тела уже была прикрыта. Быстро натянул футболку и развернулся. – Значит, это и правда твой дом? Тогда к чему комедия с арендой шале?
– Моё шале дальше, – я махнул в сторону окна на крайний домик, чуть спрятанный в рощице. – Но там меняют кровлю, поэтому пришлось брать резервный. Он служит больше макетом того, что мы продаем любителям тихого отдыха в горах. Витрина. Поэтому он такой крохотный, стерильный и бездушный.
– То есть ты хочешь сказать, что никакого отношения к сломанной машине не имеешь? – она поджала губы и впилась взглядом.
– Вер, мне скоро сорок, и поверь, существует масса способов затащить даму к себе в домик.
– Мятежный, твои способы, может, и рабочие, но вот только я из тех дам, что если и идут в гости, то только потому, что хотят этого сами.
– Да, я понял. Все та же песенка. А еще ты не хочешь работать на меня. Я всё помню, – открыл дверь, увидев, как по пирсу бегут официанты, толкая перед собой сервировочный столик. – Позавтракаем на свежем воздухе?
– Что ты хочешь сказать? Что, типа, нашел способ приручить? Так я тебе не зверёныш, Славочка.
– Нет, я просто жду, когда ты честно признаешься, что хотела остаться наедине только для того, чтобы сместить фокус моего внимания с той привлекательной блондинки, – я завернул за угол, где под тентом раскинулась гриль-зона с уютными диванчиками и шикарным видом на море. – Осталось только понять для чего?
– Я просто хотела спать.
– Выспалась? – закурил и принял из рук официанта чашку кофе.
Вера бесилась, косилась на посторонних и топала ножкой. Как жаль… Я уже даже привык видеть её полуголой в трусиках с пингвином. Шик, но такой естественный, без синтетических кружев и тонны штукатурки, что потом слепком остается на простынях и наволочках. Нет и притворства в ее словах. Она не фильтрует, не подстраивается, лупит, как пулемёт, не думая о моем уже немолодом сердечке. Забавная…
А быть может, надо было трахнуть? И тогда не только её иллюзии осыпались осколками? Ну что необычного? Баба как баба. Те же ноги, те же руки. Только титьки без силикона и задница, как сочный персик. А еще губы такие мягкие, естественные, а не формой удивлённой утки. Она не тянется к кошельку, не смотрит в рот, не ждет подарка.
Сука… Мятежный, ты в чем хочешь себя убедить? В том, что она обычная, или в том, что стояком и в сорок можно столы поднимать, хотя твоя визави абсолютно прикрыта?
– Боже, как красиво, – Вера схватила со стола свежий круассан, напихала в него колбасы, сыра, несколько слайсов огурца и бахнула от души горчицы, а затем вскарабкалась на деревянное ограждение. Ела, щурилась и принимала утренние лучи солнца. – Я прогуляла универ из-за тебя.
– Наша песня хороша, начинай сначала, да? Я тут при чем?
– А кто камень белый захотел?
– Машину починят часа через два, там бензонасос полетел, – я прочитал сообщение от местного автослесаря. – Но я могу прямо сейчас подбросить тебя домой. А тачку пригонят вечером.
– Отлично. Только Козлову скажи, чтобы камень выбирал тщательнее, и Добби Доббидовича предупреди, чтобы к завтрашнему дню старую и совершенно скучную брусчатку сняли.
Верка мотала ногами, говорила с набитым ртом и улыбалась. Счастливая, молодая и окрыленная жизнью, в которой нет необходимости выживать и отвоевывать место под этим южным солнцем. Вот пусть так и будет. Пусть живёт и радуется. Наши жизни идут в параллель, им негде пересечься. И ломать законы геометрии совершенно не хочется. А ещё не хочется, чтобы её розовые очки, через которые она смотрит на реальность, затянуло трещинами разочарований, обид и бестолковых истерик. Не тот я мальчик, что обогатит её опыт. Совсем не тот.
Груша явно не рассчитывала, что я замолчу, прекратив нашу словесную дуэль. Оборачивалась, обдавала недоумевающим взглядом, но вопросов не задавала.
– Ты поела?
– Поехали уже, может, на пары успею, – Вера спрыгнула с ограждения и рванула в дом.
Дорога была тяжелой. Я хоть и летел, игнорируя знаки ограничения скорости, но минуты тянулись патокой. Старался занять мысли, отвечал на все звонки, хотя обычно предпочитаю наслаждаться видом извилистой трассы.
На въезде в город чуть сбросил скорость и свернул в сторону центра. Дороги уже ломились от автомобилей, проспект кишел запоздалыми туристами. Мне оставалось два поворота… Всего два! Но впереди плетущаяся красная «мазда» вильнула к обочине и раскорячилась так, что пришлось остановиться.
– Сука, – шикнул я и закурил, наблюдая, как водительская дверь распахивается. Первым делом показалась длинная стройная ножка с золотым браслетом на щиколотке, а после и знакомая мне аппетитная задница в комплекте с симпатичной мордашки. О, нет… Чёрт, как не вовремя.
– Вячеслав Андреевич, – елейным голосом затянула Танечка, проработавшая секретаршей у меня года два, пока удачно не выскочила замуж. – А я всё еду и гадаю, вы это или нет.
Рыжуха походкой топ-модели двинулась в мою сторону, обошла капот и так нагло вторглась в салон через открытое окно. От её аромата свербело в носу, а влажные и звонкие поцелуи, что отметинами остались на щеках, скорее нервировали, чем возбуждали.
– А я всё думаю, что это за курица, не уважающая других участников дорожного движения, – врубил аварийку, отмахиваясь от возмущенных водителей, вынужденных теперь объезжать меня. Не смотрел на Грушу… Только чувствовал нарастающее напряжение. Её ноги все быстрее отбивали ритм возмущения. Эта девчонка категорически не переносит конкуренции.
– Я как раз еду к вам в офис, – Татьяна Ловцова с интересом осмотрела мою спутницу, чуть прищурилась, но в приветственном жесте всё же кивнула. Совсем чуйку потеряла, раз позволяет себе подобные вольности. – Говорят, у вас вакансия секретаря освободилась?
– Тебя муж из клетки выпустил, что ли? – хохотнул я, наблюдая за их зрительным поединком. Тут и ставки было делать бессмысленно, Ловцова отвернулась первой, даже подсобралась и притушила искры во взгляде.
– Мы развелись. Ну, Вячеслав Андреевич, найдете для верного дружочка подходящую должность?
– А ты навыков не растеряла? – не знаю, какая собака меня за задницу цапнула, но я будто специально вбрасывал дровишки в разгорающееся пламя.
– Всё, мне пора, – зашипела Вера, перегнулась на заднее сиденье, схватила сумку, а потом… Потом проскользила губами по скуле и остановилась в самом краешке рта. Буферная зона, преступив которую, окажется в проигрыше, но остановившись на грани, оставит после себя тяжелые мысли, полные порнографических картинок. Сука… Мелкая, откуда в тебе столько коварства женского? Откуда?
– Стой, – попытался перехватить её за руку, но опоздал. Грушенька ловко спрыгнула с подножки моего джипа и скрылась в толпе.
– Упс… Я что, помешала? – наигранно виновато
