставили на тебе клеймо?
– Это предупреждение. Что я всегда буду принадлежать им. – Мэй опустила голову. – Я никогда не буду свободна от них.
Я сглотнула.
